Цитаты из книги «Рассказ о семи повешенных»

Он уже не выбирает места, а его сажают в каменную клетку и запирают на ключ, как вещь. Он уже не может выбрать свободно: жизнь или смерть, как все люди, а его непременно и неизбежно умертвят.

подвергнут той самой почетной и прекрасной смерти, какою умирали до нее настоящие герои и мученики.

она очень бледна, но не мертвенной бледностью, а той особенной горячей белизной, когда внутри человека как бы зажжен огромный, сильный огонь, и тело прозрачно светится, как тонкий севрский фарфор.

Ведь эти господа что думают? Что нет ничего страшнее смерти. Сами выдумали смерть, сами ее боятся и нас пугают. Мне бы даже так хотелось: выйти одной перед целым полком солдат и начать стрелять в них из браунинга. Пусть я одна, а их тысячи, и я никого не убью. Это-то и важно, что их тысячи. Когда тысячи убивают одного, то, значит, победил этот один. Это правда, Вернер, голубчик. Но и это было так ясно, что не хотелось доказывать

Он усиленно шевелился, дышал громко, кашлял, чтобы ничем не походить на покойника, окружал себя живым шумом звенящих пружин, шелестящего одеяла; и чтобы показать, что он совершенно жив, ни капельки не умер и далек от смерти, как всякий другой человек

дело в том, Мюллер, что есть еще девятнадцатое упражнение – подвешивание за шею в неподвижном положении. И это называется казнь.

На свободе Муся носила серебряное колечко, на котором был изображен череп, кость и терновый венец вокруг них;

И шея есть, и веревка есть, а вешать-то некому. Ей-богу, ловко!

Орел да Кромы – первые воры. Карачев да Ливны – всем ворам дивны. А Елец – так тот всем ворам отец

Одна рубаха да порты. Да вот еще шапка меховая – франт!