Вернее, стояли четверо, обступив кружком пятого, а этот пятый сидел на корточках, схватившись за голову, надсадно стонал и раскачивался из стороны в сторону, словно волшебным образом замедленный раз в пять-семь ванька-встанька.
Четверо были одеты как на банкет – в чёрных отутюженных брюках, модельных туфлях и в белых шёлковых рубашках с длинным рукавом.
Пятый, по сравнению с ними, выглядел натуральным босяком – он был облачён в шорты, застиранную футболку и шлёпанцы.
Четверо, обступившие босяка, застыли в излюбленной позе Адика Шикльгрубера (сцепленные ладони на гульфике), скорбно уронив подбородки на грудь и прикрыв глаза.
Да, создавалось такое впечатление, что у них одна на всех коллективная скорбь, и сейчас они активно делятся этой скорбью с босяком, концентрированно излучая её прямо в его кудрявую рыжую голову.
До того концентрированно, что все четверо застыли как изваяния, а спины напрягли так, словно боятся обос… сс… с…
Ой, ну нехорошо же вот так – в такой ответственный момент, да про этаких аристократов, верно?
В общем, Семёну показалось, что спины у них напряжены именно по этой причине, но мы скажем: как будто пытались разорвать мощную цепь двойной ковки.
Да, так будет эпичнее и как раз по профилю Семёна.
«Рыжий, что – наркоман? Почему тогда не хватают под белы рученьки, да не тащат куда следует? Может, сын какого-то крутого хозяина жизни?»
Если так, то лучше от греха подальше свернуть в переулок, а на следующем проезде опять вернуться на первую линию.
Пока Семён соображал, из-за поворота вышла девица.
Симпатичная, стройная, в ситцевом платьице и простеньких босоножках. Зеленоглазая, черноволосая – ну так ведь не факт, что это её естественный колер, сейчас многие красятся кому как в голову взбредёт.
Ну, и не совсем, чтобы уж прямо «ах» – не упал наш рыцарь, сражённый стрелой Амура. В общем, просто пригожая дивчина, каких в столице немало. Подружка Семёна, пожалуй, посимпатичнее будет.
– Здрассьте…
– Смотри на меня, – приказала девица, призывно тряхнув наручными часами.
Часы, на взгляд Семёна, не совсем подходили для хрупкой девушки. Это был массивный хронометр в платиновой оправе, инкрустированный изумрудами в тон с цветом глаз хозяйки.
Семён почему-то подумал, что камни, скорее всего, настоящие. А если так, то такой хронометр должен стоить огромных денег.
– С удовольствием!
Семён уставился на девицу и вдруг заметил, что взор его застилает лёгкий розовый туман с пузырьками, наподобие ароматной пены в ванной. В то же время возникло чувство, как будто бы мягкая мохнатая лапа залезла прямо в череп и легонько сжала мозг.
Ох ты, чудеса-то какие… Видать, мелкий злодей Ратмир не только по щиту бил, а и по шлему настучал-таки неслабо, досталось головушке…
И тут вдруг понял кузнец, что девица эта прекраснее всех на свете, и напрасно он сравнил её со своей заурядной подружкой, поскольку перед ним Само Совершенство и Женщина Его Мечты…
С которой надо во что бы то ни стало познакомиться.
– Ступай прямо, смерд, – распорядилась девица царственным тоном, словно привыкла по жизни повелевать и знать не знала, что такое ослушание. – Налево не гляди.
– Да, миледи! – верноподданнически рявкнул Семён, сворачивая в переулок.
«Смерд» – это уже хорошо.
Это почти на сто процентов какой-то исторический клуб. Герцог и его подданные, будучи погружены в отыгрыш ролей, примерно с такими же интонациями называют смердами всех, кто не относится к «воинскому сословию», в том числе и Семёна. Надо запомнить номерок машины, и потом через Герцога можно будет познакомиться…
Так, а вот и машина за углом. Сначала «Мазда» – слева, мотором к первой линии, за ней, метрах в пяти, роскошный белый «Кайен» с включённым двигателем и распахнутыми дверьми, «лицом», опять же, к первой линии гаражей…
Между машинами лежали двое, в кроссовках, спортивных штанах и футболках.
Каких-либо следов повреждений на них Семён не заметил, но им явно было нехорошо.
Глаза закрыты, у обоих изо рта идёт пена, а лица побагровели так, что приобрели оттенок сырого мяса, как бывает при страшном внутричерепном давлении.
– Эка их скрутило, – посочувствовал Семён.
Пока что складывалось такое впечатление, что трое «наркомов» откуда-то удрали на «Мазде», а эти аристократы преследовали их на «Кайене» и в итоге зажали в переулке.
Версия, в принципе, хоть куда, но…
Что удивляло и настораживало: Семён ни разу не слышал про врача-нарколога на «Кайене». Чтобы купить такую машину, всему диспансеру придётся вкалывать без выходных лет десять.
Очень, очень странная компания…
Один из лежавших между машинами с трудом разжал веки и посмотрел на кузнеца. Семён поймал его взгляд и невольно вздрогнул.
Доводилось ему видеть наркоманов и в школе, и во дворе, да и в разных клубах, куда его порой вытаскивали подружки.
Так вот, у этого парня, судя по телосложению – прекрасного спортсмена, взгляд был совершенно осмысленный и ни разу ничем не затуманенный. Взгляд его был переполнен болью и ужасом… и явно просил о помощи.
Точнее всего, состояние этого взгляда можно передать так: как будто человека замуровали заживо в бетонную стену и оставили снаружи только глаза.
Ну, по крайней мере, так Семёну показалось.
Взгляд парализованного атлета звал его и в полной тишине кричал оглушительным молчанием: «Помоги мне! Я не могу двигаться! Я задыхаюсь! Я умираю…»
– Хренассе… – удивился Семён, оборачиваясь к девице, которая так и стояла у выхода из переулка, наблюдая за ним. – Это что с ними такое?!
– Вот же упрямый скот… – В голосе девицы слышалось неподдельное удивление, как будто она всерьёз полагала, что Семён должен был беспрекословно выполнить её команду – идти прямо и не смотреть налево (ага, разбежался!). – Это я схалтурила или у тебя такое Сопротивление?
– Да при чём здесь «сопротивление»! Вы врачи или где? Парню реально хреново, может, «Скорую» вызвать?
Тут девица сделала шаг к Семёну и мощно, наотмашь, ударила.
Нет, на самом деле она не делала ничего такого, что можно было увидеть простым глазом, только упёрла руки в бока, чуть подалась вперёд, словно бы преодолевая сильный ветер, и, склонив голову набок, грозно глянула на Семёна – как зелёной вспышкой полоснула.
Семёна окатило невидимой горячей волной, которая едва не сшибла его с ног и намертво затопила разум.
У кузнеца мгновенно подскочило давление, перед глазами возникла красная пелена, кровь загустела и сделалась вязкой, – а в каждое ухо словно бы воткнули по боевому барабану, в которые тут же ударили колотушки Духов Войны, взметнувшиеся из пробуждённой движением невидимой волны Злой Сути:
«Убей!»
«Убей!!»
«УБЕЙ!!!»
Девица тотчас же перестала быть Женщиной Его Мечты и стала Смертельно Опасной Тварью, укутанной в пелену расплывающегося красного тумана.
Из груди Семёна вырвался нечеловеческий вопль, переполненный дикой яростью. Одним движением разодрав надвое прочный чехол, он вздел над головой меч и бросился к девице.
Девица с цирковой ловкостью ушла перекатом вправо, запрыгнула на крышу «Мазды» и отчаянно крикнула:
– Ко мне!!!
Семён прыгнул, пытаясь достать девицу мечом, но она немыслимым кульбитом переметнулась на крышу «Кайена», оттуда на крышу гаража и воззвала к влетевшему в переулок квартету аристократов:
– Убейте его! По-людски!
Затем вздела руки к лицу и ещё к кому-то воззвала, то ли к какому-то своему Божеству, то ли к Демонам:
– «Омега», бегом ко мне! Меня тут убивают!!!
Четверо мгновенно разобрались в шеренгу и приняли Ту Самую Позу, сцепив руки на гульфиках и уронив подбородки на грудь.
– По-людски, болваны, по-людски! У него Иммунитет!
– Что у него? – прозвучал полный недоумения вопрос.
Это трёхсекундное замешательство решило исход боя.
Зверь, клокотавший в Семёне, выпустил из поля зрения девицу и сконцентрировался на тех, кто был поближе.
На квартете аристократов.
Семён метнулся к ним, стремительно сокращая дистанцию, и занёс меч для рубящего удара. Четверо быстро раздались в стороны, обступая Семёна, чтобы зайти с разных сторон.
Семён, однако, не дал им завершить манёвр – бросившись вперёд, он страшно рубанул наискось первого, кто подвернулся под руку, не дослушав отчаянного вопля, прыгнул ко второму, пронзая его насквозь, и тотчас же выдрал обратно волнистое лезвие, оставившее в теле страшную рану.
– А-а-а-ааа!!! Помогите!!!
Подскочив к двоим, не успевшим разбежаться, Семён одним круговым ударом сбил их наземь и принялся яростно кромсать мечом, испуская при этом дьявольское рычание.
– А-ааа! Господи, он мне руку отрублл…блл…хрррр…
Ужасные крики, разлетающиеся куски мяса, кровь, брызжущая во все стороны, – и в завершение – визг удирающего «Кайена».
Девица под шумок спрыгнула с крыши, забралась в салон и, с пробуксовкой сдав назад, рванула прочь по второй линии.
Семён бросился за ней, но не догнал. Машина оказалась быстрее Зверя. Проводив «Кайен» расплывающимся в красном тумане взглядом, Семён бегом вернулся в переулок.
Трое врагов были мертвы, четвёртый агонизировал. Зажимая руками страшную рану в боку, он тихонько булькал кровью и на глазах угасал. Взгляд его, обращённый к Семёну, был преисполнен благоговейным ужасом.
– Бес-с… Ты… Бес-ссс…
Без сожаления добив его колющим ударом в сердце, Семён прыгнул к двоим атлетам, лежащим между машинами, занёс меч и на мгновение замер, слушая рокот барабанов, выстукивающих рисунок боя.
Там-та-та-та-тамм… Тамм-та-та-та-тамм…
Нет, эти двое не испускали флюиды опасности, не было в них вражьей сути.
Семён выскочил на первую линию и подбежал к рыжему парню в шлёпанцах, который успел немного прийти в себя и теперь стоял, привалившись к гаражу и держась за голову.
– Я… свой… Не надо…
Семён и сам уже понял, что рыжий не враг, не веяло от него опасностью.
И как только стало ясно, что врагов поблизости нет, переполнявшая кузнеца боевая ярость мгновенно улетучилась вся без остатка, с глаз спала красная пелена, и надсадный рокот барабанов куда-то исчез.
Семён стоял напротив рыжего, тяжело дыша и заворожённо глядя на окровавленный меч.
С лезвия на землю стекали крупные тёмные капли.
В голове Семёна было пусто, как в выжженной пустыне, из всех мыслей осталась только одна, назойливо бившая в виски поминальным набатом:
«Убил…»
«Убил?»
«Убил!!!»
– Господи… – Семён выронил меч, упал на колени перед рыжим и, спрятав лицо в ладонях, взрыднул. – Я убил людей!
Увы, не было отпущено ему счастливого забвения, как это показывают в фильмах и книгах, когда герой на краткое время перевоплощается в оборотня или берсеркера, а потом не помнит, что творил…
Семён помнил всё до мельчайших подробностей. Девица, розовый туман вожделения, потом «удар» – и ощущение внутри себя неконтролируемой чуждой Сущности, рвущейся наружу в яростном боевом экстазе и помечающей врагов плотной оболочкой тёмно-красного оттенка.
Болезненно морщась и держась за голову, рыжий парень обогнул Семёна, заглянул в переулок и без особых эмоций подтвердил:
– Четверых эмпатов уложил… Силён!
Семён продолжал всхлипывать.
Рыжий подошёл к нему и влепил две сочные оплеухи.
– Ты… Ты меня бьёшь? – удивился Семён сквозь слёзы.
– Приди в себя, – буркнул рыжий. – Нужно срочно убираться отсюда.
Семён смахнул слёзы, встал и с сомнением посмотрел на окровавленный меч.
– Возьми, – проследив за его взглядом, скомандовал рыжий. – Это оружие надо исследовать.
– Это, наверно, теперь улика… Надо бы в милицию… В смысле, в полицию…
– Если ты страдаешь, то не стоит. – Рыжий кивнул на изрубленные тела. – Это очень опасные твари.
– Не понял… Это не люди, что ли?!
– Люди. Но… Никакой милиции. Никакой полиции. Никаких улик! Нам надо немедленно уходить. Она сейчас вызовет подмогу и явится за нами. Забирай оружие и помоги мне…
О ком шла речь, Семён не спрашивал, и так всё было понятно. Непонятно, почему рыжий не желал связываться с полицией, но сейчас было не до расспросов.
Семён подобрал меч, наскоро обтёр его разорванным чехлом, замотал как получилось и передал рыжему.
Рыжий уложил меч в багажник, затем они с Семёном стали грузить парализованных атлетов в «Мазду». При этом рыжий торопился так, словно в любой момент сюда мог примчаться сам Сатана, и его тревога быстро передалась Семёну.
– Поведёшь? – Рыжий пошарил под педалями и достал упавшие ключи. – Я плохой шофёр, да и… не отошёл ещё, плаваю.
– Поведу. – Семён забрал ключи и сел на водительское место. – Куда вас отвезти?
– Не нас, не нас… – скороговоркой пробормотал рыжий, ныряя в салон и опасливо озираясь. – Ты и я – понятно? Мы вместе. Нам нужно как можно быстрее добраться до портальной камеры.
– До…
– Всё расскажу потом. Поехали, я покажу дорогу…
О проекте
О подписке