Творится чёрт-те что, – произнес он, взъерошив светлые волосы, – но почему-то у меня такое чувство, что в моей жизни сейчас происходит что-то по-настоящему хорошее.
– Почему же? – улыбнулась я. – Очень люблю. Я же не всегда была такой. Просто однажды приняла судьбу, которую кто-то выбрал за меня. Проживала чужую жизнь с чужим мне человеком. Не дергалась. Если не хочешь жить, как я сейчас, плыви против течения. Хотя кому я это говорю?
– Вот так, значит, ты переводишь тему? – ухмыльнулась я, пригубив напиток.
– Как тебе кофе? – словно не услышав предыдущего моего вопроса, спросил он.
– Очень интересный.
– И это всё?
– Такой же загадочный, как ты. Где взял? Сбегал в магазин?
– Нет, нашел у тебя. – В его глазах зажглись таинственные искорки.
Нет. Какого черта он здесь делает? Осторожно тронув рукой собственное плечо, я удостоверилась, что лежу в футболке. Хорошо хоть одета. Сейчас полежу еще, и он испарится, как мимолетное видение. Вот сейчас. Еще чуть-чуть.
Не успел оторвать голову от подушки, как тебя уже раздражает всё происходящее, даже если ты один в пустой комнате на Земле Санникова за Полярным кругом.
Бесят, просто выводят из себя, хотя их нет рядом и ничего еще не сделали. Кто? Не знаю.
Все!
Долгие годы постепенного познания себя привели меня к выводу, что я определенно слеплена из какого-то другого теста, нежели остальные люди. Но так ли это ужасно?
Мои руки сомкнулись на груди в замок. Они дружно прекратили смеяться и застыли на месте.
Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, отчего Катя с Артемом отскочили подальше от кухни, как ошпаренные, и скрылись в гостиной.