Глава 2

Досадливо поправив сползающий наушник, темнокожий уборщик выругался и прибавил громкость старенького плеера. Негромко подпевая и приплясывая под мерный гортанный речитатив, выставил погромыхивающий пивными бутылками мешок за дверь и направился к мусорным бакам. Судя по тяжести, ночка в клубе удалась, молодняк тусил до утра, выручка будет что надо. Может быть босс даже расщедрится и подкинет немного премиальных.

Поднявшийся ветерок закрутил палой листвой и сдул картонные обрывки. То, что издали показалось бесформенной мусорной кучей, вдруг приобрело отчётливые очертания лежащего вниз лицом человека в драных джинсовых шортах.

Поперхнувшись на полуслове, Джим озадаченно замер, не решаясь приблизиться.

Обдолбанный или трупак? Вот дерьмо! Этого ещё не хватало. Похоже, пришили кого-то. Однако славно же эти ублюдки ночью повеселились.… Что делать? Боссу или сразу в полицию? Хотя рановато, восьми нет, босс наверняка ещё спит, как бы не вылететь с работы. Придётся звонить копам.… Или сразу девять один один?

Нерешительно оглядевшись, наклонился и попытался заглянуть в бородатое лицо. Крови вроде нет. Может просто укуренный или пьяный в хлам?

– Эй, приятель, – прикоснулся к плечу.

Мнимый труп что-то едва слышно пробормотал.

– Живой, мать твою! – возликовал Джим. – Ты чего тут разлёгся, снежок? Давай-давай, поднимай свою задницу!

Мужчина опёрся на руку и, попытавшись подняться, неловко рухнул.

– Мать твою! – рассвирепел Джим. – Давай подымайся, снежок! – с силой потянул за руку.

Мужчина уселся, осматриваясь совершенно безумным отсутствующим взглядом. Выцветшие голубые глаза вращались независимо друг от друга.

Хихикнув, Джим присел на корточки и провёл ладонью перед бородатым лицом.

– Да-а-а, хорош, хорош…. У кого такую травку брал? Эй, снежок, проснись! Тебя спрашивают! – похлопал по щекам.

Мотнув головой, бродяжка наконец сфокусировал взгляд.

– Пшёл вон, негр! – с силой толкнул в грудь. Злобно сплюнув, поднялся на ноги и пошатываясь, побрёл к мусорным бакам.

– Эй, да ты кого назвал ниггером! – возмущённо завопил Джим. – А ну стой! – решительно двинулся вслед. – Кто ниггер?

Не хватало ещё, чтобы всякие вонючие бомжи оскорбляли тебя посреди бела дня!

Не обращая внимания на крики, бродяга порылся в бачке и выудил пивную бутылку. Сожалеющее оглядев на просвет, разбил донце и угрожающе повернулся.

– А кто ты, может быть китаец? Ну тогда я Бенедикт Шестнадцатый!

– Эй, остынь, остынь, друг! – даже не пытаясь вникнуть в непонятный бред, Джим замер, опасливо поглядывая на стекло. Острые блестящие грани подействовали отрезвляюще. Связываться с психованным укурком выйдет себе дороже.

Бомж криво усмехнулся.

– Молчание – знак согласия. Тогда давай, вали отседова! – мотнул головой в сторону клуба, – и не мешай нормальным людям отдыхать. Иди работай, говорю, эфиоп твою мать…

Последнее прозвучало по-русски, поэтому вышло нисколько необидно для носителя нелитературного английского языка.

Недовольно бурча, Джим развернулся, позабыв про так и не выброшенный мусор. Нет, эти долбанные бомжи вконец обнаглели! И куда только полиция смотрит? Такие налоги дерут, дармоеды…

Проследив за присмиревшим уборщиком, Макс ехидно усмехнулся. Давно бы так. Вот что крест животворящий…, тьфу, несколько нецелая пивная бутылка делает. А то пальцы все гнуть горазды. Нашёлся тут угнетённый борец с апартеидом! Унидо, унидо, долой апартеидо! Чёрт, вот откуда это? И Бенедикт этот, да ещё не какой-нибудь, а сразу Шестнадцатый. Вот кто такой спрашивается, откуда? Наверняка кто-то известный, ведь неспроста же с языка сорвалось. Эх, склероз, склероз…

Тяжело вздохнув, брезгливо поддел палкой кучу выброшенного тряпья. Однако солидный выбор, есть во что приодеться. Секонд хэнд, лучшие модели сезона. Брюки превращаются, превращаются брюки.… Радует, что хоть это всё безобразие ненадолго. Кстати, для первого раза могли бы и в кого поприличнее закинуть. Хотя бы в того же ротвейлера, тьфу, Рокфеллера. Интересно, бывал среди них хоть один в коме? Навряд ли, если только в момент смерти, но это мало кому интересно. Хотя вроде Алекс уверял, что точки выхода совершенно уникальны и зависят только от мозга проводника. Какой-то там сложный резонанс тонких полевых структур. Так что шанс побыть миллионером ещё есть. Ешь ананасы, рябчиков жуй.… Вот, опять! Откуда это?

Выудив крутую байкерскую куртку, удивлённо присвистнул.

Нет, ну вот народ американский зажрался! Подумаешь, небольшая дырочка на боку! Выпил, упал, за гвоздь зацепился, да мало ли что с таким гарным байкером может приключиться? Не всё же сразу выбрасывать, руки-то откуда растут? Тут нитку с иголкой, и делов-то всего на пару минут. Нет, ребята, так на вас никаких баксов не напасёшься…

Стряхнув прилипшие листья шпината, придирчиво оглядел куртку со всех сторон. Отлично, просто отлично. Даже ярлычок есть. XL. Подумать только, мой любимый размер! Ну вот, опять началось…

Мучительно отгоняя пришедший на ум печальный образ ослика Иа, Макс натянул куртку и молодецки повёл дряблыми плечами, всматриваясь в бородатое отражение в осколке зеркала. И-э-эх! Силушка богатырская! М-да, однако, пациент дюже хиловат. Типичный бомжара. Лет шестьдесят. И пузо как у беременного. Может и вправду родит? А что, говорят сам Чарли Чаплин такому отважному мужику целый лимон баксов обещал…

– Эй, ты! Ты чего тут по нашим бакам шаришься?

Макс раздражённо повернулся.

Ну вот, что за люди, приодеться как следует, и то не дадут. И вообще, что за тон, что за манеры?

Недобро поглядывая опухшими глазищами, в пяти шагах выжидающе замерла компания таких же троих бородатых собратьев по несчастью.

Макс развернулся и принялся остервенело разгребать мусор.

– Чего, чего… Бутылку ищу.

– Чего?

– Ты что, совсем оглох? – рявкнул Макс. – Бутылку!

– Какую ещё бутылку? – опешила компашка.

– Такую! Анализы надо сдать срочно! Вам что, разве не говорили? – рывком повернулся Макс. – Здесь недавно в парке какую-то хрень от клещей распылили, от неё сразу на полшестого и всё тело чешется. А в больничке от этого дела всем мужикам антидот бесплатно дают…

– Чего?

– Антидот. Ты совсем тупой? Лекарство такое. Не знаю, как вы до сих пор тут живы без антидота, – выудив подходящие растоптанные кроссовки, Макс продемонстрировал первую попавшуюся бутылку. – Во, как раз литр! Всё, пока, братва! Лично у меня уже всё чешется, пойду чуток на анализ отолью. И давайте сами тоже особо долго с этим делом не затягивайте, а то вот так раз, и на полшестого, а оно вам это дело нужно?

Закинув кроссовки через плечо, протиснулся через растерянную компанию и, безмятежно помахивая бутылкой, неторопливо побрёл к видневшемуся вдали парку.

– Э-э-э, брат, постой! – торопливо окликнули сзади. – А как ты говоришь, та ценная штука называется?

– Антидот, – на ходу рассеяно отозвался Макс и медленно повторил по слогам:

– Ан-ти-дот.

– Спасибо, брат!

– Не за что.… Слышь, братва, а какое сегодня число?

– Девятое. Сентября.

– Ага.… А год?

– Две тысячи первый, – после некоторой паузы, завистливо откликнулся кто-то из бродяг. – В запое что ль был?

– Было дело, – горестно вздохнул Макс. – Грешен я братья, второй месяц уже как не просыхаю.… А где я нынче, город-то хоть какой?

– Ну ты и силён! – восхищённо захохотали бродяги, – уже и себя не помнишь! Нью-Йорк это. Ладно, бывай!

– Бывай…

Мельком глянув табличку со схемой парка, свернул на безлюдную аллею, и, приметив удобную тенистую скамейку, блаженно вздохнул и плюхнулся посредине. Всё-таки что ни говори, на редкость ловко от коллег по цеху отмотался. Сгоряча могли бы и побить. Рожи чисто уголовничьи, так кирпича и просят. На лицо ужасные, добрые внутри…. Вот, опять.… Откуда? А рожа, к слову, и у самого тоже ничем не лучше. Побриться бы надо. Но для начала переобуться.

Наскоро стряхнув с ороговевших грязных лапищ налипшую гранитную крошку, с кряхтеньем нагнулся, и с трудом втиснул правую ступню в кроссовок. Затянул шнурок и чуть притопнул, любуясь делом рук своих.

Ну вот, совсем другое дело. Найк. Сидит как влитой. Сразу видно культурного человека. Конечно, до кучи хорошо бы ещё и маленькие беленькие-пребеленькие носочки, но с этим по всей видимости здесь совсем не фэн-шуй. Почему-то они здесь все поголовно шныряют на босу ногу.… И вообще, если взглянуть на данную философскую проблему немного шире, то совершенно непонятно, как можно спокойно жить и трудиться, не имея при этом даже и одной пары маленьких-маленьких беленьких носочков!

Неодобрительно покосившись на слишком близко пробежавшую запыханную темнокожую деваху, машинально задержал взгляд на покрасневшем пухлом ахилловом сухожилии. Вот, кстати, и живой пример. Активно худеющее золотце под центнер весом, ещё минут десять такой пробежки и мозоль обеспечен. А всё почему? А потому. Трётся нога без носочка, дамочка, трётся. И что самое печальное, самому такой проблемы тоже не избежать.

Горестно вздохнув, натянул второй кроссовок и оценивающе потоптался. Отлично, просто отлично. Считай, первая часть дела сделана. По-крайней мере, теперь обут, одет, и разруха не так сразу будет бросаться в глаза. Интересно, привлекают ли тут за бродяжничество? Судя по количеству бомжей, копов на всех просто физически не хватает. Остаётся на это и надеяться. Не хотелось бы сразу загреметь в местный обезьянник. Алекс просил по возможности избегать прямого контакта с властями. Оно и понятно, видать, клиент не совсем чист. Кстати, об Алексе. Пора бы и отметиться.

Придерживаясь за ноющую поясницу, поковылял к ближайшему дереву. Эх, старость не в радость, уж лучше бы и и не садился. Всё свербит, болит. Вот ведь клиента подогнали! Рухлядь ходячая, пескоструйная машина. Нет чтобы молодого, красивого, с большим мешком денег.

По-стариковски кряхтя, с трудом согнулся и подобрал пять мелких камушков. Придирчиво оглядев, с натугой просунул в горлышко бутылки. Оглядевшись, подобрал позабытый детский совочек и, отсчитав пять шагов, неглубоко прикопал тайник в тени кроны на северной стороне.

Притоптав траву, воровато огляделся и удовлетворённо потёр ладони, смахивая песчинки. Ну вот, дело сделано. И вокруг вроде никого. Повезло, что ранний час. А вообще конечно бред. Зачем, почему, непонятно. Но отметиться надо непременно. На этот счёт Алекс дал чёткие рекомендации. По прибытии сразу дать знак. Причём в подходящем месте. А это место уж как раз подходящей некуда. Городской парк, в меру большое дерево, без дупла. Такое простоит ещё без проблем лет двадцать. Осталось только координаты сообщить. Только вот для этого надо максимально расслабиться.

Уселся под деревом с солнечной стороны и прижался к тёплой коре, блаженно подставив лицо утренним лучам. Глубоко вздохнув, зажмурился и прислушался к внутренним ощущениям. Где-то далеко зазвучал знакомый мерный ритм. Вспыхнул ровный белый свет.

– А-а-а, Макс, наконец-то! Как в новом теле?

– Паршиво. Да и не очень-то оно и новое, откровенно говоря.

– Да? Интересно. И кто же наш пациент?

– Не знаю, американский бомж какой-то. Личность почти отсутствует, какие-то бессвязные обрывки воспоминаний. Короче, я ещё и сам толком не разобрался, всего полчаса как прибыл, да и то не в добрый час.

– А что так?

– Да конкуренты по мусорному бачку наехали…

– В смысле, э-э-э…наехали?

– В смысле, чуть не вступил в вооружённый конфликт. Да ерунда, враг позорно бежал. Короче, докладываю про метку. Это стеклянная зелёная бутылка, внутри пять камушков. Проспект Парк, Уэлл Хаус Драйв, с запада на восток будет такая развилка после моста, в центре три дерева, встать лицом к югу, крайнее слева дерево, отойди на пять шагов к северу от ствола и копай сантиметров на десять. Мостик капитальный, а уж деревья вообще, так что ищите и обрящете…

– Всё это чудесно, – нетерпеливо перебил Алекс. – Город, а главное, год какой?

– А, пардон, совсем заболтался. Короче, Нью-Йорк, девятое сентября, две тысячи первый.

– О, боже!

– Что? – встревожился Макс. – Что-то не так?

– Э-э-э, нет, пока всё так. Прости, мне надо срочно проконсультироваться с руководством. Буду где-то через час. Если можешь, постарайся дождаться.

– Хоккей.

Пожав плечами, Макс устроился поудобнее, предаваясь бездумному отдыху.

Странно, что за спешка. Наверно промахнулись с пациентом, или что-то вроде того. Похоже, будут обратно в Центр возвращать. Как он сам говорил, иногда бывают всякие досадные накладки. Непредвиденные флуктуации. Что ж, бывает. Наука вообще штука сложная…

Что-то влажное и холодное ткнулось в левую руку. Макс неохотно открыл глаза и покосился вниз.

Приветливо помахав хвостом, собачка упёрлась передними лапами и чуть подалась назад, негромко скрипнув колёсиками. Культи задних лап надёжно покоились на хитрой металлической раме.

–Э-э-э…привет. Х-х-х…Хороший пёсик, – ошеломлённо пробормотал Макс.

– Не бойтесь, мистер, он не кусается! – блеснув очками, подбежал запыханный мальчуган. – Просто Снуппи очень любит гоняться за голубями.

– За голубями? – Макс потрясённо уставился на задние лапы. – Круто! А кто ж его так уделал?

– Машина сбила, – посерьезнел мальчуган. – Вот ему ноги и ампутировали. Мама сказала надо усыпить, а я не дал…. Я сам потом эту штуку сделал, – присел и гордо покрутил колесико ластящегося пса. – Это от старого робота. Мы ещё потом с ним целый месяц ходить тренировались…

– Супер! – восхитился Макс. – Такими темпами ты ему за год и настоящий биопротез сотворишь.

– Биопротез? – живо заинтересовался малыш. – А это что?

– Ну, это такая хитрая штуковина. Когда электрический сигнал из мозга передаётся на железную лапу.

– Круто! – загорелся мальчуган. – Прямо как во втором Терминаторе?

– Точняк, – машинально поддакнул Макс, мучительно пытаясь припомнить, откуда возник образ шевелящихся металлических пальцев киборга.

– Энтони! – нетерпеливо позвала подходящая женщина. – Не мешай мистеру отдыхать!

– Ничего-ничего, мэм! – улыбнулся Макс. – Энтони меня нисколько не беспокоит. Наоборот, когда ещё удастся поболтать с таким изобретателем!

– Извините, – польщено заулыбался малыш. – Это моя мама. Нам пора.

– Пока-пока, – приветливо помахал рукой Макс. – Бегите.

– Снуппи, за мной!

Подобрав палку, неугомонная парочка понеслась по аллее. Проследив за восторженно лающим псом, Макс невольно усмехнулся. Хороший пёсик, жив здоров. А ведь могли бы и усыпить. Вот что значит, когда у пацана с детства руки правильно растут. Раз, и сделал. А то бы быть по жизни пёсику безногим инвалидом, или того хуже …

Вспомнив про собственное неизвестно где лежащее тело, зябко поёжился. Если задуматься, всё очень похоже на страшный сон. И ещё неизвестно, реально это всё, или действительно просто сон. Даже имени своего и то не вспомнить. А правда, возможно ли такое во сне? А если попытаться проснуться?

Пребольно ущипнув левый бок, невольно поморщился. Больно-то как. Вроде без обмана, живой. Словно удивляясь такой бестолковости, в животе злобно забурчали кишки. Дескать, конечно, живой, и этому живому уже не помешало бы давно что-нибудь поесть.

Вспомнив пункт контракта о бережном отношении к вверенному организму, Макс тяжело вздохнул. Ага, вот и попробуй тут отнесись, если шеф сказал от сих и до обеда висеть на телефоне. Кстати, где его там до сих пор всё носит? Сколько можно консультироваться, все сроки уже прошли!

Расслабился и погрузился в молочную муть.

– Алло, шеф! Ты тут?

– Наконец-то, Макс! Хочу тебя порадовать, всё отлично. Метку благополучно отыскали, ты пока в нашей реальности и можешь свободно располагать собой до вечера…

– Стоп. Что значит, в нашей реальности?

– Да-да, я помню, ты ещё новичок в нашем деле. Постараюсь ответить максимально доходчиво. В нашей, это значит, что все внесённые тобой изменения никак не повлияли на событийно-следственную связь, и мы находимся с тобой как бы на одной линии событий. Но это пока…

– Пока?

– Конечно. И пусть тебя это не удивляет. Это естественно. Само твоё появление здесь вносит некоторое возмущение в реальность, и как дальше развернутся события никому неизвестно. В любом случае, хочу особо это подчеркнуть, лично тебе ничего не угрожает. Вытащим назад в любом случае.… Теперь о наших ближайших планах. Я так понял, у вас сейчас раннее утро, поэтому подробные рекомендации смогу дать только ближе к вечеру. Мне нужно некоторое время для обработки материала. Так что пока отдыхай. Связь как обычно, – голос отдалился и умолк.

– До вечера, Алекс, – запоздало откликнулся Макс.

Кряхтя и вполголоса проклиная старость попеременно на двух языках, с трудом приподнялся на ноги и огляделся. Желудок настойчиво требовал поесть. Вторя старшему собрату, тоскливо пробурчали кишки.

– О-хо-хо, грехи мои тяжкие. Вот куда тут можно податься позавтракать бедному американскому бомжу в ранний час?

Прислушавшись к себе, обречённо махнул рукой. Никакой помощи. В отличие от бабульки божий одуванчик, предыдущий хозяин тела упорно молчал. Наконец после долгих терзаний откуда-то из тёмных глубин подкорки прорвался мудрый совет побыстрее напиться в хлам, укрыться картоном и завалиться спать в какую-нибудь дыру потеплее. И ничего другого этот долбанный мир не стоит.

– Ну спасибо тебе, папаша, – фыркнул Макс. – Вот уж чего-чего, а нажраться я всегда успею.

Плотоядно поглядывая на шмыгающих под ногами раскормленных голубей, неспешно побрёл по аллее. Какая всё-таки хорошая эта птичка. Маленькая, жирненькая, вкусненькая. Шею свернуть в два счёта, ощипать и сварить вечерком под мостом…

– Да, тьфу ты, чёрт, – с трудом подавил накатившую тошноту.

Однако старый хрыч тот ещё гурман. Похоже и городской дичью не брезговал. Хотя, правильно говорят, не суди, да не судим будешь. Как бы и взаправду до этого дело скоро не дошло. С голодухи.… Нет уж, птички разве что в качестве крайней меры.

Очередной поворот вывел к широкому перекрёстку. Сухонький морщинистый старичок азиатского вида безуспешно пытался пристроить над ящиком на колёсах огромный неповоротливый зонт.

– Помочь? – остановился Макс.

– Ну помоги, – раздражённо зыркнул из-под седых бровей старик.