Женщины, как дети, лгуньи. Они не видят того, что это дурно. Им нужно только достигнуть цели. У женщин нет другой нравственности, кроме ходящей в их среде.
У женщин удивительное чутьё на распознавание знаменитости. Они узнают это не по получаемым впечатлениям, а по тому, как и куда бежит толпа.
Идеальная женщина – та, которая будет рожать детей и воспитывать их по-христиански, то есть так, чтобы они были слуги Бога, а не паразиты жизни.
Мужчина должен подняться до целомудрия женщины, а не женщина, как это происходит теперь, спуститься до распущенности мужчины.
Главная способность женщин – угадывание, кому из мужчин какая роль нравится.
Восхвалять женщин, утверждать, что они не только равны по духовным способностям, но выше мужчин, очень скверная и вредная мода. То, что женщины не должны быть ограничены ни в каких правах, то, что к женщине надо относиться так же, с тем же уважением и любовью, как и к мужчине, то, что она равна в правах с мужчиной, – в этом не может быть никакого сомнения, но утверждать, что женщина в среднем одарена тою же духовной силой, что и мужчина, ожидать встретить в каждой женщине то же, что ожидаешь встретить в каждом мужчине, значит умышленно обманывать себя и обманывать себя во вред женщине. Если мы будем ждать от женщины того, чего ждем от мужчины, то и будем требовать этого, а не встречая требуемого, будем раздражаться и станем приписывать злой воле то, что происходит от невозможности.
Нелепость нашей жизни происходит от власти женщин, власть же женщин происходит от невоздержания мужчин, так что причина безобразия жизни – невоздержание мужчин.
Для женщины очень важно, чего больше или меньше – сахару или денег, но больше или же меньше правды… Она искренне уверена, что это всё равно.
Женщины и женские умы играют разумом, а движутся инерцией и похотями, настоящие же мужчины при помощи разума управляют инерцией и похотью.
Все женщины полагают, что религия и размышления о религии – это хорошо, но это годится только для разговоров. Настоящая жизнь – это то, какой сварить обед и где именно достать для этого денег.
Говорят об освобождении женщин от власти мужчин, но никогда не говорят об освобождении от власти женщин. Власть эта несформулированная, но невероятно сильная.
Женщина сама по себе так дурна, что разницы между хорошей и дурной женщинами не существует.
Дочери – это единственные женщины, которые совсем для человека не женщины и которых можно знать вполне от их начала. С сёстрами не может быть таких отношений, потому что идёшь рядом, между вами происходит некоторое соревнование, а при таком условии нельзя узнать всего человека.
У женщин всегда имеется готовое и несомненно полезное дело – дети, старики, больные. Служи им – вот и весь вопрос. А возьмём N. Интегралы и дифференциалы знает, а ребёнка на руках держать не умеет.
Женский вопрос! Не в том он, чтобы женщины стали руководить жизнью, а в том, чтобы они перестали эту жизнь губить.
От кого получаем мы сластолюбие, изнеженность, легкомыслие во всём и множество дурных пороков, как не от женщин?
Женщины восприимчивее мужчин и в целомудренные годы были лучше, чем мы, но теперь в этом развратном и порочном возрасте они хуже нас.
Для существования разумного, нравственного общества необходимо нахождение женщин под внушением мужчин. В нашем же обществе обратное: мужчины находятся под внушением женщин.
Женщина может, любя мужчину, видеть в нём достоинства, которых нет, но будучи равнодушной, она не может видеть достоинства мужчины иначе, как через мнение других.
Феминизм ложен, потому что женщины отличаются от мужчин, а стало быть, совершенствование женщин должно осуществляться иначе.
Ужасные люди – женщины, выскочившие из хомута.
Сильны женщины холодностью и невменяемыми по слабости их мыслями, лживостью, хитростью, льстивостью…
Сила женщины в лести. Мы так уверены в том, что достойны любви, что верим им.
Главная преграда для осуществления учения Христа – женщины, их лживость, их освобождение себя от своего долга, от своего призвания – деторождения.
Княгиня Д, вчера вечером, лёжа, говорила об искусстве, о мелочности людей, нынче же ногтями вцепилась в шляпку, которая, якобы, только предлог для неё.
Красивая женщина улыбается, мы же, глядя на неё, часто думаем, что хорошо и то, что она говорит, когда улыбается. Улыбка же нередко приправляет совсем дурное.
Есть такие минуты, когда мужчина говорит женщине больше того, что ей следует знать о нём. Он сказал и забыл, а она помнит. Не та баба опасна, которая ухватилась за тело, а та, которая держит за душу.
Телом женщина искреннее мужчины, а мысли у неё лживые.
Проявление божественного начала одинаково возможно как в женщине, так и в мужчине. Если и могут быть различия между мужчиной и женщиной в некоторых низших человеческих свойствах (в физической силе – в пользу мужчины и в исключительной материнской любви и самоотвержении – в пользу женщины), то в главных, высших, духовных свойствах между женщиной мужчиной различий нет и быть не может.
Женщина – так и говорят легенды – орудие дьявола. Она, вообще, глупа, но дьявол дает ей на подержание свой ум, когда она на него работает. Смотришь, сделала чудеса ума, дальновидности, постоянства, чтобы сделать гадости, а как только нужна не гадость, не может понять самой простой вещи, не соображает дальше настоящей минуты и нет ни выдержки, ни терпения, кроме деторождения и детоухаживания.
Целомудренная женщина спасёт мир.
Одно из нужнейших дел человечества состоит в воспитании целомудренной женщины.
Женщины слабы и хотят не только не знать своей слабости, но хотят хвастаться своей силой. Что может быть отвратительней?
Разумной убежденности никогда не бывает полной. Полная убежденность бывает только неразумная, в особенности у женщин.
Женщины – это люди с половыми органами над сердцем.
Всякая безграмотная старушка знает, что есть бог и есть его закон и что в исполнении этого закона смысл жизни, и в глубине души, несмотря на внешние суеверия, знает и то, в чем состоит главное дело человека для исполнения этого закона, знает, что главное в том, чтобы жить в любви и согласии. И потому такая старушка человек просвещенный, а женщина, знающая все подробности крестовых походов, интегральное счисление, спектральный анализ и т. п., но не знающая бога, его закона и смысла жизни, человек очень жалкий по своему невежеству. И такому человеку надо прежде всего понять свое положение и постараться освободиться от того гипноза, в котором он воспитывался и находится.
То, что гораздо бы лучше было, чтобы женщины врачи лечили женщин, совершенно верно. Справедливо и то, что бывает, что врачи смотрят нечистыми глазами на своих пациенток. Но справедливо и то, что жена может быть так уверена в муже, что может смотреть спокойно на его врачебную практику у женщин. И так как земская должность врача для вас необходима, то жене вашей надо постараться откинуть ревнивые мысли, если есть уверенность в муже (из письма читателю).
Всякая женщина, отрожавшая, если у нее есть силы, успеет заняться этою помощью мужчине в его труде. Помощь женщины в этом труде очень драгоценна; но видеть молодую женщину, готовую к деторождению и занятую мужским трудом, всегда будет жалко. Видеть такую женщину – всё равно что видеть драгоценный чернозем, засыпанный щебнем для плаца или гулянья. Еще жальче: потому что земля эта могла бы родить только хлеб, а женщина могла бы родить то, чему не может быть оценки, выше коего ничего нет – человека. И только она одна может это делать.
Ева соблазнила Адама, и всегда это так. Всё решает самка. Самцы же так устроены, что не в силах устоять. И потому начало разврата идёт от женщины. Когда уже все развращено вокруг, то и мужчины развращают, но начало разврата идёт от женщины. И спасти мир от разврата может только женщина, вернувшись сначала к животному, а потом и дальше – к ещё большему целомудрию.
Мне очень не нравятся высокомерные люди, которые ставят себя выше других. Так и хочется дать им рубль и сказать: узнаешь себе цену – вернёшь сдачу.
Менее всего просты люди, желающие казаться простыми.
Мы часто повторяем, что о человеке судят по его делам, но забываем иногда, что слово тоже поступок. Речь человека – зеркало его самого. Всё фальшивое и лживое, пошлое и вульгарное, как бы мы ни пытались скрыть это от других, вся пустота, чёрствость или грубость прорываются в речи с такой же силой и очевидностью, с какой проявляются искренность и благородство, глубина и тонкость мыслей и чувств.
Нет того негодяя, который, поискав, не нашёл бы негодяев в каком-нибудь отношении хуже себя и который поэтому не мог бы найти повода гордиться и быть довольным собой.
Сумасшедшие всегда лучше, чем здоровые, достигают своих целей. Происходит это оттого, что для них нет никаких нравственных преград: ни стыда, ни справедливости, ни даже страха.
Люди часто гордятся чистотой своей совести только потому, что они обладают короткой памятью.
Люди кажутся друг другу преимущественно глупы потому, что хотят казаться умнее.
Ужасен тип людей, желающих всегда быть правыми. Они готовы осудить невинных, святых и самого Бога, только бы оказаться правыми.
Один из важных недостатков – возбуждение в других зависти, склонность выставлять свои преимущества. Чтобы внушать любовь к себе, напротив, надо тщательно скрывать всё, что отличает тебя от толпы.
Ужасное чувство – самоуверенность. Оно разделяет людей, губит их. А потому великое дело – обратное: смирение.
Мы уважаем и боготворим людей: придворные – царей, духовные – архиереев и т. п. исключительно потому, что выше тот, кому мы поклоняемся для своей пользы. Вот почему мы оправданы не только в чужих, но и в своих собственных глазах.
Чтобы быть гордым, надо быть или дураком, или излишне довольным собою.
Есть люди, которые говорят не для того, чтобы выразить мысли, а для того, чтобы совершить поступки: разбранить кого-либо, подольститься к кому-либо, похвастаться и т. п.
Ничто так не препятствует пробуждению любви, как несмирение, гордость, тщеславие, самолюбие и самовыставление. Малейшее проявление всего вышеперечисленного – и готовый раскрыться цветок любви закрывается.
Главная ошибка людей в жизни – самая обычная и вредная – в том, что мы хотим что-то совершить в жизни: подвиг или хоть дело какое бы то ни было. Этого нельзя, это совсем неправильно. Дело наше здесь только в том, чтобы делать, как должно, то, что потребуется, и желательно любовно.
Злоба, как и любовь, не химическое, а органическое вещество, как дрожжи – закваска. Крошечная доля заквашивает всё.
Обвинение других снимает с нас ответственность. Нам кажется, что нам дурно не от того, что мы дурны, а потому что другие виноваты.
Остроумное осуждение – это труп под соусом. Без соуса отвратился бы съесть, а под соусом – не заметишь, как проглотишь.
Главное различие людей – в различии их идеалов, в том, чем они хотят быть. Говорить человеку с идеалом порядочного комильфотного буржуа о требованиях христианства, всё равно что говорить о красоте музыки глухому: он не понимает, зачем. Кроме того, сказанное кажется ему или притворством, или сумасшествием, или же умышленно нанесённой ему обидой.
Мир не способен держаться на зле. Если бы мир держался на зле, он давно бы погиб. Вы не хотите видеть в мире хорошего и видите только дурное. Перемените взгляд на жизнь, и вы избавите себя от нравственных страданий. Зачем вы все берёте петербургскую жизнь, жизнь городскую? Загляните сюда, в деревню, где маленькая девочка знает закон Христа и делится ягодами с другой девочкой. Город – это болезненный нарыв на здоровом теле. Вы же, увидев на теле прыщик, решаете, что всё тело гнилое и что из него не будет никакого толку.
Гордость и ложь тесно связаны между собой. Именно гордость заставляет нас беспрестанно лгать.
Нет ничего хуже, чем быть сыном великого человека. Я предпочёл бы быть сыном какого-нибудь хулигана, чем великого человека. Всякий смотрит на тебя не просто, а как на что-то особенное и, кроме того, вымещает на тебе свою злобу.
Научный язык – желание скрыть незнание, литературный язык – желание скрыть то, что нечего сказать.
Моцарт[5] не боится пошлости, а Венявский[6] – тот всё хочет изобразить что-то особенное.
Невежественный человек прямо рубит сплеча всё, что ему взбредёт в голову, средний, но скромный человек всегда постарается узнать, что другие об этом думали, учёный человек знает множество чужих мнений, которые он проверяет своим умом.
Многие уверены в том, что они помогают людям, хотя, справедливости ради, задача их заключается в том, чтобы людям не мешать.
Свойство глупых людей: когда вы им говорите что-нибудь, они никогда не отвечают на ваши слова, а всё продолжают говорить своё.
Всякий человек, рисуя с оригинала, до известной степени рисует себя. У кого нос закорючкой, тот и на чужом портрете сделает его до известной степени таким же.
Предпочитаю кутилу и весельчака нерассуждающему и отталкивающему всякие рассуждения умствователю, живущему по чужой совести, то есть без оной. У первого может выработаться совесть, у второго – никогда.
Все люди разделяются по степеням чуткости совести: от самой чуткой до отсутствия её.
Не от самоуверенности глупость, а от глупости самоуверенность.
Глупо, когда один человек считает себя лучше других людей, но ещё глупее, когда целый народ считает себя лучше других народов.
Много зла причиняют себе люди ради плотских своих похотей, но ещё больше зла делают они для того, чтобы люди хвалили их.
И теперь и прежде высмеивали того, кто сидит в молчании, высмеивали и того, кто много говорит, и того, кто говорит мало. Нет никого на земле, кого бы не осуждали. Никогда не было, никогда не будет и нет никого, кого бы всегда и во всём осуждали, как нет и того, кого всегда и во всём хвалили. И потому не стоит заботиться ни о похвалах, ни об осуждении.
Прекрасная шутка Брюллова[7] о том, что лучше ничего не делать, чем делать ничего. Смысл этого для меня тот, что когда человек делает ничего, то есть пустяки – визиты, туалеты, парады, обедни, пустые разговоры и т. п., то это гораздо хуже, чем когда он сидит просто сложа руки, потому что в первом случае он собой бывает очень доволен, а во втором – напротив.
При всяком деле, и в особенности в отношениях с людьми, помнить важно не суждение о вас этих людей, а одобрение Бога.
Ни один соблазн не удерживает людей так долго в своей власти, не отдаляет так людей от понимания смысла человеческой жизни и её истинного блага, как забота о славе, об одобрении, уважении, похвале людской.
Закачивают ребёнка не затем, чтобы избавить его от того, что заставляет его кричать, а затем, чтобы он не мог кричать. То же делаем мы и со своей совестью, когда заглушаем её, чтобы угодить людям. Мы не успокаиваем совесть, но добиваемся того, что нам и нужно было: не слышим её.
Мы часто гордимся тем, что мы хорошо сделали, мы гордимся тем, что сумели сделать это, а забываем то, что в каждом из нас живёт Бог, что каждый раз, когда мы делаем что-то, выступаем орудием, с помощью которого Бог добивается результата. Бог делает нами то, что ему требуется, а мы гордимся. Это всё равно, как если бы камень, загораживающий проток ключа, гордился бы тем, что из него течёт вода и что воду эту пьют люди и звери.
Но, скажут, камень может гордиться тем, что он чист, не портит воду. И то неправда. Если он чист, то только потому, что та же вода омыла и омывает его.
Ничего нашего нет, всё Божие.
Мы все любим истину больше, чем ложь, но когда дело касается нашей жизни, то мы часто предпочитаем ложь истине, потому что ложь оправдывает нашу дурную жизнь, а истина обличает её.
Если будете стараться угождать людям для того, чтобы они были благодарны вам, то напрасно будете стараться. Если же будете делать добро людям, не думая о них, для Бога, то и себе сделаете хорошо, и люди будут благодарны вам. Кто забывает про себя, того Бог помнит, а кто про себя помнит, того Бог забывает.
О проекте
О подписке