Глава 4
Диверсант

Бойцы мои в грязь лицом не ударили, все сделали как надо. Трупы выгрузили через окно и пропали как минимум на пару часов. Когда вернулись, занялись уборкой. К утру в номере был идеальный порядок – думаю, даже самому дотошному эксперту трудно было бы наскрести что-нибудь для анализа. Ильяс, правда, продолжал по инерции права качать. Когда я спросил, куда они пристроили наших приятелей, он пожал плечами и ответил:

– А тебе это зачем? Ты ж сказал – «сами, это ваше дело, где и как»…

– Да, сказал. Но если ты забыл, напомню – я вами командую и несу ответственность за каждый ваш неверный шаг.

– Неверный?!

– Если в колодец канализации, что в сквере напротив, придется перепрятывать. А это целое дело.

– Ну убил! – обиделся Артур. – Ты нас за кого держишь? Что ж мы, по-твоему, даже трупы не в состоянии спрятать? Зачем тогда согласился с нами работать? Сказал бы сразу – не подходят, давайте других…

– Значит, не в люк?

Бойцы внимательно посмотрели на меня, переглянулись и прыснули.

– Может, хватит прикалываться?

– Может, и хватит…

Перед тем как подсесть на закорки к контрактникам, мы, естественно, осмотрели местность. Это одно из основных правил диверсанта: если есть возможность, обязательно как можно тщательнее изучи подступы к объекту, на котором тебе предстоит работать. Люк в сквере хорош для укрытия только с первого взгляда: вроде бы в кустиках, скрыт от посторонних глаз и в то же время рядом, далеко тащить не надо. Со второго взгляда видно, что на крышке свежие царапины, тропинка к люку протоптана основательная. Открывать не стали, но и так понятно – часто пользуются.

– Ладно, давай договоримся, – пошел на мировую Ильяс. – Мы согласны – были не правы. Наказал за дело. Ты командир, мы бойцы, должны выполнять все с полпинка, иначе – всем смерть.

– Приятно слышать…

– Но и ты тоже – хорош прикалываться. Мы не пальцем деланные и не первый раз на операции.

– Я в курсе.

– Ну тогда и относись к нам как к полноценным бойцам. Без всяких там подъ…бок – проверок.

– Хорошо. Так без обид?

– Да ну, какие обиды. А то мы не знаем, за что нам деньги платят?

– Ну я рад. А все-таки… куда приятелей дели?

– Под площадку с мусорными баками. Под асфальт подкоп сделали, упаковали, утрамбовали. Лопаты почистили, повесили обратно на пожарный щит. И попробуй скажи, что ты сделал бы что-нибудь лучше.

– Нет, не скажу. Это оптимальный вариант. До весны к этой площадке никто и не притронется…

В одиннадцать мы выписались. Как и ожидалось, администратор и дежурная были новые. Они в нашу сторону даже и не посмотрели. Потому что мы больно молоды для таких солидных теток. С нами, с разницей минут в десять, выписывались какие-то строители, от сорока и дальше – так администраторша все охала: жаль, мол, такие импозантные мужчины от нас уезжают…

После этого мы поехали на другой конец города и взяли номер в небольшом семейном пансионате, с гаражами. На западе подобные заведения именуют мотелями. Позавтракали, поставили вещи и поехали работать.

Да, кстати, проверка моя удалась не в полной мере. Артур, образно выражаясь, соскочил. Ильяс достал из сумки свой нож и деловито заколол обоих приятелей Андрея. Два точных удара в сердце – два трупа. И не один мускул на лице не дрогнул.

Выражения лица Артура в тот момент я не видел, он стоял ко мне спиной. Вряд ли он так встал намеренно, но факт – в Артуре я пока до конца не уверен. А отдельно проверять его уже некогда, нам работать надо. Придется все делать на ходу, во время операции…

* * *

Куратора нашего зовут Майрбек Умаров. Это один из влиятельных людей в Чечне, амир, или, как привык говорить российский обыватель, полевой командир.

Забавное словосочетание – «полевой командир», не иначе какой-то хитрый журналист его придумал. Для горожан звучит загадочно и весомо, а сельчане, в том числе и чеченцы, над этим смеются. У меня, например, словосочетание «полевой командир» ассоциируется с хромым Исмаилом из Закан-Юрта – колхозным бригадиром, который ковыляет по полю и сердито командует убирающими кукурузу женщинами. Он сердится на то, что женщины ленятся нормально работать, а они смеются над ним, потому что бригадир инвалид и ничего не может им сделать. Вот это точно – полевой командир.

А если, допустим, отряд в горах, значит, командира надо называть «горным»? Я, например, знаком с ребятами из нескольких крупных банд, у которых базы (схроны и места сбора) расположены в лесном массиве. То есть живут они, как и все нормальные военные нохчи, в обычных селах, а когда надо делом заняться, едут в лес, достают оружие, переодеваются в форму оккупационных войск… Теперь что, их главарей называть «лесными командирами»? Ну, журналюги, придумали…

На мой взгляд, ами^[4] р будет правильнее. Самый большой человек в своем районе, именно в его руках сосредоточена реальная власть, администрация, и органы либо делают вид, что не замечают его деятельности, либо откровенно заигрывают с ним, идут на всякого рода сделки и договоры. Восток – дело тонкое, то же можно сказать и о Чечне.

Ну так вот, имечко нашему куратору досталось славное, Майрбек в переводе с чеченского значит «храбрый бек». Бек – слово тюркского происхождения, что значит «властитель, господин», более того, в некоторых случаях употребляется как синоним арабского «амир». Улавливаете?

Майрбек в полном объеме соответствует своему имени. Он бесстрашный воин, первый человек в своем районе, славный амир и один из лучших кунаков самого Шамиля. Шамиль-то и поручил ему курировать нашу операцию.

Гордости нашему куратору тоже не занимать – орел!

А вот с логикой у славного Майрбека непорядок. Выяснилось это буквально в самом начале операции, при первом же «деловом» контакте на вражьей территории.

Когда он меня инструктировал, я грешным делом подумал, что мужик окончил какое-то элитное учебное заведение шпионско-разведывательного типа. Терминологией владеет – от и до. А уж как эффектно оттопыривал пальцы – как на стенах борозды не остались, не знаю!

– Всегда помни, самое главное в нашем деле – конспирация и профессионализм. Дилетантам платят совсем другие деньги, так что, будь добр, не разочаруй нас…

Нет, Ильяса с Артуром ко мне подсадили правильно, как по учебнику. Комар носа не подточит. Я порадовался: грамотный куратор – это большая удача, от этого много зависит.

Однако на первой же «связи» удача и кончилась. Зря радовался.

Адреса «связей», как положено, я зазубрил, а бумажку сжег. Все это были «деловые» люди, на тот случай, если мне вдруг экстренно понадобится помощь. Связываться во время операции лично с куратором я имел право только в случае явной неудачи мероприятия (читай – провал всей операции). Это вовсе не потому, что Майрбек опасался, что чекисты нас подслушают и вычислят его местонахождение. Ему на это наплевать, он едва ли не открыто катается через все блокпосты и периодически даже в Москву и Питер летает, отдохнуть как следует. Если кто не в курсе, наши амиры регулярно оттягиваются в столицах, соря деньгами и балуя себя разными прелестями цивилизации. И не потому что ваши спецслужбы не работают, а просто у наших амиров много верных друзей среди россиян. И верность эта очень хорошо оплачивается.

Меня, в общем-то, тоже никто отдельно беречь не собирался. Я, хоть и мастер, но диверсанты рано или поздно умирают на работе, и все об этом прекрасно знают.

Такая конспирация соблюдалась в первую очередь ради сохранения строжайшей конфиденциальности операции, которую мне предстояло провести. В операции крепко заинтересован сам Шамиль, а вслед за ним, как водится, весь ГКО (Государственный комитет обороны) Ичкерии.

Так вот, все связи были «стационарными», там можно было переночевать или попросить медпомощь. А именно вот эта – разовой.

– Сразу, как прибудешь, обратись вот по этому адресу, – сказал Майрбек. – Это мой человек. Он тебе кое-что даст, чтобы было легче работать.

От наводящих вопросов насчет «его» человека Майрбек величественно уклонился. Конспирация, мол, мне знать не обязательно. Я тогда как-то не обратил внимания, а вообще, следовало прямо там же рассмеяться. Какая, на фиг, конспирация? Я все равно узнаю, что это за человек – все-таки домой к нему приду!

Что именно мне дадут такое, что поможет в работе, меня здорово заинтересовало. Пистолет с глушителем? Яд? Какой-нибудь мощный разрядник? Мы, вообще, должны были работать на территории противника практически без оружия, пользуясь только небольшими боевыми ножами, искусно стилизованными под сувенирные экземпляры. Никаких штучек, которые могли бы заинтересовать органы при нашем возможном задержании – это одно из основных условий операции.

Однако Майрбек и тут отказался отвечать. Конспирация, мол, все на месте узнаешь.

А зря он так. Мог бы и сказать. Тогда бы мы избежали многих неприятностей…

Сразу общаться со специальной «связью» Майрбека мы не поехали, некоторое время покатались по городу, собрали кое-какую информацию. В городе все было нормально, военных здесь полно, и наша базовая легенда очень органично вписывалась в обстановку. По легенде мы контрактники, проездом, к друзьям заскочили, а двигаем в Ростов, чтобы требовать невыплаченные нам боевые. Думаете, чего это мы к Андрею с его друзьями прицепились? Специально искали похожий материал, чтобы на практике отшлифовать фактуру и получить самую свежую информацию. Вышло все неплохо: получили и отшлифовали. Я, например, хоть и хорошо разбираюсь в особенностях повседневного военного быта, но из системы выбыл уже давно и кое-где отстал. Многое из того, что рассказал Андрей, было для меня в новинку.

«Связь» Майрбека обосновалась в хорошем местечке: неподалеку от выезда из города на трассу «Кавказ», в тихом и уютном пригородном районе. Если я все же доживу когда-нибудь до «пенсии», то поселюсь именно в таком месте. Тут за сутки пара-тройка машин проезжает, совершенно безлюдно, как-то по-особому спокойно: можно у любых ворот сесть на лавке и чай пить.

Ничего скверного мы еще сделать не успели, обстановка в городе была нормальная, так что специально проверяться даже и не стали. Так, осмотрелись, когда подъезжали к усадьбе. Если не считать невзрачной «Нивы» у магазина, что был дальше по улице, в зоне видимости вообще никого не было.

Первый сюрприз: «мой человек», как его отрекомендовал Майрбек, оказался славянином. В общем-то, вроде ничего такого особенного… Но я как-то уже привык, что все «связи» во время операций – вайнахи (чеченцы или ингуши), малость ассимилированные под особенности региона проживания. Так надежнее, практически исключена вероятность сдачи органам.

Второй сюрприз, вдогонку: этот славянин – военный или совсем недавно вышел в отставку. Легко заметить по выправке и целому ряду характерных особенностей.

Знаете, есть поговорка: «рыбак рыбака видит издалека». Я сразу понял, что он военный, а он тоже сразу понял, что я военный. А еще он оказался неприятно любопытным. Выразил удивление по поводу того, что я от Майрбека (ничего не сказал, но посмотрел таким красноречивым взглядом: типа – странно, что такой хлопец работает на Майрбека!), и поинтересовался, где я служил.

Я сказал, что на Дальнем Востоке, он уточнил, где именно на Дальнем Востоке. А вот это уже военная тайна. Он рассмеялся и сказал, чтобы мы подождали минуту. Поковырялся в своей машине, вытащил пухлый конверт из плотной бумаги, кое-как заклеенный, и вручил его мне. И опять посмотрел на меня как-то странно. Я бы сказал – с сомнением посмотрел, как будто взвешивая, правильно ли он поступил, отдавая мне этот конверт, или, пока не поздно, потребовать его обратно.

В общем, мне вся эта встреча не понравилась с самого начала. Я еще ничего не знал об этом типе, но уже заранее, авансом, почуял, что Майрбек невольно подложил нам свинью.

Мы распрощались, выехали из частного сектора на трассу и встали в оживленном месте. Надо было посмотреть, что там такое нам вручили.

Распечатал конверт, там калька «гармошкой», исписанная убористым почерком, каждая буковка выведена. Стал смотреть, увидел несколько знакомых фамилий, сразу вспомнил материалы, которые изучал перед отправкой на операцию. Оказывается, «человек Майрбека» передал нам адреса проживания семей старших офицеров Северо-Кавказского округа Внутренних Войск.

Я, вообще, в любой ситуации умею владеть собой, работа у меня такая. Но тут не сдержался: кровь бросилась в лицо, кулаком по баранке стукнул.

– Проблемы? – насторожился Ильяс.

– Проблемы, – не стал скрывать я. – Но пока все поправимо. Просто работы прибавится.

– Что за работа?

– Сейчас скажу. Дайте пять минут поразмышлять…

Данные очень нужные, с ними и в самом деле работать будет значительно легче… Но посылать за ними надо было курьера, который не имеет никакого отношения к операции. Курьеру следовало бы передать конверт одной из нейтральных «связей», которая тоже не имеет никакого отношения к операции. Следовало также принять меры, чтобы ни этот курьер, ни «связь» не знали, какая информация в этом конверте. То есть конверт надежнейшим образом запечатать, предупредить, чтобы вскрывать не смели под страхом смертной казни, и таким образом задействовать их обоих вслепую. А для страховки, разумеется, лучше всего было бы сделать «закладку» где-нибудь в нейтральном месте, чтобы мы не встречались ни с курьером, ни со «связью», а могли прийти ночью и забрать этот конверт из-под какого-нибудь двадцать третьего кирпича в восемнадцатом гараже, что на двести семьдесят третьем проезде восьмого пригородного района. Это чтобы совсем исключить вероятность нашей «увязки» с этим документом в случае провала.

А у нас вышло так, что человек, который готовил документ, передал его из рук в руки основному исполнителю операции.

Представляете? Вот это конспирация!

Он смотрел на этого исполнителя, сканировал его своим внимательным взглядом, изучая, запоминая, анализируя… В чем-то там себе сомневался, передавая конверт, взвешивал что-то…

И ни фига он не «мой человек» – ведет себя слишком независимо, скорее всего выполнял какие-то просьбы, может быть, пару раз встречался по делам.

А я понятия не имею, что он из себя представляет. Чтобы спрогнозировать его реакцию на наши деяния, которые воспоследуют в ближайшие несколько суток, надо этого типа тщательно изучить.

У нас такой возможности нет, и это в сложившейся ситуации весьма чревато. Потому что люди бывают разные. И по-разному реагируют на свои же поступки в контексте все тех же самых непредсказуемых особенностей психики. Один будет сидеть и спокойно смотреть страшные подробности по телевизору, поглаживая в кармане толстую пачку денег. И криво ухмыляться при этом.

А другой посмотрит, схватится за сердечко… и побежит каяться к чекистам или в контрразведку (если он действующий военный). А если учесть, что он видел основного исполнителя, и вся изюминка операции именно в особенностях внешности этого исполнителя…

В общем, не буду грузить подробностями, вы уже, наверно, и сами поняли. «Связь» Майрбека следовало немедленно убирать. Слишком много больших людей заинтересованы в этой операции. Слишком большие деньги дают за ее успешное осуществление. Такие большие, что можно все бросить и жить припеваючи в любом уголке земного шара. И слишком строго спросят за неуспех…

* * *

Посовещавшись, мы никуда не поехали – с места, где мы стояли, прекрасно просматривался поворот на улицу, где проживает летально информированная «связь» Майрбека.

Во время разговора объект вел себя так, словно ждал кого-то в гости: посматривал на часы, ни намеком не проявил принятого в здешних краях гостеприимства, несмотря на любопытство, постарался побыстрее от нас избавиться. Нам теперь торопиться некуда: пока не решим проблему с этой «связью», работать дальше нет смысла. Так что подождем, кто там к нему приедет, проводим и займемся…

Дальше будет тавтология, за что прошу прощения – и так и этак крутил, как-то по другому сказать не получается.

Итак, ждали мы, ждали и, наконец, дождались. Но совсем не того, чего ожидали!

Проехал к усадьбе «связи» какой-то грязный «мерс», минуту там пробыл, не более… А по истечении этой минуты мы имели удовольствие лицезреть натуральную погоню, этакий непрофессионально вырезанный кусочек из третьесортного полицейского боевика, авторы которого не захотели потратиться на хорошую технику.

Вместо полицейских «Фордов» там была какая-то обхезанная «таблетка», та самая «Нива», что торчала у магазина (недаром я на нее обратил внимание!), и отчасти «уазик», который, по логике, должен был перекрыть улицу. Отчасти – потому что он ничего не перекрыл, а просто застрял в переулке и в собственно погоне участия не принимал.

– А не свалить ли нам, пока не поздно? – быстро отреагировал на ситуацию Артур.

– Поздно, – я покачал головой. – Не знаю, что у них тут происходит… Но теперь нам в любом случае надо в этом разобраться.

– Что-то ты, брат, нервный, – неожиданно заметил Ильяс, обернувшись к Артуру. – Ночью в гостинице тоже предложил сваливать. Через окно. Не разобравшись, как-то с ходу…

– При чем здесь «нервный»? Просто привычка такая: сработал – сразу уходи с места акции…

– Не подчистив за собой, не «прибравшись»?!

– Ну… это уж как получится – по времени…

Да, интересная привычка. Надо будет к ней присмотреться повнимательнее…

Погоня была захватывающей, но недолгой. «Мерс» встал у придорожного базара, из него выскочили двое и побежали. Мы подъехали чуть ближе, посмотреть.

Судя по всему, весь этот нездоровый ажиотаж спровоцировали вояки – те, кто гнался за «мерсом», были в форме. Хорошенько их рассмотреть не получилось, слишком близко подъезжать было опасно, но и так видно: в «мерсе», оказывается, был наш «связист»!

За каким чертом он уехал от дома в одном трико и тапочках, я так и не понял. Двое военных вытащили его из машины – а он и не сопротивлялся, и усадили в «таблетку». На дальнем плане базара возникла какая-то задорная возня – с криками и оплеухами, толпа там быстренько собралась – по-моему, остальные хлопцы из погони разбирались с теми двумя, которые удрали ранее. Проявлять лишнее любопытство мы не стали – и так увидели все, что надо, и отъехали подальше, чтобы только держать «таблетку» в поле зрения. Это было совсем нелишним: один из той пары, что тащила нашего знакомца, показался мне чересчур уж внимательным. Он как-то очень профессионально осматривался, оценивая ситуацию, и вполне достаточно уделил внимания нашей машине. После этого торчать поблизости было бы просто даже как-то неприлично.