Доктор закончил восклицание и взял в руки инструмент. Старый высокий хирург, лицо закрыто желтоватой марлевой повязкой. Видны лишь глаза, которые изредка ловят ассистента. Руки в резиновых перчатках он держал сложенными в локтях на уровне лица. Рядом с ним застыла молодая девушка.

– Друг! Я не дам тебе умирать и на этот раз, – произнёс доктор. – Кладите его набок. Новокаин! – скомандовал он. – Приготовьте кровь, зажимы. – Замелькали локти, пришли в движение запястья. – Прибавьте свет. Ещё одну лампу.

Он наконец нашёл раненый сосудистый пучок. Рядом бьётся артерия. Он рассёк соединительно-тканевые оболочки, подвёл лигатуру под наружную сонную артерию и наложил мягкий зажим.

– Сестра, очистите рану на ноге и помойте горячей водой от налёта грязи и инфекции.

Он как то по-особенному сложил иголки и передал ассистенту. Наконец распрямился. Прошло часа два после операции, и он красноватыми, усталыми от бессонницы глазами оглянул всех.

– Всё. Дело сделано – будет жить, – сказал он и направился в угол комнаты мыть руки. – Рашид, пойдём со мной, у меня к тебе маленькая просьба. Я хочу прилечь отдохнуть, а заодно почитаю тебе лекцию..

Они почти дошли до комнаты отдыха, и сзади раздался голос другой медсестры:

ТИХИЙ БОЛЬНОЙ

– Доктор! Тут у нас тяжелобольной. Может, посмотрите?

Наружная дверь с шумом хлопнула, и палата заполнилась новыми тревожными голосами. Новое поступление раненых.

Девочка из начального класса читает стихотворение красноармейцу, лежащему на кровати возле окна. Лицо светлое и улыбается. Это опека гражданских над ранеными: они носят тёплые вещи, мёд, молоко, помогают медперсоналу с санитарией. А эта девочка греет душу стихами, и она уверена, что больше всего солдату помогут её слова и напоминание о том, что где-то в России его дочь, точно такая же, как она, читает книжки другому больному.

Она повела Петро по коридору госпиталя к солдату, который всё время молчал. Он, видимо, уже устал стонать и корчиться от боли – он привык, и ему уже всё равно, что с ним будет. С бледным безжизненным лицом и потрескавшимися губами безучастно смотрит в потолок.

– Как ты, солдат? – спросил Петро.

Он еле повернул голову:

– Хорошо.

В начале войны в госпиталь поступали раненые после предварительного этапа лечения, а позже, когда враг приблизился к Дагестану, – прямо с поля боя. Так что картина становилась всё более знакомой

Доктор теряет дар речи. Нога перевязана портянкой, из-под которой сочится кровь. Доктор читает историю болезни: «Осколочное ранение груди и ноги. Температура 39,7. Подлежит немедленной операции».

– А почему вы до сих пор молчали, солдат?

– Думал, что у вас больные потяжелее.

– Нога сильно болит?

.      – Не болит уже. Дайте воды, сестра, – еле выговаривает больной. – И вот письмо. – Он достаёт из нагрудного кармана сложенный лист бумаги. – Пожалуйста, закиньте в ящик. У меня осталась жена с двумя детьми. Думал, выживу…

– Выживешь, солдат. Выживешь, – подбадривает доктор, кивая головой. – Перенесите на операционный. – Затем, обращаясь к Рашиду: – Пальцы синие. Началась газовая, и все признаки гангрены. Будем ампутировать. Вот такие дела, братец.

Солдата унесли. Доктор сказал:

– Больно смотреть, когда человек чувствует приближение смерти.

Солдат умер. Рашид впал в ступор.

– Скажите, почему вы его оперировали, если были уверены, что он всё равно умрёт?

– Ты не знаешь?

– Нет.

– Запомни, сынок, – начал Петро свой монолог. – Запомни. – Он высоко поднял правую руку и поправил закатанный по локоть рукав. – Нет разницы, умрёт он или нет. У них одинаковые права. Он был жив и имел право на уход – он не должен был умереть без надежды. Ты понял?

– Да, – твёрдо произнес Рашид, убеждаясь, что у старика есть свои принципы.

– Теперь, надеюсь, дадут мне отдохнуть, – пророкотал Петро. – Пошли.

Рашид заметил, как Петро из операционной захватил с собой один шприц и три тюбика новокаина. Затем они прошли в маленькую комнату отдыха без окон.

– Рашид, поможешь? – Петро попросил сделать укол и подставил руку.

Рашид испугался:

– Зачем вы это делаете, дядя Саша? – недоумённо спросил Рашид. – Это большая доза.

Петро стал снимать сапоги.

– Видишь, какие стали ноги отёкшие, а глаза покрасневшие? – пролепетал он. – Я очень устал. Нет сил. Мне надо поспать. Без этого я не смогу уснуть,

– Нет, я не могу этого сделать, дядя Саша, – ответил Рашид. – А если не проснётесь? Я буду отвечать за вас?

– Называй меня Петро, как и все.

– Почему Петро? – с изумлением спросил Рашид.

– Я сирота, – со вздохом проговорил Петро. – Я не смог узнать, кто мой отец, кто моя мать. Поэтому у меня нет отчества. Я привык к этому имени, которое мне дал Бурденко.

– А Бурденко какое имеет отношение к вам?

– Он мой друг и однокурсник. – Он полез в шкаф и достал толстую книжку без переплёта: «Указания по военно-полевой хирургии». Вслед за книгой из шкафа вывалился свёрток с продовольственным пайком. – Видишь, есть что поесть, а кушать не хочется. Забери паёк домой. Эту книгу тоже. Автор – Бурденко. Он сейчас главный хирург страны. Хорошо всё изложено. Почитай обязательно. Завтра спрошу. Ещё я тебя познакомлю с этой девушкой, если хочешь. У неё есть история любви и трагедия. Поэтому она всегда грустная. – Он вытянул ноги на кушетке в маленькой комнатушке под лестницами. – Ладно, я сам сделаю укол – не впервые. До завтра, Рашид.

– Дядя Саша, вы можете объяснить то, что случилось на операции?

Он поднял голову и тупо посмотрел на Рашида:

– Я оперировал.

– Нет, я имею в виду песню.

Он откинул голову и долго молчал.

– Я по швам на животе и под мышкой узнал солдата, которого оперировал в Маньчжурии. А песня эта – марш «На сопках Маньчжурии». Эх… – Он вздохнул. – Мукден. Тогда, в 1905 году, четыре тысячи солдат с ружьями без патронов и орудиями без снарядов отстояли позиции против японцев. После рукопашного боя в живых осталось четыреста. Он – один из них.

Рашид молчал и ждал продолжения.

– Одним из грандиозных сражений той забытой Русско-японской войны было сражение под Мукденом, в котором с обеих сторон участвовало более полумиллиона человек и двадцать пять тысяч орудий, – сказал Петро. Рашид слушал затаив дыхание, потому что Петро изливал душу. – К началу марта 1905 года дошло до того, что в некоторых подразделениях русской армии закончились боеприпасы – как снаряды для пушек, так и патроны для винтовок. Мокшанский пехотный полк был одним из таких подразделений.

На рассвете серого мартовского дня, когда на востоке едва проступила первая светлая полоска, подгоняемые попутным ветром японцы собрались в наступление на почти безоружных русских.

«Знамя и музыканты – вперёд»! – приказал командир полка.

Капельмейстер Илья Шатров вывел музыкантов вперёд.

В рукопашном бою стенка на стенку кто может быть беззащитнее знаменосцев и музыкантов? Никто. Но горнист проиграл сигнал – грянул марш, и они увлекли за собой в атаку весь полк.