Изложенные особенности унификации дают возможность сформулировать следующее научное определение этого понятия и выделить соответствующие его основные признаки.

Унификация в праве – это осуществляемый правотворческими органами процесс, обеспечивающий единообразное правовое регулирование сходных (однородных) либо совпадающих (тождественных) общественных отношений в ходе создания или совершенствования нормативно-правовых предписаний или их элементов.

Исходя из данного выше определения, следует отметить, что унификация как средство обеспечения единообразия в праве характеризуется следующими основными признаками.

1. Это взятые в комплексе процесс, обеспечивающий единообразное правовое регулирование, создание единообразных правовых норм, устранение различий в регулировании сходных отношений, и само достигнутое (обеспеченное) единообразие как результат этого процесса (когда унификация оказывается успешной)^[32].

2. Сущностной чертой унификации является единообразие.

3. Постоянный и единственный субъект осуществления унификации – это правотворческие органы, поскольку унификация – это прием правотворческой деятельности. Если речь идет об унификации законодательства, то субъектом ее выступает законотворец, т. е. лицо, управомоченное на создание соответствующих правовых актов.

4. Сфера действия унификации – сходные (однородные) либо совпадающие (тождественные) по функциональному назначению общественные отношения, нуждающиеся в правовом регулировании или уже подвергнутые ему.

5. Объектом унификации служат нормы права и нормативно-правовые предписания, регулирующие сходные либо совпадающие по функциональному назначению общественные отношения.

6. Методом унификации является единообразное правовое регулирование сходных либо совпадающих общественных отношений.

7. Унификация в праве осуществляется на этапах создания и (или) совершенствования нормативно-правовых предписаний и иных правовых образований различных уровней.

8. Целью унификации является обеспечение единообразия в правовом регулировании сходных либо совпадающих общественных отношений.

В качестве «промежуточных» целей унификации выступают:

– сокращение массива (объема) нормативного материала, обеспечение его компактности;

– упрощение формы и совершенствование содержания нормативного материала и процесса правоприменения;

– предотвращение или устранение излишней дифференциации и различий в регулировании сходных отношений.

9. Основанием унификации в праве является сходство (однородность) либо совпадение (тождество) содержания общественных отношений.

10. Унификация воздействует на содержание и форму права, на все уровни правовой материи вплоть до отдельных элементов и конструкций правовой нормы; она представляет собой процесс, происходящий в праве в целом, равно как и в законодательстве как внешней форме выражения права.

11. Унификация – процесс, по своей сути обратный дифференциации, устраняющий чрезмерную дифференциацию и определяющий ее разумные пределы. Унификация и дифференциация – это парные категории, представляющие собой основные направления развития права; это два сдерживающих противовеса в системе правового регулирования, обеспечивающие его надлежащую эффективность.

Особенности унификации в уголовном праве

Особенности унификации обусловлены спецификой самой отрасли уголовного права, ее источников и непосредственно Уголовного кодекса Российской Федерации как единого кодифицированного отраслевого законодательного акта, регламентирующего вопросы преступности и наказуемости общественно опасных видов поведения.

Уголовный закон России – это опубликованный в официальном порядке и введенный в действие федеральный нормативный правовой акт, принятый в соответствии с Конституцией РФ, Государственной Думой и одобренный Советом Федерации, а также подписанный Президентом Российской Федерации, либо такой правовой нормативный акт, который принят всенародным голосованием (референдумом), либо нормативный акт международно-правового характера, содержащий нормы уголовного права, ратифицированный в установленном законом порядке компетентным органом государственной власти России или бывшего СССР^[33]. Нормы уголовного закона регламентируют основополагающие принципы и основание уголовной ответственности, определяют, какие опасные для личности, общества и государства деяния признаются преступлениями, и устанавливают виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера, а также пределы уголовной ответственности за совершение преступления и основания освобождения от нее^[34].

Таким образом, в целях выявления характерных черт унификации в уголовном праве, по сравнению с унификацией в общеправовом смысле, имеют значение следующие особенности: 1) субъект осуществления унификации – законодатель; 2) объект воздействия унификации – нормы уголовного права и уголовного закона, нестандартные нормативно-правовые предписания и их элементы; 3) сфера деятельности – сходные (однородные) либо совпадающие (тождественные) общественные отношения в области преступного и наказуемого.

Исходя из данного нами общетеоретического определения унификации и выделенных особенностей, унификацию в уголовном праве можно определить следующим образом:

Унификация в уголовном праве – это процесс, обеспечивающий единообразное правовое регулирование сходных либо совпадающих общественных отношений в области преступного и наказуемого, осуществляемый законодателем в ходе создания или совершенствования уголовно-правовых норм, их элементов и иных структурных составляющих отрасли уголовного права.

Значение и место унификации в праве

Современное российское право включает в себя значительное количество отраслей, многие из которых достаточно обширны и сложны. Это обусловлено как разнообразием регулируемых ими общественных отношений, так и наметившимся в ходе осуществления экономических и политических реформ конца XX в. расширением сферы законодательного регулирования. Все это ведет к дальнейшему усложнению действующего законодательства, порождает трудности в его изучении и применении.

В XX столетии в уголовном праве России дважды происходило практически полное забвение предшествующего правового опыта – после 1917 и 1991 гг. Это привело к тому, что правовое регулирование было направлено, прежде всего, на создание новых правовых предписаний, а не на совершенствование, по мере развития соответствующих общественных отношений, уже имеющегося правового аппарата. Быстрые темпы правотворческого процесса стали причиной существенных недостатков уголовного закона.

Однако различия в правовом регулировании однородных институтов отдельной отрасли во многих случаях не могут быть объяснены исключительно спецификой регламентируемых отношений. Такие различия нередко вызваны иными обстоятельствами: чрезмерной дифференциацией законодательства, погрешностями законодательной техники. В результате возникают правоприменительные трудности, которые необходимо устранять^[35].

Эффективность закона во многом зависит от уровня унификации, которая, в свою очередь, обеспечивает его четкость, строгость и логичность. Поэтому значение унификации в устранении недостатков законодательной техники и совершенствовании процесса правового регулирования трудно переоценить.

Во-первых, унификация упрощает законодательство, уменьшая число действующих нормативных актов и объем правового материала, исключает элементы дублирования в законе, содействует его наиболее легкому и правильному восприятию и пониманию. В связи с этим С. В. Поленина резонно отмечает: «Унификация законодательства, ведущая к сокращению излишней множественности нормативных, прежде всего подзаконных, актов имеет в современных условиях первостепенное значение для совершенствования системы законодательства»^[36].

Во-вторых, унификация способствует правильному применению правовых предписаний. Применять одну норму, переработанную по существу и предназначенную для регулирования круга сходных правоотношений, значительно проще, чем ряд правил, когда возникают вопросы о соотношении общих и специальных, первоначально изданных и последующих норм, коллизии норм и т. д.

В-третьих, являясь своеобразным противовесом в системе законодательного регулирования, унификация устраняет неоправданные случаи дифференциации^[37]. И. Н. Сенякин указывает, что «унификация способствует синхронному действию всех структурных элементов системы законодательства, укрепляет их взаимообусловленность»^[38]. Примером, пусть и несколько запоздалой, но, в конечном счете, разумной, унификации может служить, как представляется, следующее решение законотворца, осуществленное в сфере уголовного права.

В соответствии с первоначальной редакцией ч. 1 ст. 12 УК РФ 1996 г. в случае совершения гражданином России (или приравненным к нему лицом) преступления вне пределов Российской Федерации, он подлежал уголовной ответственности по УК РФ, но при соблюдении ряда требований, в том числе: 1) совершенное гражданином деяние должно было являться преступным и в государстве, на территории которого оно было совершено, и 2) при осуждении виновного лица по закону РФ наказание не могло превышать верхнего предела санкции, предусмотренной законом соответствующего иностранного государства. Несправедливость подобного подхода к вопросу об уголовной ответственности российского гражданина в зависимости от места совершения деяния была очевидной, но только спустя десять лет подход к объему ответственности был унифицирован. Ныне оба упомянутых ограничения сняты как необоснованные.

При осуществлении унификации в праве и законодательстве важно не переоценить ее роль и значение. Она не является панацеей от всех бед правотворчества и правоприменения. Проведенная унификация может оказаться позитивным вкладом в развитие права, а может обернуться мнимым обогащением понятийного и структурного аппарата. Поэтому, оказываясь перед выбором – проводить унификацию или нет, законодатель должен тщательно продумывать, в какой мере ее осуществлять, как она должна сочетаться с дифференциацией, необходимо прогнозировать ожидаемые результаты, проводить правовой мониторинг и т. д.

Приведем несколько иной пример, касающийся переоценки роли унификации в уголовном праве.

Как известно, действующий Уголовный кодекс достаточно часто оперирует законодательными дефинициями. Суть приема дефиниции заключается в определении понятия. В свою очередь в логике понятие трактуется как «форма мышления, отражающая предметы в их существенных признаках»^[39]. Для Особенной части действующего Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. одним из центральных является понятие хищения. На долю хищений и иных преступлений против собственности приходится от половины до двух третей всей массы совершаемых в стране преступлений, и в то же время именно по делам этой категории допускается наибольший удельный вес ошибок в судебно-следственной практике. Парадокс становится особенно очевидным на фоне того, что, начиная с 1994 г., в уголовном праве постоянно присутствует законодательная дефиниция данного понятия, даваемая с помощью определенной совокупности слов, терминов^[40].

Существование законодательной дефиниции оказывает благоприятное влияние на правоприменительную деятельность во многих отношениях (и, прежде всего, в плане обеспечения единообразия в процессе правоприменения), естественно, при условии адекватности отражаемой ею правовой действительности. В противном случае отдача от дефиниции может быть неполной, а то и неблагоприятной, со знаком «минус». Поэтому законодатель обязан четко отражать в формулируемой им норме существенные, имеющие правовое значение признаки, не допуская неадекватности их реалиям, противоречивости и т. д. Еще Р. Декарт замечал: правильно определяйте значение слов, и вы избавите свет от половины его заблуждений.

Следует с сожалением констатировать, что дефиниция хищения в действующем законодательстве не отличается идеальностью формулировки, и если в одной своей части она бесспорно верна и полезна для теории и практики, то в другой – представляется нам явно неудачной, даже порочной, способной привести лицо, пытающееся опереться на нее, к явно ошибочным выводам.

В примечании 1 к ст. 158 УК РФ под хищением «в статьях настоящего Кодекса» законодателем предписывается понимать

– совершенные с корыстной целью

– противоправные

– безвозмездное

– изъятие и (или) обращение

– чужого имущества

– в пользу виновного или других лиц,

– причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Абсолютное большинство перечисленных признаков заставляют обратить на них пристальное внимание ввиду очевидной небесспорности, потребности в уточнении формулировок отдельных из них.

1. Посредством распространения анализируемой дефиниции на все статьи Уголовного кодекса законодателем предпринята попытка унификации, т. е. обеспечения «единообразного правового регулирования сходных (однородных) либо совпадающих (тождественных) общественных отношений в ходе создания или совершенствования нормативно-правовых предписаний или их элементов»^[41]. Но насколько она удалась?

В статьях УК 1996 г. законодателем задействованы следующие близкие по звучанию термины:

похищение (человека; лица; документов, штампов или печатей; паспорта или другого важного личного документа; марок акцизного сбора, специальных марок или знаков соответствия, защищенных от подделок; сведений – ст. 126, 276, ч. 1 ст. 127, ст. 183, ч. 2 ст. 105, ст. 117, ч. 1–3 ст. 325),

хищение (ст. 158–162, 164–166, 221, 226, 229).

Возникает естественный вопрос: хищение и похищение – это совпадающие или просто близкие понятия? И далее, распространяется ли примечание 1 также и на нормы, где объективную сторону преступлений составляют «похищения», либо последние выступают одним из признаков основного или квалифицированного видов преступлений, не являющихся хищениями?

На наш взгляд, использование двух различных терминов в настоящее время ничем не оправдано, поскольку объективная сторона и хищений, и похищения совпадает: в обоих случаях происходит изъятие и (или) обращение чужого имущества. Следовательно, налицо расхождения, которые носят, скорее, терминологический характер, а отсюда перечисленные нами выше составы похищений должны бы подпадать под действие примечания 1 к ст. 158 УК как описанные «в статьях настоящего Кодекса».

Иное дело – а правильно ли законодатель, не ограничившись статьями главы 21 УК РФ (ст. 158–162, 164–166), охватил примечанием и прочие составы хищений и похищений? Ответ на этот вопрос во многом связан с сущностью следующего признака, упомянутого в примечании 1.

2. Хищения всегда совершаются с корыстной целью. Последняя выражается в стремлении виновного к получению имущественных выгод^[42] и реализуется за счет обращения им в собственность имущества, безвозмездно изымаемого из чужих фондов или из владения уполномоченных лиц^[43]. Правда, подчас высказывается и иное толкование, что корыстная цель при хищении предполагает незаконное удовлетворение материальных потребностей виновного или третьих лиц за счет чужого имущества^[44]. Такое мнение вряд ли верно, поскольку цель – это мыслимо предвосхищаемый результат^[45], а не реальное удовлетворение желаемого, не ее достижение.

Но и при том, и при другом толковании корыстной цели следует признать, что она не всегда присуща как некоторым видам хищения — ядерных материалов и радиоактивных веществ; оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств; наркотических средств и психотропных веществ (ст. 221, 226, 229 УК), так и похищениям, – например похищению человека (ст. 126 УК)^[46]. Однако в таком случае распространение примечания 1 к ст. 158 УК на те виды преступлений, где корыстная цель выступает факультативным признаком, недопустимо, ибо упоминаемая в примечании корыстная цель обязательна только для составов хищений. Фактически, следовательно, рассматриваемое примечание по признаку корыстной цели имеет отношение лишь к преступлениям главы 21 Уголовного кодекса (краже, мошенничеству и т. д.), а не ко всему УК РФ, а потому распространять его на весь массив статей Особенной части УК нет достаточных оснований.

3. Противоправность как признак хищения имеет отношение к деятельности виновного лица, к поведению последнего, поскольку в дефиниции говорится: противоправные изъятие и (или) обращение чужого имущества. При всей кажущейся ясности относительно сущности данного признака возникает непростой для практики вопрос: исключается ли противоправность при наличии судебного решения по гражданскому делу, по которому имущество на внешне законных основаниях передается соответствующему лицу.

Так, военнослужащий Р., уволенный в запас в 1993 г., по приезде в город N был поставлен мэрией в очередь на получение жилья на семью из 4 человек. Спустя 10 лет, когда подошла его очередь, Р. сдал все необходимые документы, однако при их рассмотрении жилищная комиссия мэрии пришла к выводу, что сертификат может быть выдан лишь на одного Р., так как остальные члены семьи жилую площадь уже имеют. По жалобе Р. в том же 2002 г. в результате многократного пересмотра судебных решений было признано право бывшего военнослужащего на получение сертификата на всю семью.