Цитаты из книг автора «Леонид Кавелин»

Чрез Рамлю, служащую перепутьем для поклонников, которые ежегодно спешат из Яффы в Иерусалим к празднику Пасхи, проходит также большой караванный путь в Газу; поэтому в Рамле торговля довольно оживлена; здесь проживают даже несколько европейских купцов и находится несколько мыловаренных и маслобойных заводов.

Только во время крестовых походов она процвела и усилилась при наплыве поклонников, которые тогда постоянно проходили чрез нее в Иерусалим. Позже Саладин разорил ее, а Ричард Львиное Сердце вновь построил. Наконец турецкий султан Сулейман значительно обновил и укрепил упавший город; но теперь окружающие его стены снова обратились в развалины

Кроме упомянутой мечети есть еще две другие, меньшие, и три странноприимных монастыря: греческий, армянский и латинский, служащие для приюта поклонников этих вероисповеданий. Около города тянутся обширные развалины, как бы предместья, и отсюда можно заключить, что прежде Рамля была несравненно больше.

мощи великомученика были погребены не в Лидде, а в Рамле. Причем Фока приводит сказание, что, когда один латинский епископ (Фока жил во время обладания Палестиною крестоносцев) хотел открыть гроб, дабы убедиться, что точно здесь, а не в Лидде почивают мощи великомученика, – по отнятии мрамора открылась обширная пещера и несколько смельчаков из свиты епископа, хотевших спуститься в подземелье, были опалены подземным огнем, а двое из них заплатили и самою жизнью за свое неуместное любопытство. Наш паломник игумен Даниил, посещавший Святые места в начале того же столетия, рассказывает о Рамле следующее: «ту есть град Рамль и церковь Св. Георгие велика создана клетцки (клетью); ту и гроб его бысть; под алтарем, ту мученик Христов Георгий и воды многи суть. И ту опочивают все пришельцы странники у воды тоя, со страхом великим, есть бо место то пусто и доныне»[4]. Надо полагать, что место согласно описываемой Даниилом и Фокою церкви занимает ныне главная мечеть

Греческий писатель XII века Фока, посещавший Рамлю в 1185 году, говорит, что в его время наибольший храм здесь был во имя великомученика Георгия, где, по словам его, находится и гроб этого святого, украшенный мрамором. Анна Комнина и некоторые другие историки также утверждают, что

Местечко это вполне арабское, довольно обширное, хотя имеет только 3000 жителей. Большая часть мусульман, остальная часть состоит из нескольких греков, армян, латин, наконец евреев. По преданию, подкрепленному свидетельством блаженного Иеронима, это должна быть древняя Аримафея, некогда главный город филистимлян. Он пишет, что близ Лидды (отстоящей на час езды к северу от Рамли) находится селение Аримафея, откуда родом был, по евангельскому сказанию, благообразный (т. е. знаменитый) муж, о котором сказано в Евангелии от Матфея: «Когда же было поздно, пришел один богатый человек из Аримафеи именем Иосиф, который также учился у Иисуса. Он, пришедши к Пилату, просил тела Иисусова; тогда Пилат приказал отдать тело. Иосиф, взяв тело, обвил его чистою плащаницею, и положил в новом своем гробе, который высек он в камне, и, привалив большой камень к двери гроба, удалился» (Мф 27, 57–61). Арабы называют этот городок Рамлех, что собственно значит песок, – вероятно, от песчаной долины, на которой он построен.

В Рамле русские поклонники до 1859 года находили приют в подворье греческого странноприимного монастыря; но с этого года нанят здесь попечением правительства особый дом и устроен приют для поклонников, где караваны, следующие в Иерусалим, обычно останавливаются для ночлега, обеда или ужина.

Когда мы вышли на берег в Яффе в первых числах февраля 1858 года, мы посетили одного из богатейших православных жителей Яффы; он принял нас в покоях, где скромность боролась о первенстве с беспорядком и неустройством. Зато сад был очарователен: апельсины, лимоны обыкновенные и лимоны сладкие отягощали деревья, поражая своею величиною и зрелостью. Миндальные деревья были в цвету, наполняя благоуханием воздух. Хозяин приказал разостлать под тенью дерев пальмовые рогожки, на которых мы отдыхали; он сел с нами и, очищая ножом сахарный тростник, резал его на кусочки, предлагая их нам в знак своей любезности.

Видим также много растений, вырастающих здесь без всякого ухода, как-то: бальзамический иссоп, которого употребление при очищении жертв восходит до Моисея, растет между развалинами и на старых стенах; копр, индиго также можно встретить на берегах Иордана, кофейное деревцо по горам близ Тивериадского моря, а сезам – почти везде. В пустыне обыкновенное растение – можжевельник кольчатый; он горит с таким сильным треском, что псалмопевец сравнивает с ним язык клеветника (Пс 119, 4). Сахарный тростник, папирус также встречаются по местам. Из тростника иорданского прежде делались стрелы, а теперь циновки (маты); растут также и ядовитые растения, как-то цикута, зезания, так называемое «содомское яблоко», которого сок едок, вредная полынь и т. п. Есть травы съедобные, которые известны особенно инокам Саввинской обители; такова, например, мелагрия, корнями которой питались древние пустынножители Плачевной юдоли; некоторый сорт этих трав саввинские иноки запасают и ныне на зиму: мочат их в уксусе и употребляют в пищу, как салат. Им известны также лекарственные и полезные в других отношениях травы, каковы, например, мыльная трава для вывода пятен, трава, которую употребляют для мытья головы и т. п. Растения, о которых Священное Писание упоминает как о благовонных, можно видеть в садах; кофер, или египетское henne, употребляется как в Египте, так и здесь арабскими женщинами для крашения ногтей; есть мандрагоры, лилии, нарциссы, гвоздика, гиацинты; но уже нет нигде бальзамического дерева, с которого собирали смолу, так много ценимую; с XII века дерево это исчезло; но зато есть одно дерево, из плодов которого арабы выжимают благовонное масло, которым натирают четки и другие освященные предметы, составляющие главную торговлю Святого Града. Кроме выше упомянутых родов хлеба и растений возделывают еще в Палестине лен, коноплю и хлопчатую бумагу. Лен известен был в этой стране еще до евреев, как видно из того, что Раав укрыла соглядатаев Иисуса Навина в снопах льна на кровле своего дома; позднее одежда еврейских священников была по закону льняная. Коноплю, которая происходит из Персии, не возделывали израильтяне, а хлопчатую бумагу ввели первоначально последние иудейские цари.

Третьи дожди идут в марте и апреле перед сбором озими; тогда в Палестине сеют сусанну (сусановое масло), табак, хлопчатую бумагу, бобы, арбузы, которые дозревают в сентябре. Ветры периодические, особенно во время весеннего равноденствия.