1.4. Взлет и падение ДДТ

Вещество под названием дихлордифенилтрихлорэтан (ДДТ, или попросту дуст) открыл австрийский химик Омар Цайдлер в 1874 году, но только спустя полстолетия были открыты его уникальные свойства – возможность убивать насекомых. Как это ни странно, на эти мысли навело ученых использование боевых отравляющих веществ на полях Первой Мировой войны. После завершения войны выпускающие их предприятия нуждались в конверсии. Тогда и возникла идея создания веществ, убивающих вредных насекомых, – пестицидов. После многих исследований в 1939 году швейцарец Пауль Мюллер предложил использовать в качестве инсектицидного средства ДДТ [4].

Выбор был связан с особыми свойствами ДДТ, которые обнаружил Пауль Мюллер:

– ДДТ в силу своей токсичности был способен бороться со всеми насекомыми без исключения – саранчой, вшами, мухами цеце, тараканами, клопами, за редким исключением.

– Запах дуста не отпугивал насекомых, и они садились на обработанные дустом поверхности, листья и т. п. и тут же погибали.

– не портил полировку и другую мебель.

– оказался очень устойчивым и оставался смертельным для вредных насекомых в течение нескольких месяцев.

Но окончательный выбор определили два основных фактора:

– низкая токсичность для теплокровных, в том числе для человека³;

– простота изготовления и низкая стоимость; это позволило быстро наладить массовое производство ДДТ во многих странах.

Благодаря ДДТ удалось во многих регионах избегать эпидемий малярии, сыпного тифа и многих других болезней, уносивших ранее в этих местах миллионы жизней. Во время Второй Мировой войны благодаря ДДТ удалось во многих странах предотвратить эпидемию сыпного тифа переносимого вшами, который косил миллионы людей во время Первой Мировой войны. Дуст использовали в домах, чтобы травить вшей и клопов.

Казалось, что найден универсальный препарат для решения всех проблем человечества, от защиты растений на полях до борьбы с эпидемиями опасных болезней.

Поэтому нет сомнений, что Нобелевская премия 1948 года присужденная Паулю Мюллеру, более чем заслуженна.

Рисунок 8. Пуаль Мюллер (1899—1965)

После окончания Второй Мировой войны, служба здравоохранения США начала борьбу с малярией в 18 странах мира. Чтобы оценить важность этой задачи, приведем только два факта – ежегодно в мире заболевало малярией 300—400 миллионов человек, из которых умирали 3—4 миллиона.

Результаты применения ДДТ ошеломили мировое сообщество. Так, например, в Греции удалось сократить заболеваемость с 2 миллионов случаев до 50 000 тысяч в год. То, что ДДТ сохраняет жизни, было признано мировым сообществом.

В 1955 году Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) приняла программу всемирной ликвидации малярии. В рамках программы с помощью ДДТ были уничтожены малярийные комары на Карибах, Тайване, на Балканах, а также островах Тихого океана. Малярии был нанесен сильнейший удар. ДДТ распыляли над полями, болотами, лесами. И к 1960 году малярия была ликвидирована в одиннадцати странах, включая Соединенные Штаты. Резко сократилось заболевание малярией во многих странах Азии. Так, например, в Индии за 10 лет с 1952 по 1962 год использование ДДТ привело к снижению заболевания малярией со 100 миллионов до 60 000 человек в год. Более чем в 1500 раз!

Рисунок 9. Распыление ДДТ в США, Орегон 1955 г.

Оставалось совсем немного, чтобы добить малярию, но… этого не произошло. Что же случилось?

Еще в 1950 году некоторые ученые в США определили, что содержание ДДТ в тканях людей в зонах, где активно применялся ДДТ, достигло 5,3 мг/кг, а к 1953 году утроилось. А некоторые токсикологи установили зависимость между применением препарата и ростом заболеваемости гепатитом и пневмонией в сельских местах, где применялся препарат. Стали появляться статьи о возможных отдаленных последствиях его применения. Была выдвинута гипотеза о накоплении ДДТ в течение жизни человека в тканях его организма. Например, было определено, что содержание препарата в жире рыб в районах, где он применялся, в 5 раз выше, чем его концентрация в воде. Появились статьи о вредном действии ДДТ на птиц. Например, через три дня после обработки леса дустом в штате Нью-Хемпшир отравилось до 75% обитавших в этих местах малиновок, дятлов и других птиц.

Разумеется, это все были основания для проведения дополнительных исследований. И их можно было бы провести, не останавливая работы по борьбе с опасными заболеваниями.

Что страшнее дурака? Обычный ответ – дурак с инициативой. Но в жизни это не так. Нет ничего страшнее фанатика с избыточно развитыми фантазиями и амбициями, который использует научные знания, трактуя их в популистских целях. Именно таким человеком оказалась писательница Рэйчел Карсон. Не сильно преуспев по основной специальности – биологии, она стала работать на временной работе в Бюро рыболовства США и одновременно вести передачи на радио. Вскоре Рэйчел начала писать книги и довольно удачно. Ее книги «Под морским ветром», «Море вокруг нас», «Край моря» быстро становились бестселлерами. Поэтому с 1952 года она уходит с государственной службы и становится профессиональным писателем. К 1960 году в США не было человека, который не знал бы Рэйчел Карсон [5—7].

Рисунок 10. Рэйчел Карсон (1907—1964)

С 1956 года ее внимание привлекло использование ядохимикатов в сельском хозяйстве. А уже в 1962 году Рэйчел Карсон опубликовала книгу «Безмолвная весна». В книге указывалось, что ДДТ – страшный яд, который вызывает у людей рак и отравляет организм. Кроме этого, по мнению Рэйчел Карсон, он убивает птиц. Книга была не столько научной, сколько популистской. Реальных серьезных доказательств в книге не было. В основном, в ней были только гипотезы, фантазии, но зато это была хорошая литература с рассуждениями и много, много эмоций.

Смертоносное действие на насекомых, по аналогии, переносилось на людей и птиц. Научных доказательств обоснованности такого переноса не было, но их и не требовалось. Ведь книга-то была как бы художественная, а не научная. Книга вызвала огромный интерес и подняла целую волну борьбы против использования ДДТ. Ажиотаж быть таким, что тогдашний президент Джон. Ф. Кеннеди и Конгресс создали парламентскую и президентскую комиссии по «делу о пестицидах». Чтобы оправдать деятельность всех этих комиссий, начались активные поиски научного обоснования вреда использования ДДТ⁴. И комиссии не подвели.

Выяснилось, что ДДТ был обнаружен в даже Антарктиде. В Швеции (в почве) обнаружилось содержание ДДТ в пять раз большее, чем должно было быть по расчетам.

Анализы показали, что у больных, страдающих заболеваниями сердечно-сосудистой системы, в организме концентрация пестицидов выше, чем у здоровых людей.

Появились данные, что у матерей, в молоке которых было повышенное содержание ДДТ, недоношенные дети рождались в два чаще, а мертворожденные – в 1,5 раза чаще. Медики потребовали запретить использование ДДТ.

Атака экологов была настолько мощной, что в 1972 году ДДТ был запрещен в США, а затем и в других странах мира.

Многие ученые и в то время усомнились в выводах, приводимых экоактивистами и некоторыми исследователями, пытались образумить общество, предотвратить запрет ДДТ.

Им было ясно, что Рэйчел Карсон выстраивала фразы так, чтобы навести читателей на нужные выводы, давала неполные данные, опуская факты, не укладывающиеся в ее концепцию обоснования вреда ДДТ. Ее утверждения о том, что ДДТ вызывает онкологические заболевания, лейкемию, заболевания печени, преждевременные роды, врожденные дефекты и ряд других хронических заболеваний были голословны, ничем не подтверждались. То есть все это было малообоснованными гипотезами, которые, разумеется, стоило проверить, но ни в коем случае на основании их нельзя было делать выводы и принимать решения.

Знаменитый защитник окружающей среды Гордон Эдвардс быстро установил, что Рэйчел Карсон, пытаясь обосновать свою теорию, ссылалась не столько на научные исследования, сколько на откровенно пропагандистские материалы всевозможных организаций «зеленого» толка. На материалы, которые не имели научного обоснования и были наполнены эмоциями и призывами.

В 1970 году Национальная академия наук США заявила, что «можно по пальцам пересчитать химикаты, которым человечество обязано в такой степени, в какой оно обязано ДДТ… За два года с небольшим этот препарат позволил спасти от малярии 500 миллионов человек».

Лауреат Нобелевской премии, американский агроном и селекционер Норман Борлоуг, получивший ее за разработку зерновых специально для тропических стран, пытался апеллировать к разуму. В Комитете по продовольствию и здравоохранению при ООН он спрашивал: «Что опаснее – ДДТ или голод?». Он обращал внимание на то, что не все так очевидно, что остатки ДДТ странным образом были обнаружены в образцах почвы 1911 года, когда ДДТ еще не производили.

Но никто его не хотел слушать!

Были факты, не укладывающиеся в придуманную Карсон концепцию. Например, было непонятно почему в Швеции в жировой ткани горожан содержится ДДТ больше, чем у сельских жителей, хотя должно было быть наоборот?

Анализ панцирей крабов, живущих в местах сброса городской канализации в Лос Анжелесе, содержали в 45 раз больше ДДТ, чем хитиновые оболочки их собратьев, обитавших по соседству, в оросительных системах рисовых полей, где и использовался пестицид. Это было совершенно необъяснимо!

Однако все, что не укладывалось в теории вредоносности ДДТ, игнорировалось. Развернутая экоактивистами пропаганда в СМИ заглушала любое сопротивление, любые призывы к здравому смыслу.