Для того, чтобы яд и вода разделились, необходимо влияние Нифльхейма, который в данном случае предстает как возможность остановиться и подумать. Результатом разделения является образование инея – первой субстанции, заполняющей Мировую Бездну. Этот иней «слой за слоем заполнил Мировую Бездну». Иней – это недифференцированная субстанция, строительный материал. В психотерапевтическом процессе это означает, что душевная рана потихоньку затягивается, хотя прикосновение к ней все еще болезненно. В приведенном примере клиентка способна в психодраматической сцене спокойно реагировать на фигуру бывшего мужа, однако это не означает, что она так же спокойно сможет реагировать в реальной ситуации, а уж тем более не означает, что решен вопрос с ее будущим. Тем не менее, теперь, когда снизился ее страх перед будущим, у нее есть ресурс, который позволит ей более трезво оценивать поведение мужа и постепенно, раз за разом, научиться более адекватно реагировать на его поведение. Вот как эта ситуация неустойчивого равновесия выглядит в мифологическом описании:

Мировая Бездна на севере вся заполнилась тяжестью льда и инея, южнее царили дожди и ветры, самая же южная часть Мировой Бездны была свободна от них, ибо туда залетали искры из Муспелльхейма… И если из Нифльхейма шел холод и свирепая непогода, то близ Муспелльхейма всегда царили тепло и свет. И Мировая Бездна была там тиха, словно воздух в безветренный день.

Наконец, приходит время вступить в дело Муспелльхейму: «Когда ж повстречались иней и теплый воздух, так что тот иней стал таять и стекать вниз, капли ожили от теплотворной силы и приняли образ человека, и был тот человек Имир». Рождение Имира – появление первого живого, отделенного от окружающей среды, способного действовать существа. Способность действовать обусловлена тем, что иней получает от Муспелльхейма энергию в виде тепла. Пустота заполнена, но… «Тогда спросил Ганглери: «… Или веришь ты, что тот, о ком рассказываешь, был богом?». И отвечает Высокий: «Никак не признаем мы его за бога. Он был очень злой и все его родичи тоже, те, кого зовем мы инеистыми великанами…». Хотя в мифе Имир не совершает ничего плохого, вряд ли что-то доброе может произойти из инея, родившегося из яда. Роль Имира мы обсудим в дальнейшем.

Инсценизация и психотерапевтическое применение

Инсценизацию первой части мифа о создании миров можно провести в различных психодраматических формах, я проводил ее в форме монодрамы, playback театра и социодрамы. Для социодраматической постановки необходимы следующие действующие лица:

Муспелльхейм

Нифльхейм

Кипящий Котел

Мировая Бездна (желательно, несколько человек)

Вода

Яд

Иней (желательно, несколько человек)

Искры Муспелльхейма (желательно, несколько человек)

Имир

Творец (наблюдатель)

Роли Творца нет в тексте мифа, это умаляло бы роль Одина как творца, однако намек на такой персонаж есть в «Старшей Эдде» («Песнь о Хюндле»):

Но будет еще

сильнейший из всех,

имя его

назвать я не смею;

мало кто ведает,

что совершится

следом за битвой

Одина с Волком

Его введение совершенно необходимо, особенно, если миф инсценируется в форме монодрамы. В мифе есть два качественных перехода, которые невозможно объяснить взаимодействием Нифльхейма и Муспелльхейма без привлечении «третьей силы»: появление инея и рождение Имира. На уровне здравого смысла понятно, что нет такой химической реакции, при которой растворенное в воде вещество выделялось бы при замерзании воды и нет такого вещества, которое при нагревании образовывало бы устойчивую структуру. Для того, чтобы это произошло, нужна «третья сила», которая давала бы форму новой структуре. Это не современная «придирка» к мифологическому тексту, опыт показывает, что если нет фигуры Творца, то психотерапевтический процесс проходит так же, как должен был бы при таких условиях проходить процесс физический (вода бы попеременно то замерзала, то таяла, то испарялась, то конденсировалась) – клиент «бегает по кругу», погружаясь то в депрессию, то в маниакальное состояние. В социодраматической постановке Творец не столь необходим, но полезен, если выполняет роль стороннего наблюдателя, вмешиваясь в процесс лишь в двух вышеозначенных точках. Участника, играющего роль Творца, нужно предупредить, что никаких инструкция для него не будет, ему предстоит действовать спонтанно.

Последовательность сцен приведена в подглавке «Содержание мифа».

Действие начинается с постановки статической сцены, в которой есть Муспелльхейм с искрами, Мировая Бездна из одного или нескольких участников и Нифльхейм с котлом и водой в нем. Здесь важно ввести исполнителей в роли, поэтому необходимо взять интервью у каждого участника. Вопросы ведущего могут касаться самочувствия в роли, отношения к другим частям сцены. Важно выяснить, существует ли конфликт между оппозиционными мирами. Если группа многочисленна, полезно дать инструкцию построить скульптуру Нифльхейма, Муспелльхейма и Бездны и взять интервью из ролей в скульптуре.

Затем вода и яд вместе начинают движение по направлению к Мировой Бездне, холод Нифльхейма им мешает: замедляет движение или сковывает. Когда «раствор» останавливается (то есть вода замерзает), вода и «яд» разделяются. Например, если до сих пор они держались за руки, то теперь могут отпустить руки друг друга. В индивидуальной терапии протагонист может отложить от себя какой-то предмет, который он нес с собой, а затем поменяться с ним ролями. Интервью о чувствах.

Затем яд превращается в иней (например, участник снимает или надевает на себя какой-то предмет одежды). Здесь должен помочь Творец, которого ведущий спрашивает о смысле его действий.

Иней начинает заполнять Бездну. Если группа многочисленна, то можно использовать скульптурное изображение Бездны, в этом случае Иней должен подстроиться к скульптуре. Если исполнителей двое, им нужно предложить сымпровизировать заполнение (опыт, впрочем, показывает, что особой оригинальностью импровизации не отличаются – обычно участник, исполняющий роль Бездны, берет в охапку Иней, и тот «растет» у него в руках). Интервью о чувствах.

Искры Муспелльхейма спонтанно начинают взаимодействовать с Инеем (интервью), из инея с помощью Творца рождается Имир. Интервью.

Поскольку эту мифодраму я никогда не ставил отдельно от последующих частей, полномасштабного шеринга здесь не бывало. Однако следующее действие предполагает, что участники снимают с себя роли и берут новые, поэтому краткий шеринг из ролей необходим.

Инсценизацию в форме playback театра я проводил следующим образом. На сцене находится пять человек, остальные в зале. Ведущий зачитывает содержание сцены, затем говорит ритуальную фразу «Давайте посмотрим». Один из участников выходит на авансцену и действием изображает один из элементов сцены. Второй участник «пристраивается» к нему. В создавшуюся сценку входит третий, затем четвертый, затем пятый. Когда замирает первый участник, замирают и остальные – получается скульптура. В следующей сцене заменяются два участника, ведущий рассказывает содержание сцены, снова происходит действие, опять заменяются два участника – и т. д. Для проведения драмы в форме playback театра необходима очень разогретая группа, зато действие происходит гораздо более динамично, что можно использовать, если стоит единственная задача – быстро ввести группу в контекст скандинавских мифов.

Опыт проведения показывает, что первая часть мифодрамы о создании миров

оказывается очень диагностичной как с точки зрения отношений в группе, так и с точки зрения психологических проблем ее участников. Ведущему следует обращать внимание на такие вещи как наличие/отсутствие конфронтации между мирами; наличие/отсутствие телесного контакта между участниками и пр. Телесный контакт очень показателен. Хотя, в целом, текст мифа предполагает близкий контакт, встречаются группы, где контакта нет вообще – Котел не соприкасается с Нифльхеймом, Вода – с Котлом, Яд с Водой, Иней с Бездной, а искры Муспелльхейма летают в отдалении от Инея. Рожденный таким образом Имир оказывается нежизнеспособным.

Терапевтическая ценность мифа наиболее очевидна в монодраме. Хотя напрашивающейся областью его применения является работа с депрессией, его можно использовать в любой ситуации, когда, актуален образ Пустоты. Помимо депрессии, я применял этот миф в целях повышения самооценки клиента.

В групповой работе терапевтическая польза мифа сказывается в фокусировке темы. Так, тема клиентки, случаем которой я проиллюстрировал изменения в мышлении, была сфокусирована именно на такой драме. В роли Бездны она не хотела быть наполненной, испытывала отвращение к Инею. Положительные эмоции вызывал у нее только мужчина, игравший одну из Искр Муспелльхейма (остальных Искр играли женщины, но и этот мужчина к ней не приближался). Как стало ясно из индивидуальной терапии, такое положение – мужчина в отдалении, но все же есть – полностью соответствовало ее представлениям об идеальном решении жизненной ситуации.

Помимо сюжета мифа, в психотерапии можно использовать взаимодействие Нифльхейма и Муспелльхейма.

Психологическому содержанию Нифльхейма соответствуют все вариации на тему «замораживания»: состояние депрессии, одиночество (нам ничего не известно об обитателях этого мира). Близость к Хель, как топологическая (Нифльхейм – подземный мир, с Хель его соединяет река Гьёлль), так и мифологическая («А великаншу Хель Один низверг в Нифльхейм и поставил ее владеть девятью мирами, дабы она давала приют у себя всем, кто к ней послан, а это люди, умершие от болезней или от старости») делают этот мир удобным для работы со страхом смерти.

С психоаналитической точки зрения, основным защитным механизмом, организующим депрессивную личность, является интроекция – процесс, «при котором идущее извне ошибочно воспринимается как приходящее изнутри» (Н. Мак-Вильямс).

Таким людям присуща низкая самооценка и убежденность, что если «если я буду хорошим, все будет хорошо». Неблагоприятные события внешнего мира воспринимаются как результат собственной «плохости», что сопровождается чувством вины.

Положительными качествами «обитателя» Нифльхейма являются чувствительность к эмоциональному состоянию других, способность к рефлексии и саморефлексии.

Муспелльхейм с точки зрения психоаналитической диагностики соответствует маниакальным состояниям. Согласно описанию Мак-Вильямс, маниакальные личности отличаются «высокой энергией, возбуждением, мобильностью, переключаемостью и общительностью». Защитным механизмом, характеризующим маниакальные личности, является отрицание всех неблагоприятных аспектов жизни. Именно поэтому «… нет туда доступа тем, кто там не живет и не ведет оттуда свой род. Суртом („черный“) называют того, кто сидит на краю Муспелля и его защищает». Без защиты Сурта иллюзорный мир счастья маниакальной личности был бы разрушен.

Если же внешний мир все же пробивается сквозь защиту Сурта, это грозит самому внешнему миру: «В руке у него пылающий меч, и, когда настанет конец мира, он пойдет войною на богов и всех их победит и сожжет в пламени весь мир». (Ср.: «Когда негативный аффект возникает у людей с маниакальной психологией, он проявляется… как гнев – иногда в форме внезапного и неконтролируемого проявления ненависти» (6, с. 42)).

Оба защитных механизма – и интроекция, и отрицание – являются наиболее архаическими, то есть формируются в самом раннем возрасте.

Взаимодействие этих миров можно использовать как модель в случае, если у клиента наблюдаются циклическая смена настроения от подавленности до эйфории.