Николай приписывал план медленного движения, последовательной вырубки лесов и истребления продовольствия тоже себе.
Николай никак не мог простить прусскому королю данную им после 48-го года конституцию, и потому, выражая шурину самые дружеские чувства в письмах и на словах, он считал нужным иметь на всякий случай войска на прусской границе.