Намек на улице был понят правильно. На другой день разговор за чаем был предельно коротким и конкретным.

– У вас есть шанс быстро восстановить свои позиции во властных структурах, – произнес будапештский бизнесмен, поднеся к губам дымящуюся чашку. – На днях из Франции в Израиль эмигрировал предприниматель Шмуэль Флатто-Шарон. Уточняю, что он особо известен французской полиции. Говоря попросту, он бежал из Парижа после своей очередной финансовой аферы. Вчера от французских властей израильским службам поступил запрос на его экстрадицию. Если Израиль удовлетворит его, нашего клиента ждет суд и долгие годы тюрьмы.

– Невесело, – улыбнулся Крамер.

– Не то слово! Так что ваша задача – расположить его к себе и уговорить, чтобы он принял участие в выборах в парламент.

– В парламент? – с удивлением переспросил Марк. – Но он же преступник!

– Для Франции – преступник. Для Израиля – пока нет. Он живет в страхе, что историческая родина выдаст его дикой Франции. Поэтому ваше предложение он примет с радостью. Для него стать депутатом и получить парламентскую неприкосновенность – единственный шанс обрести покой.

– Я должен возглавить его избирательный штаб? – догадался Марк.

– Быстро соображаете! И не просто возглавить, но и с блеском выиграть выборы. В случае победы вы станете его официальным помощником.

– Умереть не встать! – присвистнул наш герой. – А если нам не удастся выиграть выборы?

– Это исключено, – сурово отрезал связной. – Вы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы он оказался в парламенте.

Втереться в доверие к Флатто-Шарону оказалось гораздо проще, чем ожидал проснувшийся агент. Через некоторое время Марк сделался его лучшим другом, без которого тот не мог обходиться. Возглавив штаб, Крамер настолько толково провел предвыборную кампанию, как будто занимался этим всю жизнь. А между тем это был его первый опыт в данном направлении. Тем не менее энергичность и профессионализм молодого человека оценили даже конкуренты. Выборы непотопляемый Шмуэль выиграл блестяще, тем более что денег на избирательную гонку он не пожалел. Сомнительный финансист стал депутатом, а Марк, как и рассчитывали на Лубянке, – его помощником. Это событие шумно отмечали в Москве, предвкушая, что теперь для Крамера в Израиле наступят золотые времена.

Действительно, перед Марком как перед разведчиком открылись такие возможности, что он напрочь забыл о своей косметической фирме. Как человек увлекающийся, агент отсылал в Москву донесение за донесением, и надо отметить, что донести ему было что. Ведь он как официальный помощник депутата стал ежедневно бывать в Кнессете. Именно там обаятельному работнику парламента политики разных мастей в непринужденной беседе выбалтывали политический инсайд и даже государственные секреты. Более того, теперь он имел прямой доступ к парламентским документам, что значительно расширяло диапазон его деятельности в качестве лазутчика.

За короткое время на Лубянку была передана практически вся информация о деятельности Бюро по связям с евреями СССР и Восточной Европы «Натив». Как известно, в тот период ввиду отсутствия дипотношений между Советским Союзом и Израилем эта хитроумная организация действовала через еврейских туристов, прибывавших в страну Советов из-за океана и Европы. Они-то в основном и подогревали протесты отказников, снабжая их религиозной и сионистской литературой. Ряд уличных митингов отказников, прокатившихся по стране, – результат их непосредственной работы.

Благодаря Крамеру комитетчики получили полную информацию о работе «Натива». КГБ совершенно безошибочно пресекал деятельность их эмиссаров, кого-то не пуская, а кого-то безапелляционно вышвыривая из страны.

Однако не только разведывательной деятельностью занимался Марк в тот период. Он активно учился у знаменитого афериста и гения подпольного бизнеса, как правильно вести дела в обход законодательства, но так, чтобы ни одна международная налоговая система не заподозрила подвоха. Именно Флатто-Шарон научил Марка извлекать прибыль из всего, что движется, не движется, закопано в землю, утоплено, напрочь забыто людьми или растворено в воздухе в виде бактерий.

– Из товарного оборота прибыль извлечет любой, – любил повторять мудрый Шмуэль. – Ты попробуй сколотить состояние на политической ситуации или сорвать банк на сложившихся обстоятельствах.

– На сложившихся обстоятельствах? – прикидывался непонятливым помощник. – Это как?

– Долго объяснять, – лениво отмахивался депутат. – Потом как-нибудь объясню.

Впрочем, такие обстоятельства вскоре возникли. Однажды Марк стал свидетелем сделки по отправке в Польшу большой партии лекарств. Со стороны Израиля документ подписал любимый шеф, а со стороны Польши – заместитель министра по торговле. Израильский депутат настаивал на предоплате и за это обещал крупную скидку. Когда предоплата пришла, Марк поинтересовался, начать ли готовить отправку.

– Не стоит, – равнодушно пожал плечами депутат. – Деньги уже получены.

Крамер вытаращил глаза:

– Но у нас обязательство перед государственным закупщиком!

– Какой, к черту, государственный закупщик? – рассмеялся Шмуэль. – Этот «пшек» – рвач, прохвост и спекулянт! Партию препаратов он брал для себя, чтобы потом втридорога перепродать в Советский Союз таким же прохвостам, как он. Так что ему мы ничего отгружать не будем, чтобы не поддерживать спекулянтов и их настроения!

– Но вы же подписали с ним контракт! – изумился Марк. – На документе ваша подпись. Он может подать в международный суд.

Депутат смерил помощника презрительным взглядом и нравоучительно изрек:

– Запомни, юноша, в Польше запрещено госслужащим заниматься коммерцией. За это можно угодить за решетку.

Поэтому в суд он вряд ли подаст и наш договор вряд ли кому покажет. Так что, Марк, если поляк будет звонить, со мной не соединяй. Отвечай, что я занят.

13

Марк был прилежным учеником. Ситуация для мгновенного сколачивания состояния тоже вскоре создалась. Это было весьма вовремя. Косметическая фирма, которой занимался Крамер, практически перестала приносить доход. Ею нужно было заниматься, а у Марка не было на это времени. Да еще интерес к косметике пропал. Крамер чувствовал, что грядет что-то более масштабное и более доходное. А перепродажа омолаживающих средств (которые, между нами говоря, омолаживали не более, чем сапожный крем) – мелочовка. Марк предчувствовал, что вот-вот должна накатить новая волна, которая поднимет его на более высокий уровень. И он не ошибся.

В апреле 1978 года Флатто-Шарон был посредником в обмене израильского летчика Мирона Маркуса, сидевшего в мозамбикской тюрьме, на советского разведчика Роберта Томпсона, который отбывал наказание в США. Американцы за Роберта Томпсона требовали еще и освобождения своего студента Алана Ван Норманна, угодившего по своей дурости в восточногерманскую тюрьму. Обменом со стороны коммунистического Мозамбика руководил Советский Союз. Со стороны американцев переговоры вел сенатор Бенджамен Гильман.

Крамер участвовал в этом процессе в качестве помощника израильского парламентария. Вся техническая работа была возложена на него. Без малейших затруднений Марк познакомился с американским конгрессменом, которому понравился веселый и обаятельный молодой человек от израильской стороны. После завершения обмена они с Марком бурно отпраздновали это событие, проведя веселую ночь с морем спиртного в закрытом ночном клубе, где на сцене резвились полуголые девицы.

Именно в том ночном клубе хорошо поддавший сенатор раскрыл своему новому другу все тайны о только что возникшем в ЮАР государстве Бопутатсвана.

– Это я подсказал недоумку Нельсону, президенту Южной Африки, создать независимое государство, в котором якобы будет жить все черное население страны, – пьяно стукнул по столу Гильман. – А это значит, что с апартеидом будет покончено раз и навсегда. Эх, Мандела, Мандела, какой же ты дурак! Вот он у меня где! – сжал кулак конгрессмен и грустно вздохнул. – Никто не купится на этот хитрый трюк. Ни одна страна не признает независимость Бопутатсвана. Ну какая независимость, если государство существует на деньги ЮАР? Это типичная марионетка, а не государство! Тут с признанием даже я не смогу посодействовать.

Сенатор снова тяжело вздохнул и задумался, уставившись на свой бокал. Марк поначалу принял бормотание американца за пьяную болтовню, но потом насторожился. В это время он не сводил глаз с юной мулатки, извивающейся на сцене, словно змея. Ее волнующие изгибы не могли не привлечь внимание молодого парня, однако он все больше прислушивался к болтовне своего высокопоставленного собутыльника. Интуиция подсказывала, что это не просто типичная американская хлестаковщина – из этого можно извлечь выгоду. Парламентер хлебнул виски и встрепенулся.

– Президент Бопутатсваны Лукас Маньяне Мангопе – мой друг! Он вождь племени цоана. Отличный парень! Хотя тоже дурак! Только что слез вместе с автоматом с пальмы… Эх, Марк! Хороший ты парень… Хочешь, я тебя сделаю почетным консулом Бопутатсваны в Израиле?

– Хочу! – машинально ответил Крамер, еще не понимая, в чем выгода этого предложения, но уже «двадцать первым» нюхом уловивший, что это пахнет большими деньгами.

Сенатор пьяно обнял парня одной рукой и щедро хлебнул из стакана. В это время танцовщица закончила выступление и с улыбкой раскланивалась перед публикой. «Эх, сейчас перехватят», – с тоской подумал Марк и покосился на собутыльника. Тот пьяно тряс головой и, запинаясь, бормотал:

– Решено! Я скажу Лукасу, чтобы он приехал в Израиль и назначил тебя почетным консулом…

Мулатка сошла со сцены и направилась к столику, за которым сидели подвыпившие товарищи из Союза. Они через официанта пригласили мулатку к себе. Крамер с досадой подумал, что не один он понимает в красоте, и теперь девушка уплывает к бывшим соотечественникам. Впрочем, была еще надежда, что у них нет достаточно денег, чтобы пригласить ее в номера. Но эта надежда не оправдалась. Один из компании русских с подчеркнуто военной выправкой вскоре увел красавицу к себе.

Крамер с досадой вздохнул и покосился на конгрессмена, который уже не помнил, что плел минуту назад. Его потная рука перекочевала на талию какой-то рослой девицы в перьях вместо купальника. Незадавшийся донжуан на безрыбье решил снять веселую негритянку из кордебалета.

Только на другое утро, проснувшись с тяжелой головой и несвежим дыханием, Марк сообразил, какие перспективы откроются перед ним на посту почетного консула непризнанного государства Бопутатсвана. «Это же золотое дно! – воскликнул про себя Марк. – Лишь бы Гильман не оказался балаболом».

Американский сенатор сдержал свое обещание. Даже удивительно, как он о нем вспомнил на следующий день, проснувшись в кровати с двумя подругами?

Вождь племени цоана вскоре действительно прибыл в Израиль. Он без лишних церемоний и проволочек назначил Марка Крамера почетным консулом. Это было что-то невероятное! Больше всех удивился Шмуэль.

– Зачем тебе Бопутатсвана? – спросил он. – Думаешь, там алмазы? Нет там ни черта, кроме крокодилов!

Обаять и влезть в душу вождю цоана помощнику депутата израильского парламента не составило великого труда. Он тут же убедил африканца, что признание страны – дело времени. Нужно только показать всему миру, что государство развивается, обновляется, возвеличивается и имеет серьезные намерения стать современным представителем нынешней цивилизации.

– Самый короткий путь к признанию – сделать страну привлекательной для туристов, – распалялся перед высоким гостем новоявленный консул. – Если повалят туристы со всего мира – это уже почти признание! А если в столице проводить международные спортивные соревнования – официальное признание гарантировано. Разумеется, для этого нужно развернуть строительство гостиниц, современных офисных центров, построить стадион, возвести, наконец, президентский дворец, который станет архитектурной жемчужиной страны.

Мысль о жемчужине привела вождя племени в восторг. Не откладывая в долгий ящик, Марк немедленно предложил себя в качестве бизнес-партнера и также немедленно получил согласие.

«Вот она, настоящая удача, – почувствовал в ту минуту скромный служащий парламента. – А все удачи, которые были до этого, – детский лепет».

14

Предчувствия Крамера не обманули. О таких возможностях рубить немереные деньги, какие открылись перед ним, было нескромно даже мечтать. Самое невероятное, что Марк действительно планировал сделать все возможное, чтобы мир признал Бопутатсвану независимым государством. Это уже потом шальные деньги напрочь вытеснили это намерение из сердца, которое медленно, но верно превращалось в сухарь.

Марк сколотил целую группу. Вместе с ним в сказочную страну отправились известные архитекторы, футбольные тренеры, строительные подрядчики и изворотливые юристы. В нереально короткие сроки эта команда развернула в непризнанном государстве строительство президентского дворца, современного стадиона, гостиничных комплексов и жилых многоэтажных домов. Кроме этого в столице разбивались парки и скверы, строились дороги, открывались экзотические рестораны и причудливые кафе. И туристы действительно повалили.

Разумеется, все финансы на строительство проходили через руки Марка. Чернокожий президент Мангопе полностью доверял своему лучшему другу, почетному консулу, который не покладая рук преобразовывал его страну в цивилизованное государство, и денег, естественно, не жалел. Тем более что текли они нескончаемым потоком из богатой казны Африканской республики. Не запустить руку в этот бурный золотой поток было решительно не по-еврейски. Власти непризнанного государства закрывали глаза на то, что деньги как-то быстро заканчивались, и беспрекословно выделяли на строительство новые ассигнования.

Марк оказался способным учеником Флатто-Шарона, который сидел в это время в парламенте и кусал локти, проклиная себя за то, что в тот роковой вечер он отправился в свой номер спать, а не остался бухать с американским конгрессменом в закрытом ночном клубе. Сейчас бы казну Бопутатсвана с упоением опустошал он, а не его бывший помощник.

Справедливости ради нужно сказать, что наш энергичный друг не только развернул большое строительство (не забывая прибирать к рукам часть строительных расходов), но и наладил экспорт сельскохозяйственной продукции в Советский Союз, а также в страны Восточного блока. Причем поставки совершались бартерным методом, поскольку с валютой в Союзе было туго. Здесь опять посодействовали товарищи с Лубянки.

Единственное, чего они не одобрили, это поставки изделий из крокодиловой кожи. Южная Африка, как известно, по сегодняшний день славится своим несметным кишением крокодилов в водоемах. Марк хорошо запомнил слова своего учителя, прозябающего в израильском парламенте, что выгоду нужно извлекать из всего, даже из того, что ползает в ужасающем виде. Ужасающий вид зубастых тварей на просторах непризнанной страны и подвигнул прилежного ученика на новую авантюру – ввести в Европе моду на крокодиловую кожу.

Каждый день, просыпаясь, Марк задавал себе один и тот же вопрос: а не снится ли ему все это? А с ним ли все это происходит?

Он вставал, подходил к зеркалу, всматривался в свои глаза и произносил вслух:

– Кто я такой? Простой советский парнишка из зачуханного литовского городка Рамигала, а теперь владею миллионами, распоряжаюсь государственными деньгами, сотнями тысяч людей, могу позволить себе что угодно – автомобили, яхты, самолеты, могу заказать вино из любой точки планеты, любую женщину из какой угодно страны, даже известных актрис из кино… Софи Лорен, например.

На этих словах Марк запинался и угрюмо задумывался: а действительно ли он может заказать себе Софи Лорен? Если для украшения какой-нибудь вечеринки, то, пожалуй, да. А если для постели…

– Черт! – хлопал себя по лбу Марк. – Да сдалась она мне в постели! И без нее юных красавиц хватает!

Через некоторое время из государства, которого не было на карте, потекли на европейский континент беспрерывным потоком крокодиловые сумочки, портфели, обувь и даже пиджаки. А Бопутатсвана начала разрастаться крокодиловыми фермами.

На крокодиловых слезах удалось рубануть еще несколько миллионов. Но это было мелочовкой. По большому счету, средств, которые он присваивал из строительного бюджета, вполне хватало на безбедную жизнь. Но просто запускать руку было как-то скучновато и банально. Отсюда и возникла идея поставки в Европу крокодиловой кожи. Больших денег эта затея не принесла, но ее можно было считать предтечей для более крупного проекта. Марк давно обдумывал идею алмазного бизнеса и намеревался купить несколько месторождений в ЮАР. Для этого нужны были большие деньги, но стеснений в средствах Крамер уже не испытывал.

Однако правильно говорится, что если везет, то уже во всем. Прет, так прет. Сложилось так, что алмазные копи он заполучил вообще без всяких затрат. Правда, не в ЮАР, а в Сьерра-Леоне.

Ровно через год Бопутатсвана стала тесна нашему энергичному дельцу. Разгуляться на полную катушку не давали скромные размеры государства. И вот однажды Марк Крамер по воле судьбы оказался в одном самолете с высокопоставленной дамой. Это было не иначе перстом судьбы.

Она оказалась ни много ни мало супругой главнокомандующего армией Сьерра-Леоне Джозефа Момо. По счастью, кресел в бизнес-классе пассажирского лайнера не так уж и много. Их места оказались почти рядом. Как было не воспользоваться такой возможностью! Мысль озарила Марка мгновенно. Все-таки Крамер был гениальным учеником Флатто-Шарона.

Обаять замужнюю женщину не составило большого труда, тем более что у Марка при общении с женщинами всегда был полный ажур. Удачливый бизнесмен пригласил скучающую даму в Израиль и взял с нее обещание, что она познакомит его с мужем.

Когда менее чем через месяц в Тель-Авиве состоялась неофициальная встреча нашего обнаглевшего персонажа с главнокомандующим армии Сьерра-Леоне, Марк с жаром принялся убеждать его баллотироваться в президенты. При этом слезно поклялся, что лично проведет его избирательную кампанию, как провел ее с Флатто-Шароном.

Избирательный опыт по раскрутке кандидата у Марка имелся, это правда. И главнокомандующий принял это во внимание. Он трезво оценил свои возможности и удачливость нового знакомого. Военачальник думал недолго. Решил рискнуть, и расчет оказался верным: он действительно победил на выборах с легкой руки почетного консула Бопутатсваны. Благодарность нового президента не знала границ.

Первое, что сделал он на радостях, аннулировал право на добычу алмазов у ливанских бизнесменов и отдал это право лучшему другу – международному бизнесмену Марку Крамеру.

Таким образом, получив лицензию на добычу алмазов в Сьерра-Леоне, Марк создал предприятие, которое назвал в честь своей дочери Лилит. С того дня началась совсем другая страница истории в бурной деятельности Крамера.

Если до этого волны удачи накатывали с предсказуемой периодичностью, то после этого они поперли валом.