Тёплый летний вечер

Они сидели в открытом кафе в тени деревьев. Вечернее солнце просеивалось сквозь листву, и на их столе дрожали желтые пятна, а на стаканах и бутылке вина сверкали блики. Они сидели напротив друг друга, двое мужчин среднего возраста, двое друзей.

– Такой прекрасный вечер, а на душе тягостно, – проговорил Виктор, нервно теребя сигарету. – Последнее время я сам не свой. На работе все раздражает, сослуживцы уже избегают со мной общаться.

– Хм, что ж ты хочешь, – усмехнулся Игорь. – Тебя действительно последнее время не узнать. Что случилось, чего ты расклеился?

– Да дома как-то все неладно. Скажу тебе откровенно – по-моему, Вера разлюбила меня.

– Ну уж! Не преувеличивай! Ты умеешь накручивать себя.

– Эх, Игорь, если бы! Ты, конечно, многое обо мне знаешь, но не все. Клянусь тебе, не все… Мы ведь с Верой прожили почти десять лет. Многие считали, да и сейчас считают, нас счастливой парой. Со стороны, наверно, так оно и есть. На самом деле у нас уже давно все нехорошо. Сейчас попросту плохо. Ты мой друг, я только тебе могу открыть душу, послушаешь?

– Ну что ты спрашиваешь?

– В общем… Как ты знаешь, мы познакомились еще в институте. Ей было двадцать лет, мне на три года больше. Я помню, когда первый раз увидел ее. Представляешь, в вестибюле института толпились студенты, большая группа, но она выделялась среди всех, вокруг нее было прямо сияние.

– Нимб, что ли? – с ухмылкой вставил Игорь.

– Нет, серьезно. В струящемся платье она выглядела как фея. И на лице – улыбка. Помню, я удивился – каким же прекрасным может быть человеческое лицо. У нее был чистый взгляд, взгляд святой.

– Брось! – поморщился Игорь. – Фея, святая! Ну что ты в самом деле! Ты всегда был фантазер и сейчас фантазируешь. Что за сентиментальные штучки! Взрослый мужик, а несешь чепуху. Давно пора понять – нет святых баб.

– Ну а мне казалось – она из тургеневских времен… Я дарил ей цветы. Однажды, как мальчишка, перед ее домом мелом написал: «Вера! Я тебя люблю». В общем, влюбился. И она вроде… После того как мы расписались, она сказала: «Я люблю тебя с первой встречи», – приятные воспоминания вызвали улыбку у Виктора, смутную улыбку, которая быстро погасла: – Да, все начиналось прекрасно… Но вот ребенка у нас не было, а я так хотел сына… Вера так и не смогла забеременеть. Да, вот так… Давай выпьем, – Виктор допил вино и, взяв бутылку, снова наполнил стаканы. – Вера все искренне рассказала о себе. У нее до меня было одно серьезное увлечение. Парень-спортсмен, «с античным торсом», как она сказала. И вот странно, я так ее любил, что ревновал к этому спортсмену, ревновал к прошлому. Понимал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать. Все представлял, как она с этим «с античным торсом» в постели.

– Ревновать к тому, что было, ясное дело, глупо, – согласился Игорь. – У нормальной женщины к двадцати годам и должен быть любовник. И может, даже не один. Ну и хрен с ними. Часто женщина забывает об этом. Говорит: «А-а, по глупости». Дура, мол, была. А если она все забыла или хочет забыть, этого как бы и не было.

– Возможно, – кивнул Виктор, – но вот такой я идиот. Но послушай, как у нас все сложилось дальше… Первые год-два все было хорошо. Она говорила: «Ты самый замечательный, подруги мне завидуют»… Но потом все изменилось. Я заметил, что дома она стала рассеянной, ее улыбка стала какой-то тайной, я чувствовал, что она думает о чем-то своем. И она стала слишком много времени уделять своей внешности. Я догадывался – она привыкла нравиться мужчинам, а от соблазнов трудно устоять… Скажи, она действительно красивая?

– Извини, но… обыкновенная, – Игорь немного отпил вина. – Нет, ну симпатичная, конечно, но у меня были и получше. Намного.

Виктор допил вино, закурил.

– Ну, в общем, она стала приходить домой поздно. Говорила: «Задержалась на работе». А я звонил на ее работу – она уходила как обычно. Я чувствовал – она что-то скрывает от меня, да попросту врет, но мне так хотелось ей верить… Понимаешь, я отдал ей всего себя. Мне кажется, что я и делаю-то все только для нее. Без нее моя жизнь теряет всякий смысл.

– Ну чего ты все сгущаешь? – резко бросил Игорь.

– Если бы! Стыдно признаться, но однажды я решил последить за ней. Как мальчишка, прятался за деревьями, киосками… Она вдруг села в машину к мужчине. У меня внутри все заледенело. Я побежал к ним, но машина развернулась и уехала. Поймал такси, чтобы погнаться за ними, но они исчезли… Ты не представляешь, что творилось со мной.

– Представляю, – отозвался Игорь с горькой усмешкой.

– Она вернулась домой поздно, от нее пахло вином. Сказала: «Он просто старый друг». Сказала как-то спокойно, безразлично, словно не видела, что меня всего прямо трясло… Потом я еще раз застукал ее с этим типом. В ресторане. Устроил скандал… Ну дома мы помирились, выпили, и я заставил ее во всем признаться. Она призналась, что была у этого типа дома, и между ними все произошло. Сказала: «Всего один раз и случайно». Случайно! Такое ведь случайно не бывает.

– Бывает, – махнул рукой Игорь. – Все бывает. Но ведь она не ушла от тебя, и ты простил ее. Забудь об этом. Плюнь на все.

– Как я могу забыть?! У меня был шок. Я жутко переживал, даже хотел уйти от нее, но не смог. Не хватило сил… Я вдруг вспомнил, как мы с ней клеили обои, когда получили квартиру. Вера на полу мазала обои клеем и подавала мне. Я стоял на стуле и приклеивал обои у потолка, а она проводила по ним мягкой тряпкой. До полуночи клеили, устали адски. Тахты у нас еще не было, и мы уснули на полу на одном надувном матраце… Потом вспомнил, как мы поехали за грибами и в лесу заблудились. А я еще вывихнул ногу. И вдруг пошел дождь. Мы встали под ель, но все равно промокли страшно. Уже темнело, наступал вечер, и мне стало тревожно, а Вера прижалась ко мне и запела детскую песенку, и сразу стало повеселее. А когда дождь кончился, Вера сняла кофту, перевязала мою опухшую ступню, и мы побрели. Я опирался на ее плечо и на палку. Нашли тропу, вышли к какой-то деревне… Да много было хорошего. Все это было давно, лет пять-шесть назад, но после ее измены все уже стало не то, на душе у меня уже никогда не было спокойствия. Я-то ей никогда не изменял. Да что там! Для меня не существует других женщин. Понимаешь, я люблю ее. Вот сегодня уехала на дачу к подруге, сказала: «Надо помочь сшить платье». Вернется завтра, а я уже весь извелся, в голову чего только не лезет… Давай это, возьмем еще бутылку?

– Ну если хочешь, – Игорь развел руки. – Но, может, не стоит? Выпивать надо, когда все в порядке, а когда хреново, надо, стиснув зубы, работать. Я смотрю – ты слишком раскис. Тебе не станет хуже?

– Куда уж хуже?! – Виктор встал и направился к стойке, а вернувшись с бутылкой, сразу наполнил стаканы; быстро выпил, закурил очередную сигарету, глубоко затянулся и, выпустив дым, продолжил:

– После того случая на некоторое время Вера стала нежной, внимательной, ну такой домашней. Но я все равно был настороже, все время ждал, что она опять загуляет… Понимаешь, она убила мою уверенность в ней, нанесла мне страшную рану. Наш брак стал ненадежным.

– Понятно, – кивнул Игорь. – Мой тебе совет – пошли ее куда подальше. Если до сих пор не можешь ей этого простить, уходи. Чего ты мучаешься, устраиваешь себе нервотрепку?! Если она соврала один раз, она и еще соврет, как пить дать. Если она «случайно» переспала с одним мужиком, она так же «случайно» переспит и с другим, будь уверен. Ценность женщины в ее преданности. Я бы ни минуты не жил с бабой, которая наставила мне рога.

– Говорю же тебе, не мог я уйти. И никогда не смогу. Я люблю ее… Но ты дослушай. На этом ведь не закончилось. Ее хватило на полгода, потом опять началось – то на работе чей-то день рождения и «засиделись в кафе», то «зашла к подруге». И никогда не предупреждала меня заранее, не звонила, что задержится. Такая небрежность. А я весь вечер не находил себе места, выглядывал в окно, не отходил от телефона… Некоторые знакомые мне стали говорить, что видели ее с мужчинами. Некоторые прямо заявляли, что она изменяет мне. Мне трудно было в это поверить. Я пытался у нее выяснить, а она говорила: «Все это бред. Ты изводишь меня подозрительностью и ревностью, все выдумываешь, ты очень мнительный». В общем, жизнь стала невыносимой, я стал выпивать…

– Все ясно. Тот, кто любит сильнее, всегда проигрывает, – уверенно заявил Игорь. – Давно известно, сильную любовь не ценят. В ответ на такую любовь получаешь небрежность… Давай так – без обиды. И говорить все начистоту. Мне никогда твоя Верка не нравилась. Вспомни, еще когда ты женился, я сказал: «Пластмассовая кукла. Экзальтированная особа, любит компании»… В ней двойственность. Да, с одной стороны, она неглупая, с неплохим вкусом, с другой, пойми: она не знает, что такое совесть, честь. Из нее так и прет самоуверенность. Вообразила о себе черт-те что!.. Ну нахваталась она всего понемногу, язык подвешен. Тоже мне интеллектуалка! Знаю я этих экзальтированных, эмансипированных! Да хороший характер, преданность женщины в сто раз ценнее всякого интеллекта… Обрати внимание, как в компании она старается быть на виду, глазеет на мужиков, крутится около них, каждому отвешивает комплименты. Пойми, как женщина себя ведет, так к ней и относятся.

– Да, это так, – вздохнул Виктор.

Игорь допил вино и рывком, звучно поставил стакан на стол.

– Не хотел тебе говорить, но один мужик – ты его не знаешь – похвастался мне, что твоя Верка его кадрила, сказала ему, что «с мужем живет по привычке», что «по-своему любит мужа, жалеет», а ему намекала про «секс без любви»… Пошли ее к чертовой матери! Тем более что у вас нет детей, тебя ничего с ней не связывает… И ничего хорошего у тебя с ней не будет. Поверь мне, я знаю, о чем говорю… Я давно ушел бы от такой. Я люблю женщин скромных, даже застенчивых, а твоя Верка и не знает, что это такое… Она не стоит тебя. Ты талантливый, порядочный. И однолюб, не то что я, бабник. А твоя Верка просто негодяйка, не ценит тебя… Ты просто привязался к ней. Уходи от нее, иначе доведешь себя черт-те до чего. Собственно, ты уже себя довел – выглядишь хреново, много выпиваешь, куришь одну сигарету за другой. Будь мужиком, возьми себя в руки. Ты еще встретишь отличную бабешку. Вокруг полно одиноких женщин, получше твоей Верки. И ты всегда им нравился.

– Легко сказать «уходи, пошли ее к черту», ведь было много хорошего, как его зачеркнуть?

– Чего хорошего-то? Да и одно предательство, одна измена зачеркивает все. Есть вещи, которые нельзя прощать, неужели не понимаешь?

– Понимаю, – понуро протянул Виктор. – Но, видимо, я слабак, не представляю свою жизнь без нее… Я забыл тебе сказать: в тот вечер, когда она призналась, что «случайно» изменила, она расплакалась, назвала себя «дурой», просила прощения. Мне стало жалко ее.

– Что ты ее жалеешь?! Себя пожалей! – Игорь решительно повел в воздухе рукой. – Вспоминаешь, какой она была хорошей! Вспомни, какой она была стервой, когда врала тебе в глаза. Вспомни компании, где мы бывали, и сколько раз в танце она прямо висла на других мужиках. Как-то я сказал ей: «Не задуши партнера в объятиях», а она: «У меня голова разболелась». Не раз она с кем-нибудь уединялась. Ты не замечал, а я-то все видел, я изучил баб… Помнишь, как она с одним типом на его машине поехала «купить всем шампанское и мороженое»? Они вернулись через полтора часа, и видок у нее был осоловелый. Я-то знал этого типа, он своего не упустит. Ты доверчивый, неопытный, ничего не понял, а мне достаточно только взглянуть на мужика с женщиной, услышать пару фраз, как они говорят друг с другом, – и сразу ясно, какие у них отношения.

– Она тогда сказала, что магазины были закрыты, – неуверенно вставил Виктор.

– Врала! Дурак ты, Витька! Мне больно за тебя. Если хочешь знать, этот тип потом сказал мне, что они сгоняли к нему и он переспал с ней. Короче, уходи от Верки немедленно и баста!.. Жить тебе есть где, квартира матери свободна. Кстати, сам знаешь, твоя мать сразу ее невзлюбила и не любила до самой смерти… Ты обязательно встретишь преданную женщину, семьянинку. Она родит тебе сына, и все будет как надо. А эта стерва погубит тебя.

– Не могу, – тяжело вздохнул Виктор. – Презирай меня, но не могу.

Безвольность друга уже раздражала Игоря.

– Ну жди, когда она тебя бросит. Вспомнишь меня. Бросит, когда встретит мужика, в которого втрескается. Бросит и глазом не моргнет. Ты что, еще не понял – она не дорожит тобой?!

– Ну и пусть, – безнадежно обронил Виктор и с отчаянием выпил полный стакан.

Игорь повысил голос:

– И сколько ты будешь это терпеть?! Если уж на то пошло… И меня с твоей Веркой однажды черт попутал.

Виктор вскинул глаза и уставился на друга. Игорь понял, что хватил через край, но отступать уже было поздно.

– Да, попутал… Мой жуткий грех. Это произошло четыре года назад. Все это время хотел тебе покаяться, но никак не мог решиться… Помнишь, тогда на даче в Аникеевке, у подруги Верки? Ты в то время почти не выпивал, а в тот день после шампанского тяпнул водки, сильно опьянел и уснул на тахте. А Верка пригласила меня танцевать. И в танце вдруг прижалась ко мне и зашептала: «Ты знаешь, мне вчера приснился сон – мы с тобой были в постели. Ты был бесподобен. Может, нам это устроить наяву? Просто дружеский секс». Я опешил: «Какой же такой дружеский?» «Ну, – говорит, – ни к чему не обязывающий. Просто чтобы удовлетворить желание». Вот стерва!.. Ну я тоже был прилично выпивши и потерял башку. Не помню, как мы очутились в хозблоке. Там все и произошло. Не раздеваясь… Потом-то я сразу протрезвел и чувствовал себя погано. А когда увидел тебя, спящего, – хочешь верь, хочешь не верь – возненавидел себя, а Верке сказал: «Дружеским сексом занимаются шлюхи. На месте Виктора я бы тебя прибил».

Игорь допил вино и, закурив новую сигарету, опустил голову.

– Помнишь, после той поездки я с полгода с тобой не встречался? Говорил, «болею». Врал! Не мог смотреть тебе в глаза… Потом несколько раз хотел тебе признаться, но так и не решился. Да, вот так получилось. Дай мне в морду, мне будет легче. Дай!

Виктор отвернулся, некоторое время тускло смотрел на уже темнеющую улицу, потом поднялся и, с дрожью в голосе, пробормотал:

– Пойдем по домам.

На углу улицы Игорь обнял друга.

– Уходи от нее, она не стоит тебя. Уверен, ты встретишь отличную женщину и еще будешь жалеть, что столько лет жил с этой стервой.

Был теплый летний вечер, но Виктора знобило. Он брел в сторону дома, еле сдерживая слезы. Навстречу ему попадались смеющиеся парочки, откуда-то доносилась музыка. Виктор ничего не замечал, брел, ощущая внутри невыносимую тяжесть. В какой-то момент ему показалось, что все его тело заковано в железный панцирь.

Когда он подошел к дому, уже сгустились сумерки и на улице зажигались фонари – вначале лишь слабое мерцание, но постепенно оно усиливалось и превращалось в яркий свет.

В пустой квартире Виктор особенно остро почувствовал одиночество. «А она сейчас с кем-нибудь занимается «дружеским сексом», – зло подумал он и застонал от бессилия, от невозможности что-либо изменить.

Виктор распахнул окно, свежий теплый ветерок ударил ему в лицо. Далеко внизу виднелись огоньки фонарей, освещенные квадраты витрин, маленькие силуэты прохожих, а наверху темнело звездное небо. Запрокинув голову, Виктор смотрел в небо, и внезапно оно… посветлело и перед ним возник солнечный день из далекого детства – он бежал по лугу среди цветов, бежал к их дому, а на крыльце стояла его мать – еще совсем молодая, красивая – она махала ему рукой, звала к себе…

Виктор встал на подоконник и шагнул в тот солнечный день… И сразу почувствовал легкость, впервые за все последние годы почувствовал необыкновенную легкость, словно птица, которую внезапно выпустили из клетки на свободу. Он летел и улыбался.