Цитаты из книги «Без Москвы»

У российских историков изучение Октябрьской революции всегда считалось делом гиблым и неблагодарным. В советские времена приходилось все время лгать. Из истории безжалостно вычеркивались имена героев Октября. После 1991 года вехи поменялись. Победила «белая» идея. Октябрьская революция больше не считается революцией.

Изучение древнерусской литературы в Советском Союзе – очень специальное дело. Духовные тексты – это седая старина. Здесь не надо цитировать классиков марксизма-ленинизма. Здесь вряд ли наградят Ленинской премией или премией Ленинского комсомола, зато занятие приятное, опрятное и честное.

В послевоенном Советском Союзе старина просто гибла. Она никому не была нужна. Церкви разрушены, поэтому никого не волновали ни иконы, ни древнерусские книги, ни утварь.

Заниматься Древней Русью в 1930-е было немодно и политически опасно. Средневековые тексты на 90 процентов духовного содержания и те, кто к ним обращался, вольно или невольно противостояли антирелигиозной пропаганде.

Большинство советских граждан знало Музей истории Ленинграда как Петропавловскую крепость. Сюда на экскурсию неминуемо попадал каждый турист, а были их миллионы со всего света. В Стране Советов самостоятельный осмотр экспозиции не приветствовался. Экскурсовод должен был сопровождать осмотр экспонатов изложением основ марксистско-ленинского учения. Так, согласно методичке, за время экскурсии по Петропавловской крепости экскурсовод обязан был процитировать Ленина 17 раз. С легкой руки Беловой эта норма ее подопечными откровенно не выполнялась.

В начале 1950-х краеведение в Ленинграде и всякие занятия историей города были не в чести – после «Ленинградского дела» это просто небезопасно. Советский областной центр не должен был кичиться своим прошлым имперской столицы. Нет города с уникальной судьбой, все города советские.

Кировский стадион вмещал 100 000 зрителей.

1950 года в Ленинграде открыли огромный стадион. Такого в стране еще не было

40 минут ходьбы от подъезда Наследника Цесаревича до столовой Александра III. 40 минут, которые определили 70 лет дальнейшей истории.

С молотка ушли примерно две трети пригородных коллекций, – потери, сопоставимые с военным временем.