Глава 1

29 октября 2016 г., 10:06

г. Москва

Уже чуть больше года жизнь Владимира Дементьева складывалась так, что он постоянно переезжал с места на место, часто не высыпался, а потому порой по утрам тратил почти целую минуту на то, чтобы сообразить, где он на этот раз и почему тут находится. Проблем с определением своего местоположения не возникало разве что дома – там все было слишком знакомо – и здесь. То ли невероятно удобный матрас делал это место для него таким узнаваемым, то ли едва уловимый запах женщины, живущей в этом доме.

Так или иначе, а когда настойчивая вибрация оставленного на прикроватной тумбочке смартфона все-таки вырвала его из объятий сна, Дементьев сразу сориентировался, где находится и что тут делает. Тем страннее оказалось услышать в трубке голос шефа: тот, конечно, никогда не брезговал звонками субботним утром, но буквально накануне обещал ему спокойный уик-энд.

– Володя, ты же в Москве? – без особых предисловий и расшаркиваний поинтересовался Войтех Дворжак, по привычке слегка растягивая гласные на чешский манер.

– Угу, – сонно промычал Дементьев, не открывая глаз. Он понятия не имел, который час, потому что на звонок ответил исключительно на ощупь. Ему самому казалось, что еще безбожно рано, но он уснул очень поздно.

– Мне жаль, но придется нарушить твои планы. Тут кое-что возникло. Экстренное. Команда уже собирается выезжать, но им нужно время, чтобы добраться, поэтому тебе придется начать без них.

Сонливость моментально слетела. Дементьев перевернулся на спину и открыл глаза, уставившись в белый потолок недовольным взглядом, как будто тот был виноват в таком неуместном утреннем звонке шефа.

– Дворжак, мы же вчера договорились! Я ведь не прошу много, всего лишь одни спокойные выходные без авральных срывов ради очередной пустышки или конца света. Всего. Одни. Выходные. Это так трудно? Я же не прошу внеочередной отпуск!

– Еще бы, – холодно обронил Войтех, ничуть не проникнувшись этой тирадой. – Внеочередной отпуск ты уже брал. И я тебя в него отпустил, между прочим. И не срывал тебя ни на какие расследования.

Дементьев поморщился. Тут любимый шеф, конечно, был прав, нечем крыть. Когда в июле у него внезапно завязались отношения с Ольгой и та ни с того ни с сего предложила поехать вместе отдохнуть к морю, Войтех вошел в его положение и продлил отпуск, хотя тот уже подходил к концу. И потом отпускал еще дважды примерно с той же целью, хотя обычно таким количеством свободных дней никто в их Институте Исследования Необъяснимого похвастаться не мог. Правда, в то время сам Войтех еще находился в весьма гармоничных, можно сказать, выстраданных отношениях и стремился осчастливить аналогичным образом всех вокруг. Дементьеву же до недавнего времени с женщинами категорически не везло.

Он подивился тому, как резко все изменилось: теперь Войтех ходит с лицом человека, обреченного на скорую смерть, и без конца ворчит по поводу и без, а у него вполне здоровые отношения с постоянной женщиной. Ну, насчет «здоровых» он, вероятно, загнул: не с его работой и не с характером Ольги говорить о подобном здоровье. Но зато отношения у них получились действительно достаточно гармоничные: она всегда рада его визитам, но не выносит долгого присутствия в своей жизни, а он и не может оставаться надолго, поскольку постоянно мотается с расследованиями по стране.

– Я бы не стал тебя дергать, – продолжал тем временем Войтех, – Долгов прекрасно справляется с обязанностями старшего следователя. Но дело срочное, а только ты уже на месте и можешь начать. Речь идет о жизни и смерти, поэтому мне не хотелось бы терять время.

Дементьев обреченно вздохнул, прикрывая глаза и мысленно хороня все свои планы.

– Как всегда. Ладно, чего уж там… Жги, Войтех Ладиславович. Кого спасаем на этот раз?

Еще с минуту он молча слушал краткую вводную информацию, стараясь не провалиться обратно в сон. Войтех закончил предсказуемым заявлением о том, что уже выслал все эти данные Дементьеву на почту вместе с контактами обратившегося к ним лица.

– Да есть у меня его контакты, – отмахнулся Дементьев. – Я ж с ним общался в феврале, когда вся эта история с приложением крутилась. Карпов и тогда был нашим контактом в органах. Правда, насколько я помню, он был очень скептически настроен. Не ожидал, что однажды он сам к нам обратится.

– Очевидно, вы произвели на него впечатление, – хмыкнул Войтех. – В общем, свяжись с ним и переговори лично, пока остальные добираются. Я отправляю к тебе Долгова, Нева и Лилю.

– Класс, – фыркнул Дементьев, но больше ничего говорить не стал, считая, что Войтех и так должен понять. Только слепой мог не заметить, что между этими тремя с каждым месяцем возрастает напряжение. Там, где есть красивая женщина и двое заинтересованных в ней мужчин, рано или поздно жди беды. Особенно если у одного из мужчин преступное прошлое, а другой – практикующий темный маг.

Войтех бросил формальное: «Удачи» и на этом отключился. Дементьев повалялся еще пару минут, проверяя почту и присланные материалы, а потом заставил себя встать, натянуть джинсы и футболку и отправиться на поиски Ольги.

Вот уже много лет успешная писательница, она жила в просторном двухэтажном коттедже в поселке сразу за МКАДом, а потому «поиск» в данном случае не был пустым преувеличением. Однажды Дементьев бродил по дому добрых пять минут, пытаясь ее найти, а оказалось, что она шутки ради притаилась в гостевой спальне.

В этот раз все оказалось гораздо прозаичнее: как это часто бывало по утрам, Ольга обнаружилась на кухне. Весьма милой особенностью их отношений было то, что она всегда с удовольствием готовила для него завтрак. Порой весьма замороченный, на взгляд самого Дементьева, который привык перебиваться с бутерброда на остатки холодной пиццы, заказанной накануне. Ольга же даже бутерброд умудрялась превратить в произведение искусства. В прошлый раз она, например, подала ему тост с размятым авокадо, лососем слабой соли и яйцом-пашот, горячей лавой растекшимся сверху. Тогда у нее немало времени ушло на то, чтобы объяснить ему, что такое «пашот». Концепция яйца, которое варится в воде без скорлупы, не желала усваиваться в голове Дементьева.

Сегодня Ольге снова удалось его удивить, потому что на кухне пахло чем-то сладким и печеным, а на сервированной стойке, за которой они обычно завтракали, уже стояло блюдо с вафлями. То ли венскими, то ли бельгийскими – Дементьев никогда не умел их различать. Сама Ольга стояла над вафельницей, подозрительно стонущей и стреляющей ароматным горячим паром в разные стороны, с чашкой кофе в руках.

– Доброе утро, – улыбнулся Дементьев. Каждый раз, когда он ее видел, его тянуло глупо улыбаться.

Ольга повернулась и улыбнулась в ответ, из чего он сделал вывод, что сегодня она проснулась в хорошем расположении духа, потому что бывало по-всякому. Порой ее явно что-то тревожило, чем она предпочитала не делиться, а он не хотел лезть с расспросами. Не стоило в такой момент лезть к ней и с нежностями, пока она не перекрутит в голове свои невеселые мысли. Дементьев и не лез, уважая ее границы.

Однако сегодня ничего не мешало притянуть ее к себе для быстрого утреннего поцелуя. Ольга лишь укоризненно потерла рукой заросшую щетиной щеку, напоминая, что стоило бы сначала побриться. Дементьев только виновато пожал плечами, мол, не привык еще сразу бриться в выходной.

– Это вафли? – уточнил он, наблюдая, как она отставила чашку в сторону, открыла крышку вафельницы и принялась перекладывать ее содержимое на тарелку. – Что случилось с концепцией здорового питания и преимущественно белкового завтрака?

– Иногда нужно делать перерывы, – дернула плечом Ольга, наливая на раскаленные панели новые порции теста. – Кстати, там на столе стоит несладкая сырная версия. В сыре много белка.

– И еще больше жира, – изобразив ужас на лице, добавил Дементьев.

За что получил в ответ укоризненный взгляд.

– Хватит издеваться, – нарочито недовольно велела она, наверняка прекрасно понимая, что он просто передразнивает ее саму: ведь именно от нее Дементьев нахватался этой совершенно ненужной ему информации. – Не всем так повезло с метаболизмом, как тебе. Каждый делает, что может.

– Ладно, извини, – он примирительно поцеловал ее еще раз: на этот раз в висок, поскольку она снова направила все свое внимание на вафельницу. – Я обожаю вафли. Так что всеми руками за разнообразие.

– Тогда бери кофе и садись. Еще минута – и я свободна.

Дементьев не заставил просить себя дважды. И к тому моменту, когда Ольга села на высокий табурет напротив него, поставив на стол тарелку со сладким вариантом вафель, он успел слопать одну сырную, посыпав ее мелко порезанным и зажаренным до хруста беконом.

– У нас есть какие-нибудь планы на эти выходные, или ты устал и предпочтешь ограничиться ленивым барбекю в моем дворе?

Настроение сразу испортилось. О да, Дементьев жаждал ленивого барбекю в ее дворе. А еще лениво качаться на больших садовых качелях, сидя в обнимку и укутавшись пледами. Или лениво курить в маленькой беседке, потягивая глинтвейн и глядя на почти полностью осыпавшиеся деревья, мокрые после дождя. Пожалуй, ему впервые за много лет нравилась осень, хотя та уже перешла в самую отвратную свою стадию.

Они еще много чем могли бы заняться – ленивым и не очень – не выходя за пределы ее участка. Их встречи были редкими и короткими, а потому никаких дополнительных атрибутов в виде походов в ресторан или кинотеатр никому из них не требовалось. Ольга любила уединение, Дементьев, набегавшись на расследованиях, особенно сильно любил диван. И это делало их почти идеальной парой.

Если бы только не Дворжак со своим треклятым расследованием, возникшим из небытия!

– Тут такое дело, – виновато протянул Дементьев, сосредоточенно поливая вафлю кленовым сиропом. – В общем, мне шеф звонил, требует немедленно начать расследование. Так что накрылись выходные. Позавтракаю – и надо будет связаться с капитаном Карповым. Ты его, наверное, не помнишь, но он расследовал тогда дело о гибели приятеля Крыски и других.

Он оторвал взгляд от вафли и посмотрел на Ольгу. Та выглядела совершенно спокойной. Ни обиды, ни огорчения. Даже самому стало немного обидно, хотя она наверняка просто тоже старалась уважать его границы – важность и непредсказуемость работы.

– Значит, это расследование снова в Москве? – уточнила Ольга, глядя на него поверх чашки.