ухе, закинула ноги на перила и вытянулась на стуле. – Да-а-а… – Произнесла томно, будто ее голос был густым и вязким шоколадным сиропом. – Да-а-а… Это ты? Ну, конечно, сладкий. Как скажешь. Давай. Ты… приходишь в себя от лязга металлической двери. Не понимаешь, где находишься, в помещении темно и сыро, от тусклой лампочки под потолком недостаточно света. Переводишь мутный взгляд на дверь, чувствуешь, как по твоей спине катится капелька пота…
– Шурик, видать, звонит. – Шепнула мне на ухо Вера. – Тот еще выдумщик.
– На пороге стоят два хмурых небритых охранника, один из них берет штык, подходит и тычет тебе им промеж лопаток. Больно? Да… Ты послушно выпрямляешься на стуле, но тут вхожу я: «Выйти всем вон!» Подхожу, хватаю лампу и направляю тебе в лицо. Теперь ты видишь не только алый кусок ткани со свастикой вдоль стены, видишь мой черный, по фигуре мундир с повязкой