Цитаты из книг автора «Лена Сокол»

Я прижал ее к себе и поцеловал. И чуть с ума не сошел, почувствовав ее вкус. Ее губы были такими мягкими, робкими, сладкими, а язык горячим и живым. Настя не спешила мне отвечать, но и не оттолкнула сразу. И от этого я совершенно потерял голову. И принялся жадно целовать. А мои руки заметались по ее телу. Сначала гладили по волосам, а когда я понял, что Настя неловко начала отвечать мне, принялись скользить по коже вниз и ласкать грудь, затем притянули ее за бедра, полезли за пояс облегающих брючек. – Нет! Стой! – Настя отпрыгнула от меня, как от огня.

Настя, – я развернул ее лицом к себе и притянул ее за талию, – со мной в первый раз такое. Я все время о тебе думаю. У меня башню сносит, клянусь! Пойми, ты… Ее глаза широко распахнулись.– Ром… – произнесла испуганно, видя, что я приближаюсь. Но было уже поздно. Мои руки перехватили ее лицо, пальцы скользнули в ее шелко

У меня был еж! Еж! – Еж! – Я едва сдерживал смех. – Ага!– Настоящий, живой! По имени Сережа!– У Ежовой был еж. – Я лег на подушку. – Еж по имени Серж.– Да я не шучу-у! – почти простонала она.– И ты принесла его с собой на вечеринку?– Да!Я улыбнулся, представляя ее маленькое личико.– Надо бы удивиться, но что-то мне подсказывает, что ты говоришь правду. Значит, еж.– Ага. – Ну ничего необычного. Подумаешь, карманный еж. Это даже удобнее собачки.

Сегодня я видел ее близко. Глаза цвета океана, уснувшего, затаившегося, готового в любую секунду ожить, чтобы поглотить волнами и огромные встреченные корабли, и добрую часть ни в чем не повинной суши. Серо-голубые, с вкраплениями зеленого. Удивительные! Большие, ясные, немного наивные и печальные.

Она просто не могла оставить здесь одного этого психа, который был ее парнем.

– Камень любви, – с интонацией мудреца заметил Свят, наблюдая, как они нарезают круги вокруг торчащей из воды горной породы. – Они обречены, – согласился с ним Филя

Так почему «Арлекино»? – смущенно отодвинулась Яна. – А, ну тут просто. Потому что мне все время слышалось: «Есть одна награда – смерть!», и потом Пугачева голосом из преисподней смеялась: «Аха-ха-ха-ха-мвуа-ха-ха!» – Сейчас умру со смеху, – согнулась чуть ли не пополам горничная.

Господи, какое позорище! Дима ни за что теперь не вернется. Подумал, наверное, что у нас чокнутая семейка. Все психованные, сорванные, руками машут при любом удобном случае. А Пашку, вообще, волки в лесу воспитывали! Испортил все что мог! Эгоист!

– Димка фоткал. Что может быть лучше мужика, который с первого раза фоткает тебя так, как ты хочешь?

– Я согласна, профессор, – рассмеялась она сквозь слезы. – Видел бы ты себя сейчас!