Цитаты из книги «Моисей. Ответ Каину»

Мы рассказали сейчас о тех нескольких судьбах, в которых человек оказался в состоянии изменить свою кровожадную ментальность на взгляды «посвятившего себя Богу». В данном случае убийство и религиозность, или, выражаясь символическим языком, Каин и Моисей, не образуют ту пару противоположностей, в которой противоположности друг друга взаимно исключают. Напротив, обе формы существования проживаются одновременно или последовательно одним и тем же человеком.

Не истреблять надо в себе побуждения ко злу, а служить ими Богу»

Исходя из отношения тесной партиципации между Яхве и Моисеем следует, что Моисей перенес на Яхве не только свое могущество и свои добродетели, но и свою теневую сторону, злобную «природу Каина».

Не так просто читателям Библии увидеть в чудесах Яхве и Моисея то, что увидел в них Бубер, а именно: «Чудо – это просто то, что происходит с человеком, готовым воспринять это как чудо» – короче, историческое чудо

, необходимо не забывать и о том, что Моисей отреагировал на убийство египтянина невыносимыми угрызениями совести. Отсюда и та поразительная метаморфоза, которая произошла с ним.

беспомощное поведение Моисея перед Богом также могло оказаться проекцией рассказчика или, соответственно, народа на характер Моисея

Современная судьбопсихология считает, что такие аффекты, как ярость и гнев, такой пароксизм, как заикание, убийство в состоянии аффекта, видение огня и слышание таинственных голосов, характерны для той категории людей, которых она называет эпилептоидно-параноидными потомками Каина [154]. К ним, по всей вероятности, согласно библейскому рассказу, принадлежит и законодатель Моисей.

Эта странная предосторожность в ходе убийства, совершенного в порыве гнева, которое чаще всего происходит молниеносно, по мнению Гресмана, является, наряду с чувством справедливости, и самоотверженностью в борьбе против рабства и беззакония, характерным качеством Моисея. Но все-таки в этой предосторожности Моисея мы должны видеть первые корни осознания им своей вины, того, что он поступил несправедливо. Совершенным убийством и заканчивается героический этап принца. И он переходит к следующему этапу.

Для судьбоаналитической психологии абсолютно безразлично – убил ли Моисей египтянина, или же – как считает Бубер – только бил. Для этой психологии единственно важным является то обстоятельство, что рассказчик легенды или, соответственно, народ спроецировал на законодателя Моисея такие грубые аффекты, как ярость и гнев, насилие и убийство, то есть качества, характерные для Каина.

Бубер полагает, что первоначально жезл Моисея был обыкновенным посохом пастуха и еще не был наделен чудотворной силой. Но, согласно повествованию Ветхого Завета, этот посох превратился в «жезл Бога», когда Моисей подошел к горящему терновнику, став в этот момент «человеком Божьим» [Толкование имен 33, 1]. Но Буберу хочется признать за этим жезлом сигнальную функцию либо функцию жезла регулировщика, как это было в битве с амаликитянами. Лобек считает, что среди народов, кочующих по степи, посох становится символом господства и власти, «так как отношение пастуха к стаду символически переносится ими и на отношение господина к своим подданным» [102]. Бубер также видит в посохе символ власти одного человека над группой людей.