Коронавирусная пандемия и самоизоляция привели ко мне много необычных клиентов. Одним из них стал молодой айтишник Петр из сонного финского университетского городка. На карантине ему понизили зарплату, и он обратился ко мне, чтобы понять, как «упрочить свое финансовое положение». Каждый раз, глядя на его заспанную физиономию в Zoom, я не мог удержаться от дружественного зевка, а в голове начинала звучать проникновенная песня из 1970-х: «Остроконе-е-ечных елей ресни-и-ицы… Над голубы-ы-ыми глазами озер…»
— Я тоже люблю иногда поспать днем, — сказал я Петру. — Но потом бывает трудновато проснуться. Помогает заварить крепкий сладкий чай и съесть бутерброд с чем-нибудь соленым. Не пробовали?
— Не-а, — апатично откликнулся Петр.
— Жаль, что у нас социальная дистанция две тысячи километров — я бы вас угостил. А что могло бы вас разбудить? Поцелуй принцессы?
— Не знаю… — Петр поднял ресницы, и мне показалось, что с них осыпается рыхлый весенний снег. — Я прочитал весь список литературы об успехе, который мне посоветовал предыдущий коуч… Но все еще не понимаю, как мог бы упрочить свое финансовое положение…
— Петр, вам 25. Вы точно не хотите приключений, развлечений, перемен, новых мест? А хотите «упрочить свое финансовое положение»?
Петр слегка пожал плечами.
— Не знаю… Не пробовал… Но если у меня будет больше денег… то будет проще.
— Отлично. На что вы их будете тратить?
Петр тяжело вздохнул. Видно было, что тратить он не собирается.
— Ну хорошо, — предположил я, — допустим, карантин закончится и вы махнете в Германию, где платят больше. Что думаете?
— Там будет новое начальство с непонятными требованиями, там немецкий, который я знаю, но на котором стесняюсь разговаривать. И с жильем неизвестно что. Да и вообще, кому я там нужен…
— Если вы найдете работу, будете нужны работодателю. А если влюбитесь, будете нужны своей девушке.
— Ну, девушка-то у меня есть, — сказал Петр без особого энтузиазма. — Она уже ко мне привыкла, а новая начнет пилить, почему я не зарабатываю…
— Понятно, — задумался я. — Петр, мне кажется, с вами все очень серьезно, очень.
— Правда? Вы действительно так думаете? — мой собеседник на секундочку проснулся.
— Правда. Вы заблудились в тумане. — Петр поморгал глазами, несколько секунд соображая, шучу я или нет. Пришлось улыбнуться. — Вы как Ежик из мультфильма бродите со своим узелком, а в нем — книги о достижении успеха в бизнесе, три языка и красный диплом. А куда вы бредете, где вы находитесь сейчас и кто вы сами — не знаете. Кстати, не помните, чем там кончилось у Ежика?
— Кажется, он упал в какую-то реку…
•••
Иногда ко мне на консультации приходят похожие на Петра молодые люди — зачарованные принцы и принцессы. Некоторые из них, более активные, подолгу ищут себя, берутся то за одно, то за другое, колеблются и сомневаются. Другие просто плывут по течению, время от времени задаваясь вопросами: «Дизайн, кажется, не мое, но как узнать, что действительно мое? Как ощутить реальность и себя в ней? Как ущипнуть себя и проснуться, начать жить по-настоящему?»
Слова «найти себя» в их случае имеют прямой и буквальный смысл: понять, что мне нужно, найти свое место в жизни.
Петр в первую очередь думает о том, что может пойти не так. При мысли о переезде, смене работы, любых других шагах ему сразу приходят в голову не возможности, а потенциальные проблемы. Заняться боксом? Разобьют нос. Познакомиться с новой девушкой? Старая хотя бы привычно раздражает, а новая будет еще хуже, это уж точно. Позитивной внутренней мотивации не возникает, только «как бы чего не вышло». Лучше уж не шевелиться, тут хотя бы все уже знакомое, обжитое. Но при этом и совсем успокоиться не получается — из-за той же самой критичности: работы хорошей рядом не видно, девушка не слишком устраивает.
Первые 20 с лишним лет жизнь Петра была подчинена достижению понятных, не им поставленных целей. Он учился в школе, вместе с родителями переехал в Финляндию, поступил в университет, выучился, остался там же работать айтишником. Для этого не нужно было ничего решать, делать выбор. Теперь дорожка родительских «надо» закончилась, а ставить себе цели самостоятельно Петр пока не очень-то умеет. Он пытается делать это, используя «книги про успех в бизнесе», но помогают они плохо.
О похожем опыте очень выразительно говорила другая молодая клиентка, Лиза:
«Меня родители заинвестировали до того, что я, кроме как учиться, ни на что больше не гожусь». (Конечно, это были ее субъективные ощущения на тот момент.)
3. Отсутствие своих «хочу».
Собственные желания Петра не настолько сильны, чтобы перебить его опасения. Почему-то принято считать, что желания — некая данность и надо лишь научиться упорству в достижении целей. На самом деле во многих случаях проблема именно в том, что человек не умеет представлять себе желаемое, хотеть в красках и деталях. Желания Петра слишком абстрактные и сухие («упрочить финансовое положение»), они не связаны с его внутренним миром, эмоциями, состояниями. У Петра нет никаких ярких картинок, которые бы его увлекали. Это отсутствие ясных желаний и есть тот туман, который окутывает Петра и мешает ему ориентироваться.
4. Слишком слабая импульсивность.
Обычно порицают сильную импульсивность, заставляющую людей принимать решения с кондачка. Ей противопоставляют рациональность, способность анализировать, взвесить, семь раз отмерить. Но далеко не всегда слабая импульсивность сама по себе означает умение принимать решения. Взвешивать и отмерять можно по-разному, и очень часто это означает колебаться, задумываться, тормозить и ходить по кругу. Ведь сколько ни взвешивай, будущее все равно нам не вполне известно, неопределенность и риск остаются. Петру не хватает умения закончить процесс обдумывания и принять решение, ему для этого всегда не хватает данных.
5. Защитные привычки.
Как-то я сказал другому моему клиенту, который очень хотел пойти на повышение, но не решался для этого переехать в другой город: «Вам очень важно, чтобы носки с утра можно было легко найти, ради этого вы готовы пожертвовать карьерой». Привычные мелочи создают ощущение безопасности. Смешно, но именно от них труднее всего отказаться. Своей конкретностью они успокаивают, и лишиться их тяжело.
У Петра тоже есть защитные привычки, и внутри, на уровне эмоций, у него нет никаких причин менять этот набор приятных мелочей на что-то другое (что именно — см. пункт 1: явно будет хуже чем то, что есть сейчас). Чувства подсказывают ему, что новое всегда хуже старого, и никакие выдуманные цели не в силах эти чувства перебороть. Новые, другие чувства — могли бы, но их нет (см. пункт 3).
Мне очень нравится идея, что в последние 50 лет люди получили гораздо больше свободы, чем когда бы то ни было в истории. В традиционном обществе человеку не требовалось так много размышлять о том, кто он такой и для чего нужен в этом мире. Работали простые рецепты типа «где родился, там и пригодился», «остепенись и женись» и пр. Сын сапожника становился сапожником, юноша из семьи Бахов — музыкантом, судьба женщины и подавно была предопределена. Преодолеть инерцию, выйти за пределы своего социального круга решались немногие — и только те, у кого на самом деле хватало для этого желания и темперамента.
А вот в наше время заниматься самоопределением приходится почти каждому. И для одних эта задача оказывается более сложной, чем для других. В этом первом кризисе взрослой жизни, который может случиться и в 20 лет, и ближе к 30 годам, нужны инструменты, позволяющие «дотянуться до себя».
•••
— Петр, сколько вы сейчас зарабатываете? — спросил я.
— 800 долларов.
— А сколько хотите зарабатывать?
— Ну… 1200.
— Тяжело. Слишком скромный клиент. Нет, бизнес-книжки вам не помогут, они все о том, как стать миллионером.
— Хочется же реальные, достижимые цели ставить, — рассудительно возразил Петр. — Миллион — это иллюзия.
— А полмиллиона? А десять тысяч? Где кончается иллюзия и начинается достижимая реальность?
Петр задумался.
— Мне кажется, тут дело в чувствах, которые вы испытываете по поводу этой суммы, — продолжал я. — Предположим, вы составляете конкретный достижимый план и через пару лет начинаете зарабатывать 2000 евро в месяц. Вопрос: будет ли вас это радовать? По-моему, получи вы сейчас столько денег, радости у вас не прибавится. Вы будете думать: «А что, если это иллюзия? А что будет, если меня уволят?»
— Нет, сначала я обрадуюсь. Но невозможно же постоянно радоваться. В реальной жизни.
— О да, — подхватил я. — Реальная жизнь не сахар. В ней невозможно все время радоваться. Девушка будет пилить, в Германии вы никому не нужны. Воображение у вас хорошее, но все образы — про тревоги и вздохи, и лицо ваше вдруг становится как у человека лет на 15 старше. А это ведь тоже иллюзии, только не радужные, а грустные. Чем одни лучше других?
— А можно вообще без иллюзий?
— Без иллюзий можно. Без желаний нельзя. Мечта — желание, но конкретное, в картинках и с деталями. Иллюзию мы путаем с реальностью. А мечта нас ни к чему не обязывает. Мечта — игра, вроде квеста. Предположим, что мы сделали игру «Ежик в тумане», компьютерную. Давайте нащупывать ключи, искать возможные выходы, перебирать их все. Что у вас в узелке, кроме красного диплома? Допустим, у вас есть ковер-самолет. Куда летим?
— В Берлин.
— Отличный город.
— Да, там все время движ. У меня в Берлине один знакомый есть, видеопоэт. Я поражаюсь: он вообще на халяву живет! С утра встает, и такой: куда бы пойти потусоваться? Проект какой-то — он сразу нужных людей находит. Каждый вечер идет в клуб. Кто-нибудь ему звонит и говорит: «Пошли!»
— А вы бы сколько раз в неделю в клуб ходили?
— Три раза. Трех раз мне хватит.
— Так. А вот красивая девушка перед вами, говорит по-немецки. Что вы делаете, как себя ведете? Не забываем про волшебную палочку.
— Я начинаю петь. Говорю я по-немецки не очень, но петь — это прикольно, я люблю немецкие группы разные, и забавно, когда иностранец знает хиты и пытается их воспроизвести.
— Вот видите. Вы так вжились в образ, что вам стало не так уж и важно, что эта девушка сделает, поцелует она вас или покрутит пальцем у виска. Вам стало интересно, вы отключили эту тяжесть, которая мешает сделать первый шаг. А если бы вы волшебную палочку не взяли, остались бы в привычном образе — дескать, я скромняга, не очень много зарабатывающий финно-русский парень, мысленный эксперимент не состоялся бы.
Петр немедленно сделал скучное лицо.
— Но границы закрыты… карантин… в Германию меня не пустят…
— Вам сейчас и не надо в настоящую Германию, — сказал я. — Вам нужно сначала потренироваться с ковром-самолетом и волшебной палочкой. Сейчас вам удалось взлететь метров на пять, но вы чересчур быстро приземлились — game over. В следующий раз попробуйте продержаться дольше, понимаете?
Премиум
О проекте
О подписке