И такая возможность предоставилась. Когда у Алёны находилось свободное время, она с удовольствием принимала участие в волейбольных баталиях. Вот и в этот раз они бились с командой машиностроительного института. И проигрывали. Институтские девчонки, все как на подбор, были высокие и здоровые, больше похожие на гандболисток (как потом выяснилось, так оно и было). Они в первые же минуты вышибли капитана университетской сборной, а потом и ещё одну девочку. И остальные стали побаиваться и уходить от прямых подач, которые летели как ракеты. Нарушения правил, вроде, не было, но играть стало невозможно. Алёна вышла на замену и попыталась принять мяч. Он вылетел на трибуну, где сидел… Артём. Тот его поймал и перебросил подающей со словами: «Так держать, машинстрой!» Ах так! Мы ещё и болеем за своих. Причём разыгрывать мяч, ставить блоки и даже принимать достойно у своих не получалось. Машинистки выползали только за счёт подач. Спортивная злость – великое дело. И Алёна, собрав все оставшиеся силы, храбро подставила руки. И пошло-поехало. Постепенно и университетские девчонки, поняв, что противник-то играть не умеет, пошли в атаку и выиграли с минимальным перевесом. Но всё-таки. В раздевалке показывали друг другу руки: у всех до локтя синели кляксы. А у Алёнки ещё и плечо было выбито, и коленка. У кого-то ещё что-то. В общем не игра, а расправа какая-то.

Немного прихрамывая, великая волейболистка, закинув сумку за спину, вскрикнула от боли. Забыла про повреждённое плечо. Сумка упала, а она схватилась за руку, сильно прижав её. Да, в этот раз что-то сильно её пощипали.

– Артём, ты с нами?

– Нет, у меня ещё дела. Езжайте. – Голос, который Алёна не слышала больше года, пробрал её с ног до головы. А вот и он сам.

– Здравствуйте, спортсменка. Вид у вас нерадостный, вроде выиграли. Мы общипанные, но непобеждённые?

Алёнка вспыхнула от несправедливости такой.

– Идите уже куда шли, ваши комментарии излишни. Вас ваши гренадёрши звали, вот и шуруйте. И когда будете блины им нанизывать, сами поаккуратнее, а-то ещё надорвётесь.

Артём расхохотался. Девушка резко встала, чтобы уйти, но предательская нога поехала по скользкой плитке, и она угодила прямо в руки этому клоуну. Вишь, развлечение нашёл. Алёна вывернулась и опять ойкнула, задев его плечом. Чёрт знает что. Она схватила сумку и поковыляла к выходу, держа руку наперевес. Но дверь ей открыл он. И выдернул сумку. И, взяв за здоровую руку, потащил к машине.

– Куда вы меня тянете? Я никуда не поеду.

– Поедешь, – неожиданно перешёл на ты Артём, – к Ольге. Пусть проверит тебя на предмет здоровья и тела, и головы.

Алёнка вырвалась. Всё её существо недоумевало. Почему он так разговаривает с ней? И на ты? С какого перепугу?

– Отдайте мне сумку. Я прекрасно доберусь сама туда, куда мне надо. А с вами мне не по пути. – Она дёрнула за лямки и чуть не заорала от боли.

– Алёна, я тебя не съем, просто довезу до больницы. Мне всё равно туда. Не артачься, прошу тебя. И извини. Ну правда, я же вижу, что у тебя плечо вывихнуто. Нога вон тоже еле ползёт. Поиграли. На фиг такой волейбол? Пожалуйста, садись в машину.

Она попыталась что-то возражать, но боль в плече возвращала ей разум. И Алёна полезла в машину. Опереться на ногу не получилось, вперёд плечом ещё неудобнее. Она растерянно посмотрела на Артёма. Тот подхватил её на руки и усадил на заднее сидение.

Всю дорогу они молчали. Уже перед самой больницей он не выдержал, возмутился.

– Ты извини, что я вдруг заговорил на ты. Мне стало жалко тебя. Ты из всех мне самая близкая, я переживал, видел, как вы боролись с нашими гандболистками. Это неспортивно. И вашему руководству оставлять так эту ситуацию нельзя. Но если хочешь, перейдём опять на вы.

– Да ладно, что уж там. Но вот жалеть меня не надо. Это же спорт, командная игра. И жалость здесь неуместна. Расслабляет. У тебя, случайно, воды нет?

– Есть. Вон там, в пакете.

– Для больницы приготовил?

– Нет, в больнице кулеры везде. Я много пью, всегда запас есть.

Артём остановился. Вытащил бутылку. Открыл.

– Давай сначала ты, а потом я. И поцелуемся. Мы же теперь друзья? – И чмокнул Алёну в щёчку.

Почему-то именно в этот момент, она поняла, что пустое место для него. У неё в душе бушевал пожар, ей хотелось плюнуть на все предубеждения, обнять его и целовать-целовать. А он улыбался своей неповторимой улыбочкой, и спокойное лицо ничего не отражало. И помощь её ему совсем не нужна. Как она ошибалась…

Артём последний год и жил и не жил. Известие о скором рождении сына (ему так хотелось именно сына) перевернуло всю его жизнь. Да ещё прибавились проблемы со здоровьем Оксаны. Он так боялся за своего ребёнка, выполнял все капризы жены с полраза. Работал по две смены, чтобы заработать побольше денег. Забросил Кольку. Хорошо, что он сдружился со столетовскими близнецами и был под контролем Сергея Андреевича. Учёбу тоже не хотелось откладывать на потом, всё-таки ему скоро 23. Время и так упущено. Да ещё и машины. Хоть разорвись. Но при всей загруженности, он находил время, чтобы хоть издалека, хоть одним глазком посмотреть на свою любимую Алёнку. И в университете, и в Озерках, и в городе, и где-то ещё он находил её, но не проявлялся. Запретил себе даже думать о ней, даже вспоминать, а уж мечтать и подавно. Узел, который завязала с ним жизнь, держался крепко. Артём не мог бросить не очень здоровую женщину, носившую его дитя. Поначалу пытался найти выход, придумывал всяческие оправдания себе. Но потерпел поражение. Одно немного успокаивало – он не успел признаться Алёне в своей любви. Пусть девочка живёт в своём прекрасном мире. У неё всё впереди. Зачем он ей? Да она и не подавала ему никакого повода. Но совсем не видеть её он не мог, и на матч пришёл только из-за этого. Всё его существо радовалось возможности вот так смотреть на неё, не прячась, и даже слышать. Но не расслабляться. В его будущем Алёнки нет. Но надежда? Надежда умирает последней. И Артём решил: он будет, по возможности, рядом с ней. Вдруг девушке понадобиться его помощь?

Вернувшись с Дальнего Востока, Алёнка не поехала с Серёжкой и Алёшкой в студенческий лагерь. Она устала от поездок, перелётов и переходов. И отдыхала в Озерках, помогала бабуле, как раз шла пора заготовок. Они много разговаривали обо всём, с бабой Зиной не было запрещённых тем. Детвора резвилась во дворе, там для них всё было оборудовано: и спортивная площадка, и теннисный стол, и бадминтон, и купание в озере. Но они просились на большую воду, им хотелось понырять. А их озерцо не настолько глубокое. И Алёна потащилась на пляж. Ей-то как раз совсем не хотелось нырять…

Отдыхающих было немного. Они сразу нашли место под грибочком, девушка не любила солнце. И её дьяволята, девятилетние близнецы Андрюшка и Надюшка, и олина Полинка, сразу же рванули на мостки. Но нырять с них им не понравилось, и они уговорили старшую сестру подставить им свои хрупкие плечи. По очереди залезали, и, в основном, пузом бухались в воду. Им было страшно весело, а у Алёны уже начинала ныть спина. С девчонками ещё куда ни шло, но, когда на неё карабкался Андрюшка, ей приходилось нелегко. Но отказать им не могла. И когда опять подошла очередь брата, и сестра приготовилась к приёму толстапы, она почувствовала, что кто-то стоит сзади неё. Резко повернулась и оказалась нос к носу с Артёмом.

– Привет! Ну ты даёшь? Они же тебя затопчут. Вон какие плечи уже красные, – и, зачерпнув воды, полил на неё, а остатки смёл рукой. – Я заменю тебя, а ты присмотри за моим сыночком. Вон он в песочнице сидит с твоими девчонками.

Алёна что-то хотела сказать нелицеприятное, но увидев малыша, растеряла все буквы.

– Ой, какой хорошенький!

Мальчишка, и правда, был как с картинки. Беленький, сбитый бутузик с голым пузом и папиными глазами … Он сидел в песке и ждал очередную паску, чтобы разбить её лопаткой. Ему было очень весело. Смеялись и девчонки, заразившись от малыша. Улыбались и Алёна с Артёмом.

– Ну дядя Артём, вы же обещали, – загнусавил Андрюшка.

– Я присмотрю, не волнуйся.

Алёна улеглась животом напротив мальчишки и, отпустив девчонок, сооружала пасочки, одновременно показывая Егорке, как он сам может это сделать. Они увлеклись. Оба. А Артём поглядывал в их сторону, и сердце разрывалось на части. Два самых любимых человека, вот так, рядом. Мечта… Но только мечта.

Накупавшись, молодняк улёгся загорать. Артём пошёл за мороженым. Егорка, сильно размахнувшись лопаткой, ударил себя по лицу. Алёна схватила его, прижала, стала успокаивать. И он, зацепившись ручкой за её шею, уткнулся прямо в грудь чужой тётке и перестал плакать. А когда вернулся папа, мальчик сопел в две дырки.

– Устал, малыш. Дай мне полотенце в сумке, не могу достать, – попросила девушка.

Она накрыла мальчугана, и стало как-то уютно на этом загородном пляже. Присев рядом, Артём понял, что счастливее его нет на земле, ну хотя бы сейчас. Они ели мороженое и молчали. И молчать было так хорошо…

– Артём, в чём дело? Я тебя жду. А ты? Кто это? Почему она держит нашего сына? – раздался визжащий голос, видимо, Оксаны.

Егорка проснулся. Обиженно заплакал. И Алёнка инстинктивно начала укачивать его.

– Что ты орёшь? И где ждёшь? Мы разве договаривались о встрече?

– Около машины. А ты не идёшь. Ну теперь понятно, почему. И забери у неё сына. Пусть своих нарожает и укачивает.

– Ну вы же даже не дёрнулись, чтобы успокоить мальчика. Пожалуйста, забирайте.

Но женщина развернулась и пошла восвояси.

Алёна была поражена. Лицо этой молодухи, внешне привлекательное, не отражало никаких эмоций. Пустые глаза, даже когда возмущалась. Ни один мускул не дрогнул. Маска.

– Артём, твоя жена хорошо себя чувствует? Оля сказала, что она совершенно здорова. Но что-то не верится.

– Ты что, интересовалась здоровьем Оксаны? Зачем?

– Я интересовалась твоим здоровьем. Просто моя тётя пожалела тебя. Она уверена, что твоя жена пользуется своим положением и вешает лапшу на уши. И насколько я знаю, Ольга и тебе это говорила.

– Говорила. Но ты же сама сказала, что у Оксаны нездоровый вид.

– Извини, я лезу не в своё дело. Просто я всегда была уверена, что у счастливой женщины горят глаза, и она сама излучает вокруг себя счастье. Во всяком случае, мои родители именно так и живут. Ещё раз извини. Бери Егорку и иди уже. Да и нам пора.

Лучше бы Алёнка не видела эту женщину. Она и не хотела. Представляла её красоткой, минимум Джулией Робертс. Ей казалось, что рядом с Артёмом любая женщина расцветёт. Она даже завидовала. Может, Алёна ошиблась в нём? Может, он не такой уж супер-пупер? И всё гораздо проще. Он любит Оксану, а любовь, как известно, слепа.

Дома девушку ждал конверт. Давно уже никто им не писал. Послание было от Вадима. Видимо, это единственное, чем он мог, пока, себя проявить. Папа Сергей доходчиво всё объяснил.

– Им нельзя афишировать своё местонахождение. Поэтому и пересылают, как правило, через домашних. В данном случае, через Люсьену. Видишь, штемпель Владивостока?

Вадик писал ей, что всё время вспоминает их встречи и разговоры. Что очень хочет услышать голос Алёнки. Может, удастся позвонить, и он будет счастлив. Простое душевное письмо. Девушку задело за живое. А когда она дошла до постскриптума, удивилась. Вадим просил её посетить какой-то салон. Там она всё поймёт. За ужином Алёна была какая-то задумчивая. Мамочка с бабушкой переглядывались, все же были в курсе получения письма от моряка, но решили пока ничего не спрашивать. Алёна уехала в город, а утром посетила салон, подарков, как выяснилось. И там ей вручили букет разноцветных роз (Вадим забыл спросить, какого цвета она предпочитает, поэтому и заказал разные). И очень красивую статуэтку девушки, отдалённо напоминающую Алёну. Вечером она позвонила во Владик и попросила Люсьену передать Вадиму её благодарности. Потом она ещё не один раз посещала это место и получала заряд положительных эмоций.

Вадим приехал на 20-летие Алёнки, в марте. Он никого не предупредил. Просто вошёл, поздоровался, передал приветы и подарки и остался на неделю. Как будто тут и был. Бабушке и маме сын Люсьены понравился сразу. Папа Сергей поначалу приглядывался, но потом понял, что этот взрослый капитан (он был старше Алёны почти на десять лет) ведёт себя очень достойно. Особенно по отношению к его дочери. Он с неё пылинки сдувал, носился как с хрустальной вазой. Этот Вадим напомнил Сергею Столетову, как он сам в своё время ухаживал за мамой Леной. Похожая ситуация. Да и Алёнка как-то похорошела от такого внимания. Она, конечно, не ожидала такого сюрприза, но ей было очень приятно. И, впервые за последние годы, почти не вспоминала про Артёма. Они с Вадиком много гуляли, Алёнка показывала свой город, свои любимые места. Причём, девушка убегала с лекций, чего с ней никогда не было. И именно это обстоятельство навело ответственную студентку на мысль, что делает она это ради Вадима, ради того, чтобы побольше побыть с ним.

В один из дней решили выехать на берег реки на машине папы Серёжи, и Алёна рисовала, а он сооружал костерок, жарил какую-то вкуснятину, нахваливал художницу и попросил подарить ему «это произведение искусства». Они много смеялись, рассказывали друг другу про себя, поедая приготовленные яства. Ближе к вечеру стало прохладно. И Вадим, посадив Алёну на маленький стульчик, накрыл её пледом. Закат над рекой, как будто специально для них, разукрасился всеми оттенками оранжевого и жёлтого. И даже, кое где, розовым и малиновым. Ну просто чудо.

– Какая красота! Вот бы нарисовать. Но я не успею даже начать.

– Ничего нет красивее тебя, Алёна! И я люблю тебя!

Девушка растерялась, так неожиданно это прозвучало. А главное, в момент буйства красок, завораживающих, отправляющих в чудесное путешествие в волшебный мир флоры и фауны. Как будто она, эта природа, присоединяется к сказанному.

– Ничего не говори. Просто знай, что у тебя есть я. Молчать больше не могу. Да и зачем? Это же так очевидно – я тебя люблю. С первого взгляда, с первой секунды. И с каждым днём всё больше и больше. Я не тороплю тебя, готов ждать хоть всю жизнь.

Он сел перед ней, заглянул в её испуганные глаза.

– Я никогда не причиню тебе зла. Верь мне. Можно тебя поцеловать?

Молчание – знак согласия. И Вадим поднял Алёнку вместе с пледом, как куклу, и нежно-нежно прикоснулся к её губам. И ей, вдруг, тоже захотелось его поцеловать, что она и сделала. И тогда уже бравый капитан, прижав свою любимую к груди, стал целовать её по-настоящему, держа на весу. Донёс Алёну до машины, посадил к себе на колени, и не мог уже оторваться от её губ, таких сладких, таких нежных, таких беззащитных.

День рождения отметили дома. Веселились от души. Только Алёшка, поняв кто для Алёны Вадим, напился и пытался «набить морду этому старому морскому волку». Получилось смешно, и папа Серёжа увёл его спать, чтобы он уж совсем не опозорился. А Вадим раскрылся с ещё одной стороны, он хорошо играл на гитаре. И они с папой Сергеем по очереди показали целый концерт. И так здорово это у них получилось. И все понимали, что этот просоленный морской капитан играет только для своей Алёны. Да он всё делает только для неё.

Улетал Вадим следующим вечером. Он был в морской форме, ему сразу с самолёта надо было куда-то по службе. Обнимая свою светловолосую, зеленоглазую колдунью, он шептал ей какие-то слова, совершенно не отражающие ту гамму чувств, бушующих в его груди. Нет таких слов, не придумали…

– Если бы ты знала, что творится в моей душе. Остаться я не могу, ремонтные работы для нас, как отдых. А потом сразу в поход. Мы можем не увидеться почти год. На одно только надеюсь – услышать от тебя да.

Алёнка заглядывала в его карие глаза, такие добрые, такие несчастные сейчас. И обнимала своими тоненькими ручками этого большого, ставшего ей близким, человека. Она, пока, ничего не могла ему сказать. Просто не знала, что нужно говорить. Ей очень не хотелось с ним расставаться.

– Вадим, я буду ждать тебя. Через год закончится моя учёба. Жизнь покажет, что будет дальше. А пока мне так не хочется, чтобы ты уезжал.

Они стояли перед выходом на взлётную полосу. Уже несколько раз объявляли посадку. И повторили ещё раз.

– Ну всё, моя родная девочка. Береги себя, – крепко поцеловал и ушёл, не поворачиваясь.

Дома её ждала мама. Она уже не могла молчать.

– Алёна, ну так же нельзя. Мы же извелись все. Ну хоть что-нибудь у тебя есть нам сообщить? – как-то по-еврейски начала она. – Бабуля пол аптеки корвалола уже выпила. Не молчи!

– Мамочка, я сама не знаю ничего. Пусть пройдёт время. Не мучай меня сейчас. Мне надо разобраться, расставить всё по полкам. В данный момент в моей душе сумбур и неразбериха.

Вышла бабушка. В руках у неё была красиво оформленная коробка. Подарок.

– Я забыла отдать тебе вчера, внуча. И вон тот букет, жёлтые тюльпаны с ирисами. Это Колька принёс от Артёма днём, просил передать. А я закрутилась. Моя любимая девочка, что-то ты плохо выглядишь. Иди отдыхай.

– Я пойду переоденусь, и мы ещё чайку попьём.

Она поднялась к себе, захватив цветы. Села на тахту, уронив голову в тюльпаны. Одно только сообщение, что Артём вспомнил о ней, всколыхнуло её душу. Что такое? Ведь она уже решила для себя, что будет ждать Вадима. Зачем ей этот Артём? Тем более, что она-то ему уж точно не нужна. Сколько раз сказано-пересказано? А сердце ухает, дышать не даёт… Может не вскрывать бумагу? Выбросить, и дело с концом. Надо в душ, под холодную воду. Потом попить чайку. И на боковую. Но выйдя из ванной Алёна решительно подошла к столу, разорвала нещадно бумагу и обнаружила очень интересную вещицу. Она не сразу поняла, что это. Шар из тоненьких проволочек, сваренных как кружево. А внутри часы, барометр и компас. Причём тоже в металлических кружевах. А сверху надпись из цельной проволочки: «Пусть ни время, ни бури, ни пути не властвуют над тобой. Удачи!» Алёна поставили шар на столик. «Что он этим хотел сказать? Ну, всё, голова сейчас взорвётся», – подумала девушка и спустилась с этим подарком на кухню.

– Ой, что это? – воскликнула мама.

Она обожала такие штучки. На всяких развалах находила предметы старины и реставрировала их. Хорошо, что в студии нашлось место для музея. А-то бы музей был у них в доме. Одних подстаканников отреставрировано штук двести.

– Это, мамочка, новодел. А не то, что ты подумала.

Вошёл отец. Тоже чайку попить.

– О, работа Артёма. Я же говорил, у этих парней золотые руки. Запчасти для машин сами верстают. Да какие. Импорту делать нечего.

– Так что это? – Не унималась бабуля. – Внешне очень красиво, а как с применением в быту?

– Часы, барометр и компас. Что непонятного. И надпись. Вот как он это делает? Даже не видно, где буквы спаяны. Виртуоз.      Замечательная вещь. Я потом тебе покажу, как батарейки менять. Ну давайте чайку попьём. Зинка, тащи малышей.