Цитаты из книги «Рассказ о семи повешенных»

Отвернулись, и снова стало тихо. Цыганок маялся, хватая руками воздух: – Как же это так! Господа, а? Мне-то одному, что ль? В компании-то оно веселее. Господа! Что же это?

Быстро перецеловались, Цыганок целовал крепко, так что чувствовались зубы; Янсон – мягко и вяло, полураскрытым ртом, – впрочем, он, кажется, и не понимал, что делает. Когда Сергей Головин и Каширин уже отошли на несколько шагов, Каширин вдруг остановился и сказал громко и отчетливо, но совершенно чужим, незнакомым голосом:

– Мы с тобою, Мусечка? – спросила Ковальчук

– Господа, идти надо по двое. В пары становитесь как хотите, но только прошу поторопиться. Вернер указал на Янсона, который уже стоял на ногах, поддерживаемый двумя жандармами: – Я с ним. А ты, Сережа, бери Василия. Идите вперед. – Хорошо.

От священника также все отказались

– Господа, может быть, приговора не читать, ведь вы его знаете? Как вы? – Не читать, – за всех ответил Вернер, и фонарик быстро погас.

– Ну что там, доктор? Вы скоро? – спросил кто-то нетерпеливо. – Ничего, простой обморок. Потрите ему уши снегом. Он уже отходит, можно читать.

– Надо проститься… – сказала Таня Ковальчук. – Погоди, еще приговор будут читать, – ответил Вернер. – А где Янсон?

– Мою любовь, широкую, как море… – повторил Вернер и вдруг весело удивился: – Муська! Как ты еще молода!

– Море, – сказал Сергей Головин, внюхиваясь и ловя ртом воздух. – Там море. Муся звучно отозвалась: – Мою любовь, широкую, как море!