Всем привет. Представляюсь по случаю попадания в зону вашего внимания. В рифму? Совершенно случайно, без злого умысла, жизнерадостный идиот тут ни при чем. Просто молодость в жилах звенит, бьет копытом, как жеребец стоялый.
Зовут меня Сергей Кочергин, 23 года, старший лейтенант ГРУ, временно прикомандирован к ЭАБ при НИИ СПР ССНГ под патронажем СПП РФ по ЦФО. Так, наверное, надо расшифровать: Экспертно-аналитическое бюро при Научно-исследовательском институте стратегических проблем развития стран СНГ, где ректором является спецпредставитель президента России по Центральному федеральному округу.
Неплохо звучит, правда? Рассказывать, что есть на самом деле вся эта байда и каков наш генеральный план, сейчас недосуг. Возможно, как-нибудь позже мы к этому вернемся. Если вы уже знакомы с Командой № 9, прошу любить и жаловать, это опять мы, только в несколько иной ипостаси. Как говорит наш суровый френд Петрушин, «те же яйца, только в профиль!»
Да, еще: если вы знакомы с К-9, вы, наверное, будете сейчас смеяться. Или плеваться – это уже зависит исключительно от вашего индивидуального мировосприятия.
Итак, 2005 год, первое августа, 8.50 по московскому времени, Москва, Юго-Западный административный округ, мы сидим в засаде. Хе-хе…
Если еще не смешно, слушайте дальше. Мы тут не все сидим: я, Петрушин и Ростовский уже не первый час кряду лежим, и не брюхом кверху, на солнышке, а в скрадках. Сие простое приспособление делается так: аккуратно снимается дерн – по возможности без порывов, одним пластом, – затем точно по контуру вынимается полкуба землицы. В получившийся окоп укладывается подкладка, на нее – человечек, сверху, в качестве распорок, – крепкие ветки, на ветки – дерн. Земля тщательно рассеивается по округе – это обычно, а в нашем случае просто сваливается на плотный целлофан и оттаскивается как можно дальше от укрытия. Потом привлекается лучший в мире разведчик, отдельно взятый Вася Крюков с инфракрасным ночным зрением (шутка!.. Или не шутка? Черт его знает, короче, этот вредный мелкий тип ночью видит!), поправляет сверху все это дело, придирчиво оценивает со стороны и определяет, как оно будет смотреться в светлое время суток. Да, скрадки мы делали ночью, думаю, это понятно.
Легли мы в четыре утра, сейчас… так… сейчас уже 8.52. Если кто на себе не испытывал, поверьте на слово: даже для специально подготовленного и обученного человека подобное времяпровождение – серьезное испытание на прочность. Жарко, как в бане, плаваешь в собственном поту, воздуха не хватает, в кроссовках ползает какой-то шершавый букаш, а ликвидировать его нельзя – рука не дотягивается, конфигурация окопа не позволяет привстать или изогнуться!
Так… Если еще не смеялись, самое время. Все эти мытарства – исключительно ради пятиминутной видеозарисовки о таджико-азербайджанской дружбе. «Мочить», ловить и крутить никого не собираемся, задача: заснять в нескольких ракурсах встречу и записать беседу посредством узконаправленного микрофона. Вот и все.
Ну и напоследок: у нас нет оружия. Хе-хе… Мы уже четвертый месяц занимаемся сугубо исследовательской деятельностью, которая предполагает отсутствие вооруженного вмешательства в изучаемый процесс. Не надо нам оружия, вот что. Поэтому и не выдают. Разве что у Петрушина с Васей их боевые ножи (хлопцы до сих пор не понимают, как нормальный человек может обходиться совсем без оружия, для них это нонсенс). Но, сами понимаете, в серьезной схватке на дистанции свыше трех метров ножи – это не оружие…
– Второй – шестому, – едва слышно прошелестел в гарнитуре Лизин голос (громкость на минимуме, как положено).
– Слушаю, – отозвался Петрушин.
– Вижу объект. Свернул к вам.
– Понял, спасибо. Внимание – всем! Режим радиомолчания. Связь только в экстренном случае…
Ну вот, слава богу, ситуация стронулась с места. Десять-пятнадцать минут – и поедем домой принимать холодный душ и дуть ледяное пиво. Вообще, надо вам сказать, эта научно-исследовательская работа – до того нудное и неинтересное дело, что порой душа наполняется самой черной меланхолией, а стосковавшиеся по оружейному металлу руки так и тянутся к пулемету на монохромной литографии «Тачанка»…
Чтобы понятно было, где мы и как, рассказываю диспозицию.
Залегли в засаду мы чуток восточнее Ясенево. Справа-сзади, в трехстах метрах, грохочет МКАД, прямо в тридцати пяти метрах – плотоядно вгрызшийся в лесопарк строительный участок, обнесенный сплошным забором из рифленой нержавейки. Ну, не совсем сплошным: один пролет, аккурат напротив нас, слегка сдвинут в сторону и осквернен наскальной живописью – небольшим желтым скорпионом в неровном круге.
Через образовавшийся проем, судя по тропинке, иногда путешествуют люди. Люди-таджики, которые строят дом под руководством турецких мастеров для условно-русских обеспеченных товарищей. Будет кому-то элитное жилье в Битцевском лесопарке – вон, два этажа уже готовы. В общем, таджики строят дом и живут, как водится, тут же, в нескольких дрянных вагончиках, ободранные крыши которых возвышаются над металлическим забором.
Вдоль забора – чисто символическая полоса отчуждения, метров пять-шесть, густо поросшая репейником и лопухами, сразу за полосой, по всему периметру, – редкий молодой ельник, тянущийся сплошным массивом до МКАД. От секретного проема в заборе, как я уже говорил, по полосе отчуждения протоптана тропинка: люди путешествуют не праздно, а по делу, в магазин, что в километре отсюда, на МКАД.
В общем, неплохо. Дом построят, по полосе проложат аллею с фонариками, будут гулять по ней упитанные жильцы с питбулями, любоваться елочками, и никто из них даже не заподозрит, что тут рядышком закопаны трупики…
Так, к трупикам позже (если они вообще образуются). Гхм…
Располагаемся мы следующим образом: я и Петрушин с разносом в две сажени, в тридцати метрах от проема, под углом пятьдесят два градуса к забору. Такая дистанция для комфортной видеосъемки не совсем безопасна, но других вариантов нет: это единственное место, где директриса наименее забита деревьями и кустами. Проще говоря, в кадр попадают не только ветки и листва, но и небольшой пятачок у проема.
Ростовский отдыхает в таком же скрадке, но значительно левее, метрах в двадцати от проема (это если идти по полосе со стороны магазина), под углом 20 градусов к забору. Не хотелось, конечно, его там размещать, это довольно рискованно, но выбора не было. Это запасная позиция на тот случай, если вдруг приехавшие со стороны МКАД машины перекроют нам с Петрушиным сектора. А то, представляете, как обидно будет, столько тут потели и страдали – и все для того, чтобы заснять левые борта пары джипов!
Каждый из нас троих выступает в роли видеооператора, с задачей вести самостоятельную съемку намечающейся встречи. Вася Крюков – контроль. Прячется в кустиках метрах в десяти за лежкой Ростовского, ничего не снимает, за всем смотрит. Вася у нас самый примечательный товарищ – примечает то, на что другие просто не обращают внимания. Короче, Зоркий Глаз.
Вероятность того, что подопытные заметят наблюдение, весьма незначительна, но она присутствует. А мы не авантюристы, привыкшие полагаться на авось и слепую удачу – мы тут работаем. Поэтому учитываем все возможные варианты развития событий. Последовательность действий и маршруты эвакуации отработаны. Если Вася почует что-то нехорошее и подаст сигнал, мы с Петрушиным, не вступая в боестолкновение, шумно стартуем первыми (таким образом отвлекаем на себя всю вражью активность) и ломимся во все лопатки к трассе. Спустя несколько секунд после нашего старта Вася аккуратно эвакуирует разлегшегося в опасной близости Ростовского. Как видите, все просто и без изысков.
Боестолкновение тут категорически противопоказано: оружия нет, а публика нам противостоит вполне серьезная – люди Андижо (все – бадахшанские, как и сам босс) имеют боевой опыт. Эти не пожалеют.
И последний элемент боевого расчета: группа прикрытия, она же – сторожевое охранение. На МКАД, в ста пятидесяти метрах по обеим сторонам от поворота на стройку, сидят в одинаковых серых «девятках» Лиза и Костя и следят за дорожной обстановкой. Общая экипировка: три камеры, микрофон с приемником и радиостанции с беспроводной гарнитурой. Оружие – увы, но вы уже в курсе…
– Напоминаю – тишина в эфире! – грозно прошипел Петрушин в моем наушнике.
По полосе отчуждения со стороны МКАД медленно и вальяжно прикатил черный внедорожник «Мерседес». Встал, не доехав до проема метров десять.
Спасибо, дорогой, это здорово облегчает нашу задачу. Камера, мотор… Выходить будем? Неплохо бы погулять в кадре, показаться в разных ракурсах…
Гхм… Выходить будем, но не все сразу.
Из «Мерседеса» вылезли двое дюжих чернявых хлопцев. Один стал внимательно осматриваться, другой прямиком потопал к проему. Из проема тотчас же материализовались две тщедушные фигурки: застыли на месте в сторожевой стойке суслика, уставились с подозрением на большого мужика, чуть что не так – юркнут обратно. Подвид – таджикос-натуралес, категория – недокормленный дехканин-хлопкороб.
Большой парень показал руки – пусто, хлопцы, расслабьтесь; перекинулся с дехканами парой фраз. Узконаправленный микрофон наизготовку, слушаем:
– Мы от Сохроба (слышно не очень хорошо: помехи – на стройке экскаваторы злобно урчат, краны гудят, как голодные носороги)…
– Харашо, харашо! Что сказаль? Сохроб какой слово назваль?
– Желтый скорпион.
– Правилна, харашо! Хазяин твой как зват?
– Анвар.
– Харашо, правилна. Гыдэ он?
– В машине.
– Зачем не выходит?
– Не хочет.
– Зачем?
– Да я откуда знаю, э! Большой человек, да! Что хочет, то и делает.
– Ну ладно. Жды зыдэс…
Один дехканин юркнул в проем, второй остался подпирать забор.
Через минуту дехканин вернулся, да не один, а с неким смуглым упитанным товарищем. Тоже, видимо, таджик, но из другой категории – у которой особых проблем с питанием нет.
Упитанный, игнорируя больших парней, сразу направился к «Мерседесу» и выпал из зоны визуального контроля. Мягко хлопнула дверь, внедорожник едва заметно качнулся, и – тишина. Окна задраены, микрофон бесполезен, записывать нечего. Разве что гудение кранов и рокот экскаваторов.
Да, товарищ Анвар… То ли ты такой весь из себя продуманный, то ли просто ленивый после сытного завтрака… Но вот именно этот участок работы ты нам запорол наглухо. Лето, природа, птички-елочки, замечательные люди в кустиках – мог бы выйти да подышать воздухом!
Ладно, пока они там «трут» промеж себя, скажу пару слов о нашем объекте и его сиюминутных интересах.
Анвар Расул-Заде, 1970 г. р., уроженец города Нахичевань. Малозаметный представитель азербайджанской диаспоры Москвы. Малозаметный – потому что неглупый. В глаза не бросается, пальцы без надобности не гнет, не жжет стодолларовые купюры в кабаках (есть среди них такие типчики), ведет себя вполне скромно. Вместе с тем в свои тридцать пять лет наш хлопец занимает довольно солидное место в клановой иерархии. Держит приличный кусок наркодилерского пирога, решает вопросы с большими людьми, вхож во многие влиятельные «семьи».
За Анваром мы наблюдаем не индивидуально-целенаправленно, а в общем порядке, интересует он нас ровно так же, как и другие прочие злыдни, системно пасущиеся на героиновых плантациях. А вот эта острая любовь: засада, скрадки, камеры с трех ракурсов и все такое прочее – это обусловлено его индивидуальными «профессиональными» особенностями…
Справка по теме.
Не все граждане нашей страны одинаково хорошо владеют ситуацией по наркобизнесу в России, поэтому есть смысл пояснить некоторые моменты, хотя бы приблизительно, «на пальцах».
Понятно, что по всему рынку ситуация колеблется и постоянно меняется (в последнее время, например, кое-где здорово «приподнялись» узбеки), но на исследуемом нами участке все более или менее стабильно. Если вкратце, то выглядит это так: таджики везут, азербайджанцы продают. Развиваем тему: у таджиков – непосредственный контакт с производством и отлаженный канал транспортировки, у азербайджанцев – хорошо организованная и эффективная дилерская сеть. Между таджиками и азербайджанцами джентльменское соглашение, они друг другу не конкуренты, каждый спокойно работает в своей сфере. Конфликтуют крайне редко, и то в основном по мелким «производственным» вопросам.
Не надо мешать в кучу всех подряд таджиков: гастарбайтеров-рабов – дворников и строителей, и организованную структуру, условно именуемую в дальнейшем как наркомафия. Не надо и категорически разделять. Надо просто понимать разницу между таджикским товарищем на джипе, с галстуком за двести евро, и работягой, вкалывающим шестнадцать часов в сутки за сто баксов. Это, как говорит Вася Крюков, «ноги-руки и рот»: организм один, функции разные.
Короче говоря, по степени участия в наркообороте внутри нашей многострадальной страны таджиков можно четко разделить на мафию (организованная структура, большой бизнес) и дилетантов – неорганизованных товарищей из нижних слоев, пробующих обогатиться на свой страх и риск. В процентном соотношении даже и сравнивать не стоит: практически весь массив смертоносного импорта держит в своих цепких ручищах мафия, а на долю дилетантов приходятся лишь жалкие крохи.
Кстати, именно вот эти крохи нам и показывают по TV, победно вопя об очередном успехе ФСКН. Четыреста граммов героина изощренный и коварный наркокурьер в попе вез! Поймали, поймали! Всем немедля крутить дыры для орденов и пить шампанское!
Вернемся к Анвару-деловару.
В своей «семье» он отвечает за конкретный участок работы с почти автономным технологическим циклом. Выглядит все это следующим образом: Анвар покупает у Андижо (контрагент Анвара, в таджикском землячестве имеет примерно такой же статус) энное количество героина и в течение определенного времени сдает его мелкими партиями своим дилерам. Дилеры уже крутят товар как хотят, но деньги за него отдают сразу. Это касается постоянных клиентов. Те, кто пребывает в стадии прикармливания, могут получить кредит: на тебе пятнадцать грамм чудесного порошка, расплатишься, когда продашь. Не расплатишься – потеряешь в сто раз больше: здоровье, квартиру и так далее.
В общем, дилеры торгуют как умеют, а Анвар периодически решает их мелкие проблемы с властями, ведет анализ состояния рынка, потребности и возможности и заказывает Андижо очередную партию. То есть все как на обычном рынке, фруктово-овощном и цветочном…
Примечание по теме.
Азербайджанцы по природе своей все поголовно коммерсанты, это у них на генном уровне. Поэтому не стоит удивляться тому, что они «держат» практически всю российскую торговлю. Овощи, фрукты, наркотики – особой разницы нет, лишь бы выгода была. Будет выгодно, будут «толкать» ядерное оружие.
Видят они себя в нашей перспективе примерно так: русский Ванька-дурак беспробудно лакает дешевое низкопробное пойло (надо комментировать, кто получает выгоду от реализации этой отравы?!), ему плевать на глобальные проблемы, дай прожиточный минимум, хлеба и зрелищ – и делай, что хочешь. Жирный чиновник исправно получает «на лапу» и всячески потворствует иноземной экспансии на российский рынок, высокое начальство правоохранительных органов вдумчиво изучает планировку нового особняка на Рублевке и поощрительно кивает, а Мамед тихо радуется и продолжает расширять бизнес. Широко шагает Азербайджан!
Это же как надо не уважать свой народ, чтобы отдать один из самых прибыльных видов рыночной деятельности иноземцам?! Без боя, без принуждения, просто – за деньги… По большому счету, если разобраться, это тянет как минимум на измену Родине и угрозу национальной безопасности!
Только не надо думать, что я в чем-то обвиняю азербайджанцев. Да, было дело, сначала я по юношеской эмоциональности ненавидел всеми фибрами души и их, и чеченов, и вообще всех хитрожопых иноземцев, что вольготно живут на Руси за счет «титульной» нации…
А потом вдруг понял…
Они все хорошие. Они просто замечательные ребята! Потому что каждая нация в первую очередь по законам жизни призвана заниматься выживанием. То есть прилагать все возможные усилия для создания благоприятных условий существования принадлежащих к ней людей. Если надо – воевать за земли, рынки и ресурсы, если надо – вставать единым фронтом на защиту своих интересов по любому поводу, от военного вторжения до пустяшных экономических вопросов. Зачем Природа-Мать создала нации? Чтобы отдельно взятые слабые человечки не сдохли в диком и яростном мире. Чтобы сплотились в кучку по определенным признакам, стояли горой друг за друга, охраняли от чужаков свою территорию и дрались за каждую пядь родной земли. Если нация жила хорошо и множилась, воевали за земли соседей, тут уж – кто сильнее. Вся история существования человечества – это история войн за земли и ресурсы. То есть экспансия и аннексия – это обычная историческая практика. И не надо думать, что цивилизованность спасает нас от этих ужасных пережитков прошлого. Человек остался таким, каким он был миллион лет назад. Ни капельки не изменился…
Вот они и создают условия – во все лопатки, не жалея сил и энергии, единым фронтом. В чем их можно обвинить – в усердии, сплоченности и крепости родовых обычаев, которые для них важнее наших цивилизованных Законов? Или в том, что мы позволяем им пользоваться собой за недорого, как ленивые пожилые шлюхи?! Вы можете себе представить, чтобы рынки Баку «держали» русские? Если можете, скажите об этом азербайджанцам – они будут икать от смеха…
А то, что наркотиками пичкают да жуткой сивухой – это не со зла. Не надо тут искать какой-то злодейский умысел или умышленное вредительство. Это просто бизнес. С их точки зрения это вовсе не аморально. Это ведь НЕ ИХ нация поголовно колется и умирает от алкогольного отравления! Это сугубо наш, добровольный выбор…
Мотивация азербайджанского землячества в этом деле очевидна и в комментариях не нуждается. Торговля наркотиками на данный момент – самый прибыльный бизнес. Вот вам конкретный пример прохождения одного килограмма «геры», зафиксированного нами в процессе беспристрастного наблюдения за рынком. Андижо продает Анвару кило героина кондиции «999» (весьма качественный порошок) за триста тысяч рублей. Анвар тут же расталкивает порошок дилерам по шестьсот рублей за грамм. Как и чем они там его бадяжат и за сколько сбывают потребителям, его не волнует – это уже их дела, а чистая прибыль – сами видите какая. С трех кило героина землячество, особо не напрягаясь, получает на ровном месте без малого миллион рублей прибыли. Для сравнения: чтобы получить такую же прибыль на фруктовом рынке, надо удачно продать тридцать тонн хурмы. Разницу чувствуете? Три кило – и тридцать тонн. Понятно, что тут тоже присутствует «амортизация», утряска вопросов с властями и так далее. Но, когда все налажено и везде «пробито», как в нашем случае, затраты на амортизацию минимальные.
Так, подъехали вплотную к индивидуальным особенностям нашего фигуранта.
Несмотря на свою солидность, принадлежность к очень влиятельной «семье» и довольно значительное положение в клановой иерархии, Анвар не чурается мелкой и «грязной» работы. Трудоголик, э! Зачем ему это?
Тут все просто: прибыль от основного оборота получает «семья», а не собственно Анвар. Наш фигурант в данном случае выступает в роли менеджера, получающего за свой труд определенное вознаграждение (кстати, какое именно, нам так и не удалось установить, хотя пытались – было жутко интересно, сколько он имеет на этом деле). Ну так вот, как и всем прочим, Анвару хочется побольше денег, только и всего. Почему бы и нет? Специфика производства вполне позволяет иметь сторонние связи, вот он и выруливает как может, подмолачивает по мелочи.
Мелочь в данном случае – те самые неорганизованные таджики-дилетанты.
Справка по теме.
В отличие от обычного потребительского рынка, наркорынок имеет некоторые специфические особенности. На обычном монополисты-гиганты либо не обращают внимания на трущихся рядышком редких «мелких частников», либо вяло отмахиваются от них, как от томных осенних комаров. Они, если и в самом деле редкие (то есть явление не принимает массовый характер), для монополистов не конкуренты и вообще, на рынке долго не живут.
О проекте
О подписке