Мы боимся думать о переменах, проживая свои несчастливые жизни, в нелюбимых городах, с чужими по духу людьми. И всё только чтобы избежать пресловутого одиночества. Не слишком ли большая цена за иллюзию нормальной жизни?
– Так где, товарищ следователь, я могу ознакомиться с содержанием записки, которую оставила Яковлева?
– Эм… – Я отвернулась, делая вид, что устраиваю сумку на своем плече. – Знаешь, ты опять будешь ругаться.
– Я тебя придушу.
– Она у Тимофеева.
– Шикарно, – прорычал он.
Творится чёрт-те что, – произнес он, взъерошив светлые волосы, – но почему-то у меня такое чувство, что в моей жизни сейчас происходит что-то по-настоящему хорошее.
– Почему же? – улыбнулась я. – Очень люблю. Я же не всегда была такой. Просто однажды приняла судьбу, которую кто-то выбрал за меня. Проживала чужую жизнь с чужим мне человеком. Не дергалась. Если не хочешь жить, как я сейчас, плыви против течения. Хотя кому я это говорю?
– Вот так, значит, ты переводишь тему? – ухмыльнулась я, пригубив напиток.
– Как тебе кофе? – словно не услышав предыдущего моего вопроса, спросил он.
– Очень интересный.
– И это всё?
– Такой же загадочный, как ты. Где взял? Сбегал в магазин?
– Нет, нашел у тебя. – В его глазах зажглись таинственные искорки.
Нет. Какого черта он здесь делает? Осторожно тронув рукой собственное плечо, я удостоверилась, что лежу в футболке. Хорошо хоть одета. Сейчас полежу еще, и он испарится, как мимолетное видение. Вот сейчас. Еще чуть-чуть.