«Интересное совпадение», – первая мысль, которая посетила Вадима, учитывая, что этот материал ему предстояло только изучить. Он молча смотрел на старичка. Ему было его жаль и в тоже время он не хотел давать надежд.

– Сколько времени вам осталось?

Старик вскинул брови, откинулся на спинку и начал о чем-то рассуждать про себя, спустя пару секунд ответил:

– Пару недель, и даже при условии, что я сейчас кинусь целиком в лечение, превратиться в месяц мучений, может, два.

– Я не хочу вам врать, Мохаммед. Та встреча, с которой я только вернулся, была весьма познавательна для меня, и я не верю в совпадения. Один из вопросов, которые обсуждались на ней, – это как раз долгосрочный анабиоз, и были показаны явные лидеры в нем. На сегодня только в одной академии способны погрузить в краткосрочный – не более трех часов – анабиоз. Что касается долгосрочного, о котором говорите вы, то «Параллель» отметили как одного из лидеров в области исследований в этой сфере. И я могу вас заверить: мы далеки от успеха.

Вадим поднялся и, посмотрев на старичка, произнес:

– Позвольте пригласить вас на экскурсию. Охрана может остаться тут, я привезу вас обратно.

Вадим получил согласие.

Дорога прошла в тишине, заняла около двадцати минут. Выехали за город, к полю, полностью огороженному забором. Оно имело насыпной характер, по все территории торчали вентиляционные шахты из-под земли.

Проехав КПП, припарковались на парковке и направились к двери искусственного кургана.

– Антон, останьтесь на улице, дальше мы сами, – сказал Вадим охраннику, открывая двери и пропуская старичка вперед.

Они прошли по коридору несколько метров и оказались на эстакаде, внизу была видна большая установка гидропоники, усеянная растущими растениями, по бокам были аквариумы внушительных размеров и множество самостоятельных помещений, и это все располагалась в одной части кургана. Другая была отгорожена глухой стеной, и туда можно попасть лишь через пост охраны.

– Мохаммед, вообще-то, этот объект имеет статус секретного и нигде не числится, но я сомневаюсь, что вы успеете написать про это книгу, и поэтом покажу вам всё, – решил пошутить Вадим, и его гость усмехнулся, оценив иронию. – Как можно заметить, в современном мире анабиоз для всех представлен как способ и возможность преодоления больших расстояний в космических полётах, но вы, как никто другой, теперь понимаете что у него есть более приземленные и востребованные цели. В первую очередь, это, конечно, медицина.

Они оказались около одной из труб гидропоники, в которой было несколько увядших растений. И в этот момент один из специалистов вставляла обледенелое растение. С другой стороны находились аквариумы с водой и без, Вадим остановился между гидропоникой и аквариумами и продолжил рассказ:

– Посмотрите, сейчас вы находитесь рядом с теми, кому практически удалось решить вопрос анабиоза. Я не говорю про бактерию, а отмечаю более сложные организмы, которые хоть немного можно сравнить с человеком. Это растения, рыб и животных. Мохаммед, проблема в том, что и их анабиоз нельзя назвать полноценным – все жизненные процессы в их случае приостанавливаются, но не прекращаются. – Он указал на растения, которые увядали или же были уже погибшими и на обледеневшие. – А вот вам результат того, где процессы были полностью остановлены. Посмотрите, что происходит, – они просто погибают, но это уже колоссальный успех, который явно нас выводит в лидеры, поскольку они не мертвы в момент разморозки.

Вадим подвел гостя к окну, и их взору открылось огромное количество аппаратуры, отходящих от нее трубок. По ним текли жидкости, проходили через фильтры и входили в один аппарат, от которого тянулись десятки таких же тонких трубочек, и они все входили в тело растянутой на столе лягушки. Когда гость все разглядел, Вадим продолжил:

– А вот с животными и головастиками дела обстоят гораздо хуже. В данном помещении оборудования хватит на то, чтобы поддерживать жизнедеятельность футбольной команды в коме, но все это сейчас работает над тем, чтобы исключить из простого головастика всю воду и избежать проблемы кристаллизации и расширения в момент полной заморозки. Частично это получается, но, в отличие от растений, с животными, как и с людьми, необходимо полное попадание, а пока все наши подопытные возвращаются безжизненными.

Вадим отвернулся от окна и направился к стене, ограждающей часть ангара, гость следовал за ним, охранники, увидев Вадима, открыли ему дверь.

– Мохаммед, и вот теперь могу пояснить вам несколько нюансов. Все попытки ввести в долгосрочный анабиоз пока не дали нужного результата, но мы добились четкого понимания, что анабиоз резким понижением температуры невозможен, поскольку полностью разрушает структуру и создает необратимые разрушения в клетках. И я говорю про тело, а теперь умножим все это многократно и поймем, как далеки мы от решения данного вопроса с человеческим мозгом, ведь именно он – наша конечная цель, нам надо сохранить именно мозг, и он должен пройти полную заморозку и при этом сохранить структуру нейронных сетей. Но я могу уже сейчас сказать вам, что вы должны в момент вхождения в криосон быть живым, поскольку если вас будут замораживать уже мертвого, то между вами и куском говядины в морозилке разница будет лишь во внешнем виде, а возможность вернуть к жизни будет одинаковая между вашим замороженным телом и тем же куском говядины.

Пока шли по коридору дальше, Вадим объяснял старику свои наблюдения. Вскоре оказались в помещении, где находилось три стеклянных бокса, в каждом из которых на больничной койке лежали уже люди. Они были на аппаратах, без сознания, а сбоку располагалась такая же аппаратура, как и в лаборатории с лягушкой, только в случае с человеком трубки от центральной коробки отходили лишь в какую-то конечность лежачего.

В одном из боксов находился сотрудник, который переписывал показатели с монитора в карточку пациента. Вадим подошёл к этому боксу и постучал в него, сотрудник обернулся и немного оторопел, увидев Вадима, который показал ему жестами убрать покрывало с той части тела, куда подходили трубки.

Сотрудник аккуратно начал закатывать простыню, оголяя ступню и голень, зрелище было явно не для слабонервных. Нога покрылась волдырями – сильнейшее обморожение. Вадим указал на конечность и обратился к гостю:

– Вот это что-то среднее между тем вариантом, когда надо вводить в анабиоз и тем, что предлагают конкретно вам. Только вот в вашем варианте моментальной заморозки путем погружения в жидкий азот шансов спасти и вернуть конечность к жизни не будет. Вы видите результат обморожения альпиниста, на котором мы пытаемся восстановить конечность по принципам работы с растением. Все, что было обморожено, отмерло, и невозможно это вернуть к жизни мыслимыми и немыслимыми способами. Всё мертво на клеточном уровне, в момент обморожения вода расширяется и разрушает ткани. Уважаемый Мохаммед, даже если вы живьем полезете в жидкий азот, в реальности пройдет не одна и не две секунды, пока тело замерзнет. И оно будет кристаллизироваться, исключая любую возможность в дальнейшем вернуть прежнее состояние.

Вадим смотрел на старика и начал сопереживать ему, поскольку он увидел, что у его гостя исчезла надежда, которая была вначале. Сейчас он просто смотрел и принимал все, то что говорит Вадим.

– Мохаммед, в Альпах очень красиво, и процедура вашей крио-кремации наверняка будет помпезна и покрыта научной тайной, поэтому вы можете рассматривать вопрос, с которым прилетели ко мне, лишь как вариант похорон, а ту емкость, в которой будет находиться ваше тело, не более чем саркофаг, если оба варианта приемлемы, то можете произвести свою заморозку.

Старик смотрел на Вадима, но не торопился с ответом. Но он и не ждал, поэтому жестом пригласил гостя следовать к выходу, куда и направился сам.

– Вадим, не согласитесь ли вы разделить со мной процедуру чаепития у меня в апартаментах? – первое, что произнес старик после экскурсии уже по пути обратно в «Параллель»

– Мохаммед, с большим удовольствием, но не могу перенести встречу, поскольку не спал со вчерашнего утра, и мне хочется отдохнуть, – признался Вадим.

– Конечно, сразу проследуем ко мне.

На входе в «Параллель» Вадима уже ждал его доверенный.

– Да, Максим?

– Вадим Николаевич, хотел узнать, как прошла ваша поездка в Норвегию, стоит ожидать каких-либо изменений курса?

– Нет, не стоит. Максим, возьми файл на заднем сиденье, там расписан вопрос, который относится к нам, изучи этот материал и доложи мне в вкратце, есть ли необходимость вмешиваться в данный вопрос, но всё это завтра.

– Хорошо.

В апартаментах было панорамное окно, из которого весь город был как на ладони. И Вадим, завороженный видом, присел на диван. Его гость копошился на кухне, потом пришёл с подносом. Разлил чай по чашкам, протянул одну из них Вадиму.

Вадим принял чашку и сразу почувствовал запах трав – не химию, а действительно мягкий приятный запах трав.

– Эти травы я собирал вместе со своим внуком, который сейчас живет в Лондоне. Докупали необходимые травы у одного из лекарей в Дубае, в совокупности они дают эффект, аналогичный тем лекарствам, которые мне прописали врачи из Европы, чтобы я легче принял то, что меня ждет. Вот такая география у этого чая.

– Эффект ощутим, – согласился Вадим.

– Вадим, я пригласил вас разделить со мной эту трапезу, чтобы поблагодарить за то, что вы не церемонились со мной, а сказали правду как она есть, не давали ложных надежд. Вы молоды, а по сравнению со мной, можно сказать, юны. Вам же едва сорок, а мне уже восьмой десяток идёт. И, когда я узнал свой приговор, мне пришлось многое переоценить в своей жизни. Тот путь, который мне довелось пройти.

Вадим с любопытством слушал историю мужчины и принимал ее на веру. То ли чай оказал чарующее действие, то ли ему было действительно интересно.

– Когда я был юн, мои родители были завязаны на торговле, но их интересовало черное золото, и, естественно, отправили меня учиться в Россию, в то время как моя обитель была всего лишь пустыней. В России я пробыл всю свою молодость, проникся культурой, менталитетом. А после мне предстояло вернуться домой, потому что у нас обнаружили нефть. И я вернулся, зараженный жаждой денег. Понимал теперь в вопросе нефтедобычи достаточно, поэтому быстро начал удовлетворять свою жажду, и, слава Создателю, правители поняли, что не нефтью единой должен славиться город, и я увидел, как Дубай превратился в город мечты. Люди со всего мира везли и везут свои деньги туда. И вот сейчас, оглядываясь с высоты прожитого, могу сказать, что я доволен своей жизнью. Мне достаточно, я уйду счастливым дедом в окружении большой семьи, бес сожалений и благодаря вам без ложных надежд. Я готов отправиться на покой. Вадим, бизнес уйдет детям, они, собственно, его и так давно ведут, а все, что накоплено, переведу на счет вашего центра, поскольку вы даете надежду на будущее. И, судя по всему, будущее гораздо хуже настоящего, поскольку я прожил жизнь в реальном мире и был живым человеком, а вы хотите создать лишь иллюзию жизни. Но я понимаю, что наш мир не вечен и эта иллюзия окажется спасением для человечества. Наверное, это все, что мне хотелось вам сказать.

Вадим поднялся с кресла. Он проникся к старику, и было ему абсолютно всё равно, что этот бизнесмен переведет на счет его компании не одну сотню миллионов, поскольку «Параллель» уже не являлась дотационной структурой и была просто перенасыщена инвестициями, поскольку, как и его гость, многие видели в ней спасение. Вадиму стало печально оттого, что он знал о том, что старик заблуждается, считая, что находится в реальном мире и что в этом его преимущество перед теми, кто только сможет погрузиться в симуляцию, которую создаст «Параллель». Но Вадиму было радостно, что старик прекратит существование с верой в свою правду, и у него не было ни малейшего желания разрушать его убеждения.

– Спасибо вам, Мохаммед, был рад вам помочь. Благодарю вас за щедрый вклад в наш центр.

Вадим сжал в руках руку старика и направился к выходу из номера, но старик его окликнул:

– Вадим, когда вам удастся загрузить разум в виртуальный мир, исключите возможность осознания, что он живет в симуляции. Так он будет гораздо счастливее, принимая все взаправду даже на пороге смерти.

– Спасибо, так и будет, поверьте, – пообещал Вадим.

Разговор с гостем дал ему новую пищу для размышлений и частично задел его переживания, но ему слишком хотелось спать.