А умерла я одна – в тот момент, когда вернулась домой раньше и застала в нашем триплексе в центре города кое-кого постороннего.

– Дорогой! – Крикнула я, входя в квартиру.

Скинула шпильки, бросила сумку на пол и прошлепала в кухню, где взяла бутылку шампанского из холодильника. Там же подхватила из бара два бокала и, зажав их меж пальцев, стала подниматься на второй этаж, откуда доносилась негромкая джазовая мелодия.

В душе я обрадовалась: значит, Илья уже проснулся, и мы сможем сразу заняться любовью. Тогда мне было невдомек, что мой жених уже отзанимался ею на нашей общей кровати, только с кем-то другим.

– Котенок, – промурлыкала я, входя в гостиную.

И тут в дверях нашей спальни показалась его фигура.

– Катя? – Жених выглядел ошарашенным и даже испуганным.

Он был без одежды. На его бедрах повязано мокрое полотенце. С кончиков светлых волос капала вода.

В любой другой ситуации вид обнаженного тела призвал бы меня немедленно приступить к делу, но вот выражение его лица… Я моментально сообразила, что здесь что-то не так.

– Почему ты так рано?.. – Взволнованно спросил жених.

– Сбежала с работы. – Выдохнула я.

– Круто. – С деланным энтузиазмом произнес он.

И в этот момент я перехватила его взгляд, боязливо метнувшийся в сторону ванной комнаты. Кажется, оттуда слышался шум воды.

– Тогда позавтракаем вместе? – Улыбнулся будущий муженек, указывая на лестницу за моей спиной.

– Там кто-то есть? – Вместо ответа осипшим голосом проронила я.

И кивнула в сторону ванной.

– Что? Где… – Начал было бормотать Илья.

Но избавила его от нежеланных объяснений внезапно отворившаяся дверь ванной комнаты, из которой показалась намыленная башка того самого модного фотографа Сержа, устраивавшего вечеринку, на которой мы с Сапожниковым и познакомились. По совместительству – нашего соседа, ведь Серж занимал квартиру на одной лестничной клетке с Ильей.

– Илюша, я не нашел полотенца. – Проворковал он. А потом заметил меня и сказал: – Ой.

Я ожидала от сильного, крепкого футболиста всего, чего угодно: красивую девушку-болельщицу в нашей постели, а то и двух. Но картина, постепенно вырисовывающаяся в моей голове, больше походила на страшный сон.

– Ты и ты? – Не веря глазам, произнесла я.

– Катюша, я люблю тебя! – Поспешил воскликнуть спортсмен, подаваясь вперед.

– Ручки, И-лю-ша. – Решительно возразила я. – Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – Обвела мужчин по очереди взглядами. – Умоляю, скажите, что вы только что не принимали душ вместе. Что это все ошибка, и что у Сержа в квартире отключили воду, и ему просто негде было помыться.

– Да! – Радостно подхватил Илья.

– Нет. – Одновременно с ним брякнул Серж.

– Господи. Боже. Мой. – Пробормотала я. – Меня променяли на мужика…

Голова закружилась, а ноги стали ватными.

Последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание, это метнувшегося ко мне Сапожникова. Мысль о том, что он спешит подхватить меня на руки, (как и все, что касалось моего жениха), оказалась ложной. Илюша ловко схватил шампанское и бокалы. А я рухнула на гладкий каменный пол и ударилась головой.

11.00

– Слава богу! Я так испугался!

– Убери от меня свои руки! – Встрепенулась я.

Картинка перед глазами постепенно прояснялась.

Я лежала на полу, рядом, склонившись надо мной, на корточках сидел Илья. Голая задница Сержа мелькнула перед глазами и поспешила удалиться вниз по ступеням.

«Правильно, пусть валит», – промелькнуло в ушибленной голове. Кто знает, на что я способна в гневе?

– Катюша, как ты? – Сочувственно протянул женишок, (теперь уже бывший, разумеется).

Я села, потерла затылок и уставилась на него. Сапожников по-прежнему казался мне идеалом мужественности и силы. В сознании никак не укладывалось, как такой, как он, мог оказаться геем?

Перед внутренним взором тут же промелькнули все тревожные звоночки, которые раньше мне никак не хотелось замечать.

То, как он прежде высказывался про всю гей-тусовку: пренебрежительно, порой даже агрессивно. А я-то, дура, еще пыталась вразумить его, доказывая, что каждый человек, вне зависимости от ориентации, достоин искренней любви! Защищала Сержа и его многочисленных любовников, призывала Илью относиться к ним с уважением!

Вспомнились и моменты нашей близости, когда приходилось подолгу разогревать Сапожникова: тогда мне казалось, что виной всему его усталость от физических нагрузок на тренировках.

А также один случай, когда пару недель назад я наткнулась на них с Сержем в ресторане. Тогда эти двое уверяли, что случайно встретились в заведении и решили сесть за один столик. Они так мило болтали, когда я вошла…

И мне было так радостно, что Илья, наконец-то, нашел общий язык с нашим соседом, который в свое время был так любезен, что снял его для обложки мужского журнала, а затем способствовал нашему знакомству. А позже помог Илье купить отличное жилье в центре…

Боже… Так вот почему Сапожников поселился через стенку от него!

– И как долго это у вас продолжается? – Вздохнула я.

– Сегодня второй раз. – Признался несостоявшийся будущий муж.

– Третий. – Раздался голос Сержа. Он поднялся к нам и теперь стоял за моей спиной. – На, держи, а то шишка будет.

И протянул мне пакет со льдом.

– Лучше спрячь свою, – вырвалось у меня, – я все еще вижу ее.

Но лед взяла. И тут же приложила к затылку.

– Катрин, прости, – ничуть не смущаясь своей наготы, произнес Серж, – я сам не думал, что у нас случится амур!

Надо признать, фигура у фотографа была отличной. Но даже сей факт не навевал меня на мысли о том, что однажды этот голубок уведет у меня жениха.

Через пару минут мы уже сидели в кухне за столом.

– Когда это началось? – Потребовала объяснений я.

Серж уже успел облачиться в трусы и рубаху. Он преспокойно чистил апельсин, пока Илья виновато полировал взглядом стол.

– Ты так и будешь молчать? – Рявкнула я на Сапожникова.

– Не знаю, как так вышло. – Точно наказанный школьник, промычал он. – Но мне стыдно.

Его поведение начинало выводить меня из себя.

– Ты что, гей? – Спросила я.

Хотя, это было и так очевидно.

– Наверное, би? – Виновато предположил Илья.

Но взгляда на меня не поднял.

– Какие «би», Сапожников? Би это у женщин, а у мужчин – либо гей, либо нет!

– Вот тут я вынужден не согласиться. – Деликатно кашлянув, вмешался Серж.

– А ты заткнись. – Бросила я. Мои пальцы сами сжались в кулаки. – Даже представлять не хочу то, чем вы тут занимались. Блин, это еще обиднее, чем если бы ты изменил мне с женщиной!

– Согласен. – Кивнул Илья.

И вздохнул.

– Так я нужна была тебе для прикрытия?

Наконец, он поднял на меня взгляд.

– Нет, Катюша, нет, я…

– Футбол – жестокий спорт. – Опять встрял Серж. – Таким, как мы, там нечего делать. Неудивительно, что…

– И как долго ты собирался прикрываться мной?! – Взревела я, поднимаясь из-за стола. Так как ответа не последовало, схватила тарелку и с размаху расшибла об пол. – Выходит, ты мне все время врал?!

Илья не шелохнулся. Лишь слегка поморщился.

Тогда я стала бить все тарелки по очереди.

– Послушай, Катрин, – вздрагивая от звуков бьющейся посуды, простонал Серж. – Илюша действительно не собирался тебя обманывать. Я не раз встречал таких, как он, что борются со своей натурой. Но натура, знаешь ли, подлая сука, она все равно однажды возьмет свое.

На пол полетел фарфоровый кофейник, итальянские блюдца, а за ними ваза, которую мы с Ильей выбирали вместе в день заселения в этот триплекс.

– Я люблю тебя, Кать. – Промычал Сапожников, едва воцарилась тишина, и куски фарфоровой шрапнели осели на пол.

– Любишь?! – Воскликнула я. – А его? – Указала на фотографа. – К нему у тебя какие чувства?!

– А меня он хочет. – Улыбнулся Серж, посасывая мандаринку.

Илья не стал возражать.

Поэтому на пол полетел чайник и бокалы.

Но легче мне не становилось.

Следом на пол рухнула стальная миска для взбивания яиц. Разумеется, она не разбилась, только шуму наделала. И тогда от злости я пнула ее ногой.

– Когда появилась ты, я обрадовался, что нормальным стал. – Хрипло проговорил Илья, воспользовавшись паузой. (Посуда закончилась, и я обводила яростным взглядом кухню). – Однажды в школе у меня был оральный секс с другим парнем, но я пытался забыть об этом, приказывал себе не думать о мужчинах… в таком ключе…

– И как ты планировал жить дальше? – Всплеснула руками я. – Жениться на мне, а трахаться ходить к Сержу?

– Я вообще ничего такого не планировал! Оно… само!

Он зажмурился.

– Это была неотвратимая страсть, Катрин. – Подтвердил Серж.

– Ты совратил моего жениха! – Возмущенно бросила я в его сторону. – Шалава!

– О, кто еще кого совратил! Знаешь, как резво он меня…

– Не надо! – Взмолилась я. – Не хочу знать, кто из вас кого, и так далее.

– Я завяжу с этим. – Пообещал Илья, хватая меня за запястье. – Обещаю, больше никаких мужчин, Катя!

– Нет уж. – Мне пришлось освободить руку из его захвата. – Нет уж, Сапожников, не нужно ничего завязывать. Серж прав. Тебе нужно отпустить себя на волю. А я… Я не смогу быть с тобой после всего этого. – Покосилась в сторону его любовника. – И даже будь на его месте женщина, не смогла бы. Никогда.

– Зато больше женщин у него не будет. – Попытался успокоить меня Серж с ехидной улыбочкой. – А ты, Катрин, еще встретишь своего мужчину. Я абсолютно уверен в этом, ведь ты просто parfait – совершенство!

– Заткнись, – прорычала я.

И уставилась на Илью.

– Нам действительно придется расстаться? – Глядя на меня с жалобным видом, проскулил он.

– Действительно. – Подтвердила я.

Мои надежды на будущее превратились в дым, а сердце разбилось.

– Мне очень жаль. – Сказал Сапожников.

Единственное, о чем жалела я, это глупость, совершенная еще месяц назад: принимая предложение Ильи жить в его квартире, я съехала со своей съемной квартиры. И теперь мне негде было жить.

15.30

Одинокая женщина порой принимает за любовь все, что угодно. Даже заветренную котлету.

Или дешевую шоколадную плитку.

Или букет из четырех хризантем.

В мыслях проносились все моменты моей жизни, когда я настолько отчаянно искала любовь, что, как в омут с головой, бросалась в новые отношения с теми, кто был меня недостоин. С обманщиками, кобелями, неудачниками и самовлюбленными идиотами, чьих имен и подробных характеристик мне сейчас даже не хотелось вспоминать.

В надежде построить отношения я постоянно мирилась с тем, что не устраивало и никак не могло устроить нормальную, самодостаточную, уважающую себя и здоровую психически женщину. А именно: с пьянством, абьюзом, жадностью, хамством, изменами и пренебрежением.

Почему я снова повелась на очередного козла, коим оказался Сапожников? Почему не уловила подвоха, позволила себе раствориться в нем и полностью подчинила жизнь его желаниям и ритму жизни?

А потому что всеми нами – женщинами этой страны – движет одна неумолимая сила: страх остаться одной до конца своей жизни.

Все эти «часики тик-так», «тридцатник не за горой», «старородящая», «старая дева» и прочие дурацкие, но укоренившиеся в народе словечки и эпитеты – все это годами используется как метод управления толпой. И висит над нами, девушками, словно дамоклов меч.

«Торопись! То-ро-пись! Ты уже сделала свой выбор?»

«Как нет? Твой поезд молодости уходит! Завтра вообще никому не будешь нужна!»

«Хватай первого встречного-поперечного и тащи в постель размножаться! А там и до ЗАГСА недалеко! Не хочет жениться? Заставь! Все еще не хочет? Ну, и так сойдет. Лишь бы мужик рядом. Какой-никакой, но есть – хоть перед людями не стыдно!»

Ведь быть одинокой в этой стране – хуже чумы. Заклюют, заплюют, станут пальцами тыкать и (о, боже, никогда) обсуждать.

Никому не хочется быть той, на кого указывают пальцами. Лучше стоять в толпе «счастливо замужних» и тоже тыкать пальцем в какую-нибудь «несчастную», обделенную мужским вниманием.

Эй, а где вообще женская солидарность?

Почему мы топим друг друга?

И так уж выходит, что некому тебя взять за руку и успокоить: «Нет никаких рамок и правил, милая. Возраст ни на что не влияет. И мужчины тоже. Ты должна остановиться и прекратить эти отчаянные поиски спутника жизни. Потому что ты никому ничего не должна – кроме себя. А себе ты должна лишь одно: быть счастливой. Здесь и сейчас».

Вот твое единственное предназначение, женщина.

Где-то на подсознании и я ощущала это. Но установки, заложенные родителями и обществом, продолжали шептать, притворяясь моим внутренним голосом: нужно успеть, нужно найти кого-то, чтобы не остаться одинокой и несчастной. Скорей! Скорее!

И вот теперь я плелась по улице – одинокая и несчастная. Из-за того, что снова вляпалась не в того мужчину, и снова позволила ему разбить мое сердце.

– Свободных номеров нет. – Ответили уже в пятой по счету гостинице.

И мне не оставалось ничего, кроме как уйти ни с чем и отправиться на дальнейшие поиски.

Я тащила за собой чемоданчик на колесах и оглядывала вывески. Все тот же внутренний голос твердил, что нужно позвонить Алисе и все рассказать, но мне было так плохо, что казалось, стоит услышать ее голос, и я разревусь. А Катя Морозова никогда не ревела – даже если никто не видел. Я просто не могла себе позволить подобного. Никогда.

– Девушка, у вас колготки порвались. – Шепнула мне прохожая на светофоре.

– Правда? Спасибо. – Улыбнулась я.

Оказывается, солидарность еще осталась.

Опустив взгляд, я обнаружила расползающуюся стрелку – от бедра и до колена. Значит, и закон подлости никто не отменял. И если уж какой закон и работал без сбоев, то это был он: неприятности никогда не приходили по одной.

И как доказательство моих мыслей, тут же с неба обрушился ливень. Беспощадный, противный, с огромными каплями, пронизывающими одежду насквозь.

Все прохожие рванули на зеленый сигнал светофора. Я подхватила чемодан, тоже дернула за ними, поскользнулась и… едва не растянулась на темнеющем от влаги асфальте – сломалась шпилька на новеньких красных Pura Lopez!

– Дерьмо! – Прорычала я и поковыляла на другую сторону дороги.

К тому времени, как мне удалось, хромая, добраться до тротуара, водители машин уже нетерпеливо сигналили, поторапливая.

– Пошел ты! – Крикнула я, показывая средний палец одному из этих придурков.

Отошла на пару шагов и увидела свое отражение в витрине. Неудивительно, что никто не ринулся мне помогать: выглядела я точно мокрая курица. А дождь продолжал хлестать, прошивая мою одежду и наводя беспорядок в волосах.

Забежав в ближайший торговый центр, я устроилась под кондиционером. Так и стояла под ним, стуча зубами и ожидая, когда высохнут волосы. А затем двинулась вдоль торговых рядов, хромая, чтобы отыскать сеть, в которой можно было приобрести пару новых колгот.

– Добрый день! – Обратилась я к консультанту, оказавшись в большом, ярком зале, уставленном полками с косметикой, духами и аксессуарами для волос. – Мне нужны колготки.

Молодой мальчишка оглядел меня с пренебрежением, затем наклонился к уху и понимающе прошептал:

– А еще я порекомендовал бы вам хороший дезодорант.

– Что?

Я покраснела от злости.

Но ответ на вопрос о происхождении его дерзости нашелся быстро: в отражении зеркала. Оказалось, потоки воздуха от кондиционера высушили меня неравномерно, и теперь под мышками у меня красовались большие мокрые круги.

– Черт! Черт…

17.32

– Я сдаюсь.

– Катюшка, что случилось?

– Срочная девичья помощь! – Пискнула я в трубку. – Илья мне изменил!

– Сейчас буду. – Решительно сказала Алиса. – Ой, а куда ехать?

И я назвала ей адрес гостиницы, в которой остановилась.

18.10

Честно говоря, эта гостиница была мне совсем не по карману.

Денег на счету хватило бы лишь на шесть ночей пребывания в этом роскошном номере с широкой кроватью, уютным балкончиком и видом на деловой центр. И то, если не тратить их ни на что другое.

Упс.

Но сегодня мне не хотелось думать об этом. Было одно желание – упасть на белые простыни, взять бокал шампанского, свежую клубничку в шоколаде и сделать вид, что все это происходит не со мной.

Так я и сделала.

А когда в номер завалились всполошенные подруги, приказала им успокоиться и не переживать за меня.

– Катя, Катюшенька, ты пореви-пореви, легче станет! – Причитала Алиска, бегая вокруг меня.

– Да не собираюсь я плакать, – смеялась я, размахивая шампанским, – я ж Катюха! Я могу только ржать!

– Совсем дела плохи, – переглядывались девчонки.