Жалость в ее голосе добила меня окончательно. Жалость женщины, ни разу не позволившей мне дать слабину или отдохнуть. У меня подкосились ноги, и я рухнула на пол. Прикрыла голову руками, пытаясь заглушить голос Багры, но слова Дарклинга эхом всплывали в памяти: «Все мы кому-то служим. Король – ребенок. Мы с тобой изменим мир». Он соврал мне о Багре. О Черном Еретике. Может, и об олене тоже? «Я прошу тебя довериться мне».
Багра молила его дать мне другой усилитель, но он настоял на рогах оленя. Ожерелье – нет, ошейник из кости. И когда я оттолкнула его, он поцеловал меня и заставил забыть об олене, усилителе… да обо всем! Я вспомнила его идеальное лицо в свете фонаря, удивленное выражение, взъерошенные волосы. Все это было преднамеренно?