Джорджиана осознавала, что должна бы посочувствовать прискорбному положению, в котором оказалась ее новая знакомая, но от мисс Уолтерс исходило столь отчаянное, почти осязаемое желание соответствовать, что на нее было тяжело даже смотреть. Ее сжатые кулаки, капли пота на лбу, виноватая гримаска, которую она скорчила, едва замолчав, – все говорило само за себя. Неприятная правда заключалась в том, что, если бы Джорджиане не посчастливилось наткнуться в темном коридоре Гэдфортов на Фрэнсис, она бы так же безуспешно искала себе друзей на этом пикнике. Разумеется, она не стала бы позориться, тараторя о великолепии столбиков оград, – Джорджиана всей душой надеялась, что способна произвести лучшее впечатление при первом знакомстве. Но неприкаянность Бетти – черта, что их роднила, – была похожа на кожную сыпь. Смотреть на Бетти – все равно что осознавать собственное недавнее ничтожество, и это зрелище пробудило в Джорджиане приступ отвращения – вдруг сыпь заразна?

Мисс Уолтерс продолжала нести всякую бессмыслицу, а Джорджиана время от времени издавала ни к чему не обязывающее «хм», стараясь, чтобы нескончаемая болтовня не мешала наслаждаться восхитительным днем. Она смотрела по сторонам, переводя взгляд с широкой цветущей лужайки на озеро, с озера на фруктовый сад… и вдруг застыла. Между ветками, полными еще несозревших плодов, Джорджиана разглядела знакомую черную карету, запряженную двумя холеными лошадьми. Карета остановилась, и оттуда выскользнули, держась под руки и обмениваясь шутками, пять изящных фигурок. Джорджиане был слышен их смех.

Если глаза ее не обманывали, получалось, что Фрэнсис вопреки здравому смыслу решила все-таки посетить жалкий пикник.

Торжественное появление Фрэнсис с друзьями повергло в изумление не одну Джорджиану – все участники пикника, заметив новоприбывших, принялись перешептываться. Увидев, как Фрэнсис, играя бровями, наклоняется к уху Джонатана, Джорджиана внезапно почувствовала себя такой же раскрасневшейся и косноязычной, как мисс Уолтерс. Она не представляла, что эту веселую компанию сюда привело, что заставило Фрэнсис и ее друзей пожертвовать целым днем, который они могли бы провести с пользой, распивая крепкие заграничные напитки на своих собственных просторных лужайках или охотясь забавы ради… или как там принято у богачей коротать летнюю пору. Лишь в одном сомневаться не приходилось: если Фрэнсис увидит Джорджиану с Бетти Уолтерс, то Джорджиане конец.

Миссис Бёртон перевела полный подозрения взгляд с Фрэнсис на Джорджиану, однако, увидев на лице племянницы искреннее удивление, уверилась, что это не ее каверза.

Собравшиеся начали подниматься с травы, чтобы поприветствовать новых гостей. Ответив на множество взволнованных реверансов и поклонов, Фрэнсис и компания добрались до того уголка лужайки, который занимали Бёртоны. Все остальные снова сели, но новоприбывшие остались стоять. Джорджиана оказалась в неловком положении: она тоже сидела, и ей, чтобы посмотреть в лицо Фрэнсис, пришлось запрокинуть голову и прикрыть ладонью глаза от солнца.

Метафора получилась слишком явная и огорчительная.

– Какое милое собрание, Джорджиана. – Фрэнсис обвела взглядом отдыхающих. – Мы как раз возвращались из города, но решили посмотреть, как кутят по эту сторону моста.

– О, мы тут, конечно, по-всякому развлекаемся, – поспешно ответила миссис Бёртон. – Охотимся, танцы устраиваем, ужины… м-м… спим – обычные, в общем, дела.

Джорджиана послала тете страдальческую улыбку. «Спим» – просто великолепно!

– О, могу себе представить, – хмыкнула Фрэнсис, изогнув бровь.

У нее была особого свойства улыбка: она казалась совершенно – ну, почти что совершенно – искренней, однако в любой миг грозила превратиться в ухмылку. Глаза Фрэнсис то и дело вспыхивали плохо скрываемым весельем, не сообразующимся с обстановкой, и у Джорджианы создавалось впечатление, что подруга вечно наслаждается какой-то тайной шуткой, предназначенной лишь для нее самой.

Загадочное стояние Фрэнсис и ее друзей вскоре получило объяснение – прибежали двое слуг с раскладными креслами и подушками и разложили все с армейской тщательностью. Получив возможность не соприкасаться с грязной травой и землей, молодые люди тут же расселись – с хорошим обзором и возвышаясь над остальными участниками пикника. Слуги принесли большую плетеную корзинку с крышкой, эффектно достали вино, аккуратно разлили по бокалам и ушли заниматься лошадьми. Мисс Уолтерс, похоже, была весьма впечатлена – собственно говоря, она взирала на новых гостей с неподдельным восторгом. Мисс Вудли заметила это и легонько толкнула локтем мисс Дагрей, и мисс Дагрей фыркнула.

Фрэнсис продолжила беседовать с миссис Бёртон; та поначалу робела, но вскоре прониклась симпатией к мисс Кэмпбелл, которая сейчас была само очарование. Подавив желание подслушать, Джорджиана вместо этого завела разговор с Джонатаном Смитом и Кристофером Кроули.

– Должна признаться, я удивилась, увидев вас. Я и Фрэнсисто не ожидала, а вы приехали всей компанией, – заметила она нарочито непринужденно, словно это была лишь легкая неожиданность, а вовсе не причина, по которой она так впилась ногтями в ладонь, что шрамы, наверное, останутся на всю жизнь.

– О, ну у нас же Фрэнни всем заправляет, – ответил мистер Смит, наливая Джорджиане бокал вина. – Она свистит – и мы ковыляем за ней, как слепые щенята за сумасбродной мамой-собакой.

– Или как лемминги, – мрачно добавил мистер Кроули и коснулся своим бокалом бокала Джорджианы. – Будем здоровы!

– О да, будем! – Джорджиана неловко попыталась отсалютовать бокалом, потом пригубила вино и бросила взгляд на Фрэнсис – та положила ладонь на руку миссис Бёртон, словно они были лучшими подругами. – Ну что же, ей трудно отказать.

– Скучно нам уж точно не бывает, – сказал Джонатан, хотя выражение его лица несколько противоречило его словам. – Иногда мы оказываемся на волоске от ареста, но скучно не бывает никогда.

Джорджиана покосилась на тетю – не услышала ли она эту реплику? – но та немного нервно смеялась над чем-то, что говорила Фрэнсис. Если миссис Бёртон хоть немного проникнется к ней расположением, то, может быть, простит ей грех вульгарности – как реальный, так и воображаемый – и перестанет, услышав из уст Джорджианы имя «мисс Кэмпбелл», напрягаться, словно преступница, идущая на эшафот.

Затем Джонатан и Кристофер принялись спорить, хорошее ли они взяли вино, а Джейн и Сесилия, к несчастью для всех, затеяли разговор с мисс Бетти Уолтерс. Джорджиана прислушалась, обуреваемая дурными предчувствиями. Мисс Вудли и мисс Дагрей удалось разговорить Бетти, и теперь они просто внимали ей. Бетти – без всякой посторонней помощи или вмешательства – с пугающей скоростью набирала обороты. Наблюдать за ней было словно наблюдать за столкновением двух карет: ужасно, но отвернуться невозможно.

– Я столько всего замечательного слышала о вашем семействе, и о вашем семействе тоже, и о том, какие вы очаровательные приемы даете, мисс Вудли, и я все думала, может, меня как-нибудь пригласят на такой прием… я не навязываюсь и не выпрашиваю приглашение конечно же… и не то чтобы именно на ваш прием, просто на прием… на какой-нибудь… У меня есть платье как раз на такой случай – розовое, но не вульгарно-розовое. Хотя бабушка часто говорит, что я скверно смотрюсь в розовом, что я в нем, откровенно говоря, на свинку похожа… Свинок я вообще-то люблю и ничего плохого в том, чтобы быть похожей на свинку, не вижу, только они так страшно любят валяться в грязи и навозе, и мне бы не хотелось, чтобы люди на меня смотрели и представляли, как я сижу по уши в грязной луже, ха-ха! Сельская местность мне очень нравится, но бабушка считает, что жить поближе к городу мне тоже понравится, когда я привыкну, и я жду не дождусь…

Тут Джорджиана не выдержала.

– Бетти, мне кажется, не стоит сравнивать себя со свиньей, как бы сильно вы ни симпатизировали этим животным, – многозначительно заметила она.

Для мисс Вудли и мисс Дагрей это стало последней каплей – они расхохотались. Мисс Дагрей прижала ладони ко рту в тщетной попытке сдержаться. Бетти, которую Джорджиана считала непрошибаемой, теперь выглядела уязвленной. Ее потерянный взгляд устремился на Джорджиану, а не на остальных, и это казалось немного несправедливым. Потом Бетти шмыгнула носом и отвернулась к бабушке.

Джейн и Сесилия все никак не могли перестать хихикать. Джорджиана страдальчески закатила глаза. Она хотела спасти Бетти, а не добить.

Фрэнсис закончила разговаривать с миссис Бёртон, пододвинула к девушкам свое кресло и наклонилась, чтобы никто не подслушал.

– Ваша тетушка – просто восторг, – сообщила она доверительным тоном, принимая от Джонатана новый бокал вина; первый она уже осушила. – Она абсолютно без ума от мисс Бетти Уолтерс – нахвалиться на нее не могла. Если бы я не понимала, что к чему, то подумала бы, что вас хотят вовлечь в нечестивый союз.

Джорджиана рассмеялась, прикрыв рот ладонью.

– Тише, Фрэнсис, не позорьте меня – упомянутый вами жених сидит прямо здесь, – прошептала она, кивнув на Бетти.

– Так это она? – удивилась Фрэнсис, подняв брови и не удосужившись понизить голос. – Господи… не могу сказать, что я в восторге от ее платья, Джордж, и к тому же она старше вас самое меньшее года на три-четыре. Надеюсь, она несказанно богата и начитанна и намерена стать вам самым нежным и заботливым мужем.

– О, не сомневаюсь, в супружеской жизни она станет неиссякаемым источником веселья, – усмехнувшись, встряла в разговор Джейн. – Она только что рассказывала нам, как часто ее путают со свиньей.

Сесилия не выдержала и снова захихикала, а вслед за ней все остальные, включая Джорджиану. Изо всех сил стараясь совладать с собой, она бросила взгляд на спину мисс Уолтерс.

Джорджиана не могла сказать наверняка, но, кажется, от их громкого веселья Бетти едва заметно напряглась.

Какое-то время Джонатан и Кристофер развлекали компанию весьма фривольным отчетом о состоявшемся пару недель назад празднике, на котором никто из слушателей не был. Рассказчики перебивали друг друга, спорили, кто все-таки кого столкнул в пруд с рыбками, – повествование велось заговорщическим полушепотом и то и дело прерывалось восклицаниями и тихим смехом остальных.

Но вскоре Фрэнсис беспокойно заозиралась, а потом объявила, что пора отправляться на следующее мероприятие. Джорджиана задумалась о том, куда направятся друзья, представила, как чудесно было бы поехать с ними, и сердце охватила тоска. Заметив, что компания лениво поднялась на ноги, а вино и кресла унесены обратно в карету, миссис Бёртон приблизилась к Фрэнсис, таща за собой мистера Бёртона:

– Было очень приятно узнать вас поближе, мисс Кэмпбелл. Передайте от меня привет вашим родителям, я бы с огромным удовольствием познакомилась с ними.

– Конечно же вам всем надо приехать к нам в Лонгвью! – вскрикнула Фрэнсис, словно бы в упоении сжимая руку миссис Бёртон. – Очень, очень рада с вами познакомиться.

Миссис Бёртон, похоже, искренне прониклась той радостью, которую изображала Фрэнсис. Все уже давно распрощались, элегантная карета укатила прочь, а Джорджиана, стараясь сохранить учтивый вид, все слушала и слушала, как тетя пересказывает свою беседу с мисс Кэмпбелл и наконец-то прощает ей все ужасные манеры и предосудительные деяния, за которые ранее ее осуждала.

– Она была сама любезность, воистину сама любезность – немудрено при такой-то семье! Я думаю, с ней обошлись очень несправедливо, я теперь даже представить не могу, чтобы все то, что я о ней слышала, было правдой. Она столько рассказывала о своих родителях, особенно об отце… какая богатая история… Ох, Джорджиана, я так надеюсь, что они пригласят нас на ужин. У мисс Кэмпбелл, кажется, не было никаких сомнений в том, что это произойдет. Чудесная семья! Чудесная девочка!

Джорджиана сочла за лучшее не затрагивать тему стремительной перемены тетиного мнения и просто вежливо соглашалась в нужных местах, мысленно отплясывая джигу. Когда пикник подошел к концу и все расселись по своим экипажам, она поняла, что вполне довольна тем, как прошел день.

И, лишь усевшись рядом с немного обгоревшим на солнце мистером Бёртоном и бросив прощальный взгляд на лужайку, Джорджиана краем глаза заметила среди припозднившихся гостей единственную ложку дегтя в этой бочке меда – раскрасневшееся, мокрое от слез лицо мисс Бетти Уолтерс.