Глава 5
Без царя в голове

Мировоззрение свободной интеллигенции, стремящейся править другими, по мнению бывшего нашего русского народа, «несёт на себе настоящее пятно», вызывающее ужас. Мировоззрение Маркса и Ницше на почве интеллигенции сближены: понятие «Бог» выдумано; понятия «по ту сторону», «истинный мир» выдуманы; понятия «душа», «дух», в конце концов даже «бессмертная душа» выдуманы; понятие «греха» выдумано; сюда же принадлежит понятие «свободной воли» в качестве орудия пытки (из Ницше Ф. Ecce homo. Почему являюсь я роком). Маркс и Ницше, а с ними иные, рекут: «Бог умер», – это говорит шизофрения неандертальцев. Мораль должна погибнуть, они называют её злом. Маркс на вопрос, что же такое коммунизм? ответил: свободный труд свободно собранных людей. Собственно, из того, что он назвал, получилось сакрализованное зло – «Сичь запарожская», свободно собранные люди на разбой и грабёж, а свободного труда – едва ли на грош. Поэтому большевики-интеллигенты привычное sanctus, священное, то, что «заказано и защищено от посягательства людей», связали со значением sacer, со «священным» животным, которое необходимо изъять из мира живых, принести в жертву, убить, заколоть (из Бенвениста. Словарь, с. 348: sacer: sanctus). Вот так, на почве умственного раздвоения, большевики приступили к уничтожению христианства в России подпочвенным способом, углубляясь в народ, а служителей Церкви и представителей Царства убивали, их имущество и ценности грабили и продавали в зарубежье! Так энти специалисты победили Россию (у Ленина есть запись на клочке бумаги: «Мы победили Россию!»), богатую, могучую, по словам Бунина в загранице, а мы, мол, [дураки], об этом и не знали! А вот о том, что «в России всякий имеет право получить землю для своего прокорма, а крестьяне получают лишние против других полосы земли на каждую мужскую душу… во всех других государствах этого обычая давно уже нет» (из Максимова. Куль хлеба, с. 14), – об этом «дураки» наверняка знали, если на русской земле сколачивали секты толстовцев, чуждые народу.

Человек, созданный Марксом и Ницше, – это дьявол. Сакрализованное зло. Поэтому социальная группа безумия в борьбе за потенциальный мир сущего, или единственного, как они говорят, материального мира, треокаянная интеллигенция не в счёт. У неё отсутствует чувство реальности, её ощущения оказываются сами по себе, свои настроения она принимает за реальность – шизофрения, болезнь неандертальцев, они вдвойне лживы. Интеллигенция опаснее «извивающихся змей и крадущихся волков».

Прибавление

Притягательность мира в его случайности. На почве мышления мы прозреваем реальную бесконечность, необходимое, Бога. «Нас всех подстерегает случай, / Над нами сумрак неминучий / Иль ясность Божьего лица» (из Блока). Духовное есть идейное, идеология, мысленное, наконец – правила для обязательного исполнения, чтобы чувствовали. Чувствовали обязанность и ответственность за возделывание жизни, потому что жизнь – для всех нас. Разве не поэтому случайное, как то, что кажется нам просто невозможным, реализуется. Недаром даже чудовищные проповедники материализма незаконно привились к идеальному, к мысли Гегеля: «случайность – непознанная необходимость», то есть сверхъестественный порядок. Выходит, что это процесс познания необходимого, а на самом деле – Бога.

2014–2017 гг.

Глава 6
Понимание тесноты

Теснота давно раздражала как непонятное явление русского быта: широкое пространство жизни, могучие леса с множеством медведей (так было!), широкие реки с обильной рыбой, бобрами и выдрами (так было!), поля и степи чернозёма (съедобного даже!), а куда ни кинь – теснота проклятая! Тем более что было это в той жизни ещё и тогда, когда у дел оказалась околдованная большевиками пролетария всех стран (космополиты), нелюдимый сброд. По всей поверхности России в разных НИИ «застряли, как блохи на войне» (из А.Н. Островского), слабоголовые инженерно-технические работники! Ну что это за машины были – недородившиеся до звания «машина» «Запорожец», «Ока», «Москвич»?! А табуретки, столы, стулья, тумбочки и шкафы, что «чуть дышат»?! А тесный ум строителей, не обеспеченный запретом на однокомнатные и двухкомнатные квартиры в домах-«хрущобах» – без приказа строить дома только из трёх и четырёх комнат из расчёта на прирост семьи?! Унизительная бедность – несчастье, беда! Куда девались люди просторные духом?! Что поделаешь, без Бога ни до порога! Дай дураку простор, наплачешься! И наплакались за атеистами. А сам на простор запросишься – попадёшь к волкам.

Сармато-азиатские обликом и нравом этнические украинцы ищут и никак не нападут на корень своего дерева, поэтому по дальнему расовому естеству к нашей маслине прицепились^[5]. И так вышло, что сюжет анекдота о них задевает и нас темой тесноты. Чумак в широкой степи расположился на ночлег, отпряг волов, залез под телегу варить кашу. Разжёг костерок, поставил котелок, но тут неловко повернулся и котелок вверх дном. Хлопнул себя хохол по ляжке: «Тьфу ты, говорит, теснота проклятая!» Дело за малым оказалось – всё дело в масштабе разума, стремящегося к самосознанию, но не способного мыслить в духе и силе правды. Так что за решением обременительного противоречия – простор и теснота – можно обратиться к диалектике Гегеля, он знал об этом противоречии.

Из всеобщего природного духа выделяются многообразные, местные или национальные, духи. Телесное развитее, образ жизни, занятия, одним словом природный дух, обусловливает особые направления ума и воли нации – прочное национальное различие, столь же прочное, как и расовое различие людей. Люди обнаруживают на себе резкую противоположность возвышенного, необъятного, с одной стороны, а с другой – склонность тесниться на просторе; действительность видится только в сфере покорности природе.

И только в христианстве противоположность мысли и наличного бытия, выраженная с наибольшей резкостью, сведена была к единству. В практической сфере установилось единство между собой и внешним миром^[6].

Но чтобы не оставаться во власти диалектики Гегеля, лучше обратиться к народной философии простора и тесноты. В этой философии есть «удобный случай» считать хохлов вполне свободными от обвинений в тесноте – простор давит на человека. У Даля есть другой вариант анекдота о чумаке в просторной степи. «О – уж я терпеть не могу этой тесноты! сказал чумак, доставая огню на люльку среди голой степи и опрокинув котелок». Чумак сам не знает из-за чего в степи ему тесно. Оказывается, «в тесноте люди песни поют, на просторе волки воют». Тело тянет в тесноту, простор – давит. «Тело в тесноту, а душу на простор». «Телу простор – душе теснота», и наоборот: «Телу теснота – душе простор». Таким образом, настоящая русская жизнь – это крепко скрученная, тесная связь простора и тесноты, Бога и «наличного бытия». Но действительного бытия, а не такого, как сейчас на самом деле.

А когда безумные сказали от лица государства: «Бога нет», но сказали так впервые на свете, угнездилась языческая теснота треклятая, советская «скромность», простота хуже воровства. Индустриальный подъём на фоне упадка народного духа стал создаваться через внешние инвестиции, коллективизацию, голодомор и ГУЛАГ. Потомки безумных, вторая волна, нечестивые и заносчивые ленинградцы, глупая и слабая порода необогащённых русским духом интеллектуалов отставной столицы, для которых всё существует в представлении и противостоит жизни, – опять-таки вся эта пролетария всех стран, в том числе украинские поселенцы в Петербурге, начиная с XVIII в., – опять «уклонились от расстрела», увернулись от внутренних инвестиций, нацеленных на характер автаркии реформ сельского хозяйства, финансов и промышленности. Но без понижения уровня жизни народа. И таким образом привели нас на позицию колониальной готовности перед натренированной «железной волей» Запада. Но Бог за русских всегда наказывает. И сказала об этом не пролетария всех стран, интернационалы-международники, например, историки, природоведы, астрофизики, сказал Лесков.

19.01.2015 г.

Глава 7
Поле истины – бездыханные идеи

Многие по отдельности и вместе злятся, когда либералы сравнивают СССР и Третий рейх как два отрицательных феномена, и сердито протестуют энти, злые большевики – «голос дикий, взгляд свирепый», – так о злых варварах Овидий. Да, идеи не тождественны у большевиков и фашистов. Поэтому вызываемые словами «свой» и «чужой» крики и оскорбления большевиков: сам дурак! – уместны. Однако фундаментальный закон математики – «плюс» на «минус» даёт знак «минус» – удаляет разногласия большевиков и либералов, – оба два явления в минусе!

Если зайти в победивший Россию СССР спереди – «плюс», а если сзади – «минус», да какой, подумать невозможно! Так ведь и картина Третьего рейха, продолжателя германских империй, также страшна: бесконечный предел достижений на всех уровнях общества, а с заднего входа – беспредел зла, «злозвучные убийства»! В результате тут и там – чингисхань! Если не прикреплять к ним аксиому треклятых гностиков: хочешь добра – делай зло. Так, сяк, а состояния этих обществ, ставшие очевидным злом, удалены подлой природой действующих в теперешнем мире вещей.

А что же бездыханные идеи?! И вообще, что понимать под абстрактным обозначением «бездыханные идеи»? Дело в том, что тот, кто назван большевиком или фашистом, «несёт на себе настоящее пятно», и мы обязаны их избегать. Их идеи – бездыханные. Поражает факт, что третий оказался до поры до времени лишним – либерал, который также «несёт на себе настоящее пятно», сакральное, тёмное, его глобальные идеи повсюду дышат преисподней.

«Бездыханная, по словам Гераклита, была чем-то настолько удивительным, что могла сохранить тело бездыханным, но не разлагающимся в течение тридцати дней». Другие античные авторы сообщают, что случаи с бездыханной лечил Эмпедокл, специалист по реанимации. Оживлял организм человека. Лукреций сказал о нём в сочинении «О природе вещей», 1, 714 сл.:

 
В этой стране… посещенья достойной,
…………………………………………..
Не было в ней ничего, что достойнее этого мужа
И драгоценней… [1].
 

Теперь нужно вспомнить бездыханную идею «драгоценного» Эмпедокла о том, что «более всего мыслят кровью». И хорошо будет, если появится специалист по реанимации, выберет это положительное направление и оживит бездыханную идею крови. Отношение между кровью и мышлением позволяет нам лучше понять «священное» у наших предков и его связь с патриотизмом. Кровь наших предков говорит о том, что их кровь мыслила кровью Христа. Поэтому социально-политическое устройство государства может быть выражено отношениями: Соборно-православный социализм во главе с единым, то есть во главе с монархом, а мы – его отражения.

Образцовое определение истинного человека заключено в Палее, книге Бытия небеси и земли: «Прежде всех сущих всяких – вместо всех [их] подобает истинному человеку знать, что есть Бог…» (пер. наш). [2]. В сочинении «Государство» Платон определяет истинного человека как эллина с хорошей душой. Истинный эллин – человек с хорошей душой, знающий Бога (Resp., 409c; 415b,c). У национал-социалистов истинный человек совпадает с определением «истинный ариец». Но те сорвались с цепи, они – не те, а энти.

Конечно, подобает также знать, что определения: «истинный человек знает, что есть Бог», [истинный человек] «человек с хорошей душой, знающий Бога», – помечены в контекстах знаком «разумный человек», «человек духовный».

Апостол Павел сказал: «Но духовный судит обо всём, а о нём судить никто не может. Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов» (1 Коринф. 2: 15, 16).

Проект Платона «Государство» должен был быть осуществлён по законам неба. И хотя законы эти теперь удалены со столов-престолов и столов-картин жизни западом и нашей пролетарией всех стран, тем не менее с виду бездыханный порядок Бога должен быть исполнен. Но Платон сказал и так: «Куда слово нас понесёт, словно ветер, туда и надо идти» (Resp., 394 d). Сейчас слово несёт нас к проекту – «Соборно-православный социализм во главе с единым, во главе с монархом, а мы – его отражения». Но чтобы двинуть небесный проект вперёд, он должен быть освещён светом Солнца, «еже есть Христос, праведное Солнце» [3].

17.02.2018 г.

Литература

1. Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. М.: «Наука», 1989, с. 332, 338.

2. Рогожский сборник XV в., л. 4-108, гл. 1-11.

3. Судные списки Максима Грека и Исака Собаки. М., 1971, с. 95.

Глава 8
Дым и зола

Отклик на статью Владислава Писанова «Мина, заложенная Максом Фасмером», «Литературная газета», № 12 (6636), 21–27 марта 2018.

Кто про что, а Владислав Писанов из Челябинска – про фашистское мракобесие Макса Фасмера. Ощутить его мракобесие может каждый, углубившись в «Этимологический словарь русского языка» этого самого Фасмера. Сам Писанов так и сделал. В результате создал статью «Мина, заложенная Максом Фасмером». Аналогов в мире, как принято у нас говорить, нет. Только разве в космосе – чёрная дыра. Поэтому, без риска несоответствия, можно воспользоваться словами о чёрной дыре Стивена Хокинга. Вся энергия информационной массы Словаря, завалившись в статью Писанова, вернулась к читателю, но в искажённой форме. В таком состоянии, что информацию нельзя так просто распознать. Это как сжечь Словарь – информация не теряется, она просто выделится в виде дыма и золы, но её не просто считать. Понятное дело, считать информацию с дыма и золы, оставшихся в статье Писанова от словаря Фасмера, будет не просто.

Специалисты оценили долгую научную деятельность Фасмера как плодотворную. Но предупредили при этом пользователей Словарём о преувеличении Фасмером немецкого влияния на словарный состав русского языка, особенно немецкого посредничества при заимствовании европейских культурных терминов. Данный факт вернулся к читателям из статьи Писанова в искажённой форме. Он пишет, что если заглянуть в основополагающий для российской науки «Этимологический словарь русского языка» Макса Фасмера, то выясняется, что русского языка как бы не было, пока не понабрали слов из других языков. Русские не знали, как назвать берёзку, пока им не «подсказали» близкие звучания слова в других языках, обозначающих это или просто белое дерево. У Фасмера даже «лапоть» может быть от латышского laps «заплата». Ясно же, русская обувь – из заплат. Но в Словаре, кстати, вовсе не набор слов, а общие с русскими индо-европейские корнесловы слов, и самые архаичные, читай «первичные», славяно-русские формы. Но Писанову это, видимо, ни к чему. Словарь оказывается у горизонта событий, раскрывается вывод: «Словарь Фасмера – идеологическая диверсия, гуманитарная бомба», – и Словарь проваливается в чёрную дыру с описанными последствиями.

Спрашивается, как Фасмер создал эту «гуманитарную бомбу»? Очень просто – по щучьему велению, по его фашистскому хотению. В 1938 году, говорит Писанов, фашистское мракобесие встало в полный рост. Однако немецкие власти, идя навстречу Фасмеру, освобождают из Бухенвальда слависта Бориса Унбегауна, с которым он стал трудиться в концлагере Нойбранденбурга. Научная работа строилась так. Фасмер спрашивал: как на вашем языке слово «палка»? Заключённый украинец, не чувствуя, конечно, скрытую в контексте семантику геноцида, простодушно отвечает: паалка, палиця; болгарин, далее серб, зэк из Словении, чех, словак, поляк и т. д. сообщают своё название палки. Унбегаун это всё фиксирует. Потом, уже дома, в кабинете, словарную статью дополняют.