Читать книгу «Занимательная этика» онлайн полностью📖 — Л. Е. Балашова — MyBook.
image

Лев Евдокимович Балашов
Занимательная этика

ПОСВЯЩАЮ

моему издателю Леониду Павловичу Дашкову


© Балашов Л. Е., 2022

Мысли-рассуждения, мыслеобразы, притчи, анекдоты, шутки, стихи

Прямолинейная мораль

Прямолинейная мораль выражается в простых требованиях и заповедях типа «не лги», «не прелюбодействуй», «не кради», «делай добро», «будь добрым» и т. п. Такие требования или заповеди фигурируют в знаменитом декалоге Моисея (Библия, Ветхий Завет). В Псалме 96:10 говорится: «Ненавидьте зло» (Библия, Ветхий Завет, Псалтырь). Вообще в религиозных текстах часто можно встретить подобные требования и пожелания.

Прямолинейная мораль требует от человека только исполнения. Она бездумна, т. е. не предполагает размышления. Иными словами, ее требования и пожелания не содержат никакой мысли. Это на самом деле не мораль, а что-то вроде инструкции по пользованию техническим устройством или инструкции по технике безопасности. Только при очень хорошей фантазии или сильном огрублении можно представить человека как техническое устройство.

Почему всё же люди порой говорят и действуют в духе прямолинейной морали? Так поступают либо по отношению к детям, имея в виду их малоумие, либо по отношению к взрослым, привыкшим подчиняться тем или иным авторитетам без рассуждения.

Януш Корчак: нравственная задача «лгать – не лгать, красть – не красть…»

Януш Корчак писал:

«60. Мой принцип:

«Пусть дитя грешит».

Не будем стараться предупреждать каждое движение, колеблется – подсказывать дорогу, оступится – лететь на помощь. Помни, в минуты тягчайшей душевной борьбы нас может не оказаться рядом.

«Пусть дитя грешит».

Когда со страстью борется еще слабая воля, пусть дитя терпит поражение. Помни: в конфликтах с совестью вырабатывается моральная стойкость.

«Пусть дитя грешит».

Ибо, если ребенок не ошибается в детстве и, всячески опекаемый и охраняемый, не учится бороться с искушениями, он вырастает пассивно-нравственным – по отсутствию возможности согрешить, а не активно-нравственным – нравственным благодаря сильному сдерживающему началу.

Не говори ему:

«Грех мне противен».

Скажи лучше:

«Не удивляюсь, что ты согрешил».

Помни:

«Ребенок имеет право солгать, выманить, вынудить, украсть. Ребенок не имеет права лгать, выманивать, вынуждать, красть» (выделено мной. – Л. Б.).

Если ребенку ни разу не представлялся случай выковырить из кулича изюминки и тайком съесть их, он не мог стать честным и не будет им, когда возмужает…

Лжешь.

– Никогда я от тебя этого не ожидал… Значит, даже тебе нельзя доверять?

То-то и плохо, что не ожидал. Плохо и то, что безоговорочно доверял. Никудышный ты воспитатель: не знаешь даже, что ребенок – человек»[1].

Эти парадоксальные высказывания выдающегося педагога замечательны своей пронзительной правдой-бесстрашием. Ведь обычная прямолинейная мораль говорит: не лги, не кради и т. д. и т. п. А Януш Корчак утверждает как опытный педагог-воспитатель, что ребенок, молодой человек может позволить себе иногда и солгать, и украсть, и смошенничать, и принудить. Одним словом, иногда вступить в конфликт со своей совестью. Иначе он не научится моральной стойкости, не будет активно-нравственным.

И в вопросах морали нужны прививки (вакцинация небольшими дозами дурного), чтобы выработать у человека иммунитет против сильного дурного влияния.

Здесь, правда, есть проблема: какой должна быть доза дурного для вакцинации? Ведь с этим попустительством-оправданием можно попасть в ситуацию, описанную Эзопом еще две с половиной тысячи лет назад:


«Мальчик-вор и его мать. Мальчик в школе украл у товарища дощечку и принес матери. А та не только его не наказала, но даже похвалила. Тогда в другой раз он украл плащ и принес ей, а она приняла это еще охотнее. Время шло, мальчик стал юношей и взялся за кражи покрупнее. Наконец поймали его однажды с поличным и, скрутив локти, повели на казнь; а мать шла следом и колотила себя в грудь. И вот он сказал, что хочет что-то шепнуть ей на ухо; подошла она, а он разом ухватил зубами и откусил ей кусок уха. Стала мать корить его, нечестивца: мало ему всех его преступлений, так он и родную мать еще увечит! Перебил ее сын: «Кабы наказала ты меня, когда я в первый раз принес тебе краденую дощечку, – не докатился бы я до такой судьбы и не вели бы меня сейчас на смерть».

Басня показывает: если не наказать вину в самом начале, она становится все больше и больше.

Честность глупа?

Иногда можно слышать рассуждения типа "честный – глупый, а умный тот, кто умеет обманывать". Злодей Яго из трагедии Шекспира "Отелло" говорит: "Я предпочту быть умным. Честность – дура. И губит тех, кто с ней" (см. отечественный кинофильм "Отелло"). Почти то же говорит бальзаковский папаша Гобсек: «Этот граф глуп как всякий честный человек».

Действительно, честность имеет ограниченный смысл. Честность глупца может быть вредной, а честность негодяя преступной. Она только тогда оправданна, когда сопрягается с умом и с высшими моральными ценностями, с гуманизмом.

Можно сказать по-другому: честность – низшая моральная добродетель; она необходима, но недостаточна для того, чтобы быть порядочным или, как говорили в старину, добродетельным человеком.

Кроме того, честность не допускает обмана. А мы знаем, что обман иногда морально оправдан, например, ложь во спасение (см. ниже).

Ложь во спасение, во имя жизни

Во имя нравственных максим Фихте (немецкий философ-идеалист) готов был растоптать живую жизнь. Близкий романтикам Генрик Стеффенс рассказывает о своем столкновении с философом по поводу абсолютного запрета говорить неправду. Он привел Фихте такой пример: роженица опасно больна, а ее ребенок умирает в соседней комнате, любое потрясение будет стоить ей жизни. Ребенок умер; вы сидите у ее постели, и она спрашивает вас о состоянии младенца, правда убьет ее, что вам следует ответить? «Вопрос должен остаться без ответа», – сказал Фихте. «Это равносильно тому, – возразил Стеффенс, чтобы сказать: дитя нет в живых. Я предпочту сказать неправду и назову эту ложь правдой, моей правдой». На это Фихте закричал в возмущении: «Такой правды, которая принадлежала бы единичному человеку, не существует, не ты повелеваешь ей, а она тобой. Если женщина умрет, узнав истину, то она должна умереть». Стеффенс почувствовал, что им не понять друг друга. (Гулыга А. Шеллинг. М., 1984. С. 72).

Фихте, как истинный идеалист, предпочитал идеальное материальному, общее единичному (отдельному, частному). Соответственно, он готов пожертвовать единичным ради общего, отдельным случаем обмана (во имя спасения) ради общего правила «не лгать», запрета говорить неправду.

Или другой пример, который находим в романе К. Симонова «Живые и мертвые»: полковник Баранов повел себя на войне как трус и покончил с собой. К генералу Серпилину приходит вдова Баранова, просит сообщить подробности смерти мужа. Узнав, что сын Барановой идёт добровольцем мстить за отца, Серпилин говорит, что её муж пал смертью храбрых, хотя на самом деле покойный застрелился во время выхода из окружения под Могилёвом: «Снова сделав над собой усилие, он сказал это не столько для нее, сколько для ее сына, которому она будет писать на фронт».

* * *

Терпимость по Сократу

Однажды Ксантиппа сперва разругала его, а потом окатила водой. «Так я и говорил, – промолвил он, – у Ксантиппы сперва гром, а потом дождь. Алкивиад твердил ему, что ругань Ксантиппы непереносима; он ответил: «А я к ней привык, как к вечному скрипу колеса. Переносишь ведь ты гнусный гогот? – «Но от гусей я получаю яйца и птенцов к столу», – сказал Алкивиад. «А Ксантиппа рожает мне детей», – отвечал Сократ[2].


Терпимость по Вольтеру

Вольтер ратовал за политическую, идеологическую и религиозную терпимость, толерантность. Сейчас у нас часто повторяют такое его высказывание: «Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за Ваше право его высказать я готов пожертвовать своей жизнью».

На самом деле с большой осторожностью нужно относиться к заложенному в этом высказывании смыслу.

Иначе можно прийти к оправданию любой мерзости или даже к оправданию разных человеконенавистнических идеологий вроде немецкого нацизма-гитлеризма.



В. Б. Губин, например, пишет: плюралистский подход «обеспечивает также возможность всегда оправдать свое собственное поведение. В одной критической статье в связи с пьесой Горького "Мещане" Леонид Андреев приблизительно так характеризует нового по тому времени, "прогрессивного" мещанина из купцов: Петр не был так заскорузло нетерпим к чужим мнениям, как его отец; он не только допускал, но и уважал чужие мнения, чтобы иметь возможность пожать руку и мерзавцу. В настоящее время такой методологический трюк является одной из основ респектабелизации разных уродств человеческого общества и личного поведения…»[3]

В подтверждение последних слов Губина приведу такое высказывание современного «деятеля»:

«У меня нет внутреннего запрета на контакты с кем бы то ни было, для меня один, главный критерий всей моей деятельности – это фильм». Эти слова произнес продюсер, режиссер, один из столпов современного отечественного кино С. М. Сельянов в лекции, опубликованной ПОЛИТ.РУ

Толерантность хороша лишь в меру

– Эта картинка взята из интернета. Она – предупреждение-напоминание о том, что означает толерантность в медицинском смысле.

Нельзя представлять толерантность абсолютной ценностью. Сама по себе толерантность может быть опасной и вредной "вещью". В медицине с ней борются, потому что толерантность для живого организма – снижение, потеря иммунитета и, в конечном счете, смерть.

Толерантность хороша лишь до определенного предела, только в меру и только в "союзе" с нетерпимостью. Должен всегда существовать некоторый баланс терпимости и нетерпимости. Это диалектика жизни. Нетерпимость без толерантности – фанатизм, диктат, а толерантность без нетерпимости – потеря иммунитета, бесхребетность-беспринципность, дом терпимости, проституирование. Тот, кто кричит всё время о терпимости, толерантности – просто неумный человек.

Абсолютизированную толерантность справедливо в народе именуют толерастией. Все эти институты толерантности, насаждаемые у нас, в России, и по всему миру, – с самого начала ложные учреждения, поскольку акцентируют внимание на одной стороне реального диалектического противоречия, фактически отвергают диалектику терпимости и нетерпимости.

Быть нетерпимым – это выражение кажется ужасным. Напомним, однако, сколько существует положительных с моральной точки зрения проявлений нетерпимости. Есть подлецы, хамы, просто нерукопожатные люди. Разве мы должны их терпеть, относиться к ним терпимо? Есть недостатки, пороки человека. Разве мы должны относиться к ним терпимо? Враги на войне, кто они? Мы что, должны относиться к ним терпимо? Абсурд. Преступники – это люди, которых стремятся изолировать от общества. Быть терпимыми к преступникам – это, значит, потакать им, множить преступления, разрушать общество.

Заметьте, реальная (неумственная) терпимость всегда сопровождается некоторой нетерпимостью, и наоборот, реальная нетерпимость всегда сопровождается некоторой терпимостью.


На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Занимательная этика», автора Л. Е. Балашова. Данная книга относится к жанру «Учебная литература». Произведение затрагивает такие темы, как «занимательная наука», «культура и этика делового общения». Книга «Занимательная этика» была написана в 2022 и издана в 2022 году. Приятного чтения!