Вот уже полтора десятка раз я подступался к написанию отзыва на пьесу Леонида Андреева «Чёрные маски». В поисках нужных слов ещё два раза внимательно прочитал вышеозначенную пьесу, и раз пять пробежал по диагонали. Начинаешь писать об одном и понимаешь, что упускаешь что-то другое. Пишешь о другом, но теряешь нечто третье. И так без конца. О чём же эта удивительно многослойная история? В ней рассказывается об одном бал-маскараде, случившемся в замке герцога Лоренцо. И о событиях, предшествовавших балу. Жанрово пьесу можно трактовать самым разным образом. Кто-то увидит здесь мистику, кто-то сюрреализм, а мне представляется зубодробительный триллер-головоломка в духе «Помни» и «Начала» Кристофера Нолана и «Малхолланд Драйв» Дэвида Линча. В данной интерпретации «Чёрные маски» — это история человека, который, наслушавшись своей свиты, узнал о своих родителях нечто порочащее память о них. Эта информация впилась в сердце ядовитой змеёй, запутала разум и оплела всё красивой паутиной лжи. В тот самый миг прежний герцог Лоренцо ди-Спадаро умер, его даже своеобразным образом похоронили. Но остался новый Лоренцо – злой, безумный, с постепенно затуманивающимся светом разума. Здесь чёрные маски являют собой образ безумия.
Или всё было совсем не так и это история о противоборстве Света и Тьмы, Бога и Дьявола. Или о том, что ждало герцога в посмертии за грехи его и его родителей. А может все участники маскарада, грубо выражаясь, обдолбались чем-то порошкообразным и начали ловить глюки. Или всё произошло на самом деле, и ткань реальности прорвали мертвецы и демоны, а своего Джона Константина или братьев Винчестеров на них не нашлось. Но суть не в этом, а в том, что версий произошедшего можно придумать нескончаемое количество и доставляет отдельное удовольствие прокручивать их в голове, находя нестыковки и подтверждения. Но независимо от того, какой вариант ближе к читающему, начальная и заключительная картины по-хорошему шокируют и повергают в оторопь. У «Чёрных масок», на мой взгляд, всего один недостаток. Они произвели впечатление на мой разум, но оставили в неприкосновенности эмоции.