Читать книгу «Можно ли умереть дважды?» онлайн полностью📖 — Лейфа Г.В. Перссона — MyBook.
image
cover

– Ну, это я поняла, – сказала Анника Карлссон. – Но почему его называют Уфердсён? Ты знаешь это?

– Из-за того, что он приносит несчастье. Тем, кто высаживается на него, – сообщил Эдвин, понизив голос. – Вдобавок там обитают привидения. По крайней мере, были раньше.

– Ты веришь в привидения? – спросила Анника.

– Я не знаю, – ответил Эдвин и с сомнением покачал головой. – Но если такие и есть, по-моему, они в большинстве своем добрые. Хотя, пожалуй, несчастные, поэтому и бегают повсюду, хотя и мертвые.

– Я тоже думаю, что многие из привидений добрые, – согласилась Анника Карлссон. – А этот остров, где он находится? Если плыть на лодке от лагеря скаутов?

– В пяти морских милях в направлении вест-норд-вест от него, – сказал Эдвин тоном настоящего морского скаута, каким на самом деле и был.

– Объясни, пожалуйста, – улыбнулась Анника Карлссон. – Я не особенно разбираюсь в морском деле.

Если верить Эдвину, все было очень просто. Одна навигационная или морская миля, как ее называли, равнялась 1852 метрам. Расстояние между лагерем скаутов и островом Уфердсён, следовательно, составляло целых девять километров.

– Сколько времени надо, чтобы добраться туда? – уточнила Анника.

– Если ты, например, отправишься на лодке, идущей со скоростью пять узлов в час…

– То будешь на месте через пять минут, – предположила Анника Карлссон.

– Не-а, – возразил Эдвин, не сумев толком скрыть удивление. – В таком случае это займет час.

– Да, понятно. Потом надо ведь…

– Ты хочешь знать и относительно курса? Вест-норд-вест, да? – спросил Эдвин, которого, судя по виду, одолевали сомнения, достигла ли его информация цели.

– Нет, с компасом я знакома. Этому учат всех полицейских, поскольку им надо уметь ориентироваться с его помощью. Но на суше, на природе.

– Комиссар ведь отлично разбирается в ориентировании, – сказал Эдвин.

– Почему ты так считаешь? – спросила Анника.

– Он лучший в мире по стрельбе, – сказал Эдвин. – Однажды он застрелил в нашем доме парня, пытавшегося его убить.

– Я знаю, – согласилась Анника Карлссон, которая сама оказалась на месте событий через полчаса. – Ну да, он невероятно хорош и в ориентировании тоже. Настолько хорош, что может найти определенные места без компаса и даже с повязкой на глазах.

– Ого! – воскликнул Эдвин с расширившимися от удивления глазами. – А ты ведь типичная сухопутная крыса, верно?

– Да, – подтвердила Анника Карлссон, – самая типичная. Однако расскажи мне, как получилось, что ты попал на остров Уфердсён?

Вопрос, похоже, задел Эдвина за живое, но в конце концов он поведал, как все произошло. Заведующий лагерем, которого звали Хаквин Фурухьельм и который, по словам Эдвина, отличался не только «довольно странным именем», но и «довольно странным поведением», взял его матросом на свою собственную яхту. 37-футовую «Спаркман и Стивенс» американского производства.

– Спаркман и Стивенс – это парни, придумавшие ее, – пояснил он. – Такие посудины ужасно дорогие. Стоят миллионы долларов.

Вместе с пятью товарищами Эдвину требовалось научиться ходить под парусом на более крупном судне, чем шверботы класса «Оптимист», на которых он и его друзья обычно день за днем бороздили залив перед лагерем, тогда как Фурухьельм и его помощники стояли на причале и в мегафон давали им инструкции. Эдвин с нетерпением ждал возможности совершить более далекое путешествие на настоящей яхте. Скажем так – внести разнообразие в обычные скучные будни.

К сожалению, все закончилось не слишком хорошо. Тридцатисемифутовая громадина Фурухьельма вела себя совершенно незнакомым для Эдвина образом, будучи трансатлантическим лайнером, по сравнению с привычным шверботом. Она крутилась, вертелась и прыгала, и у Эдвина случился приступ морской болезни.

После того как мальчишку вырвало на палубу во второй раз, его высадили на остров Уфердсён, дав ему особое задание собрать как можно больше грибов, ягод и всего иного съедобного, чтобы снизить расходы на содержание лагеря. Забрать Эдвина планировали по пути домой.

– И это несмотря на тамошние привидения? – вздохнула Анника. – Да, с тобой поступили не лучшим образом.

– Уж точно, – согласился Эдвин. – Хотя Фурухьельм довольно строг с нами.

– Расскажи об этом, – попросила Анника Карлссон. «В худшем случае я смогу составить еще одно заявление».

* * *

Заведующий лагерем не слишком нравился Эдвину по трем причинам.

Во-первых, если верить тому, о чем шептались его товарищи после отбоя, прежде чем засыпали, Фурухьельм имел невероятно много денег, о чем свидетельствовала и собственная яхта. И, по словам одного из старших друзей Эдвина, богатство Фурухьельм получил от деда, старого нациста, который отнял тысячи золотых зубов у бедных евреев, убитых во время Второй мировой войны.

– Но откуда знает об этом твой товарищ? – спросила Анника Карлссон. – Звучит очень странно, на мой взгляд, Эдвин.

– От своего отца, – ответил Эдвин, кивнув уверенно. – Он работает в «Свенска Дагбладет», поэтому я думаю, все чистая правда. Мой папа говорит, это единственная шведская газета, которой можно доверять. Другие издания постоянно массу всего придумывают.

– А мне все равно это кажется ложью, – возразила Анника. – Подумай сам, Эдвин. Какой отец пошлет своего ребенка в такое место? Под начало такого заведующего? Ты еще о чем-то хотел рассказать? – добавила она.

В-вторых, Эрика беспокоило странное поведение Фурухьельма, и, в-третьих, тот говорил необычные вещи.

– Не мог бы ты привести несколько примеров? – попросила Анника Карлссон.

– Он ужасно, ужасно строгий, – сказал Эдвин.

– Приведи пример, – повторила Анника.

После вечернего кофе с булочкой, когда все стояли под теплым душем и смывали с себя соленую воду, прежде чем лечь в постель, Фурухьельм обычно ходил среди Эдвина и его товарищей и стегал их по ягодицам мокрым махровым полотенцем, чтобы они не тратили слишком много теплой воды.

– Он, вероятно, беспокоится об окружающей среде, – предположила Анника. «Или ему нравится стегать по попкам маленьких мальчиков».

– Да, возможно. Хотя он говорит еще и странные вещи, – неохотно проворчал Эдвин.

– И об этом ты не хочешь рассказывать, поскольку тебе нелегко, – догадалась Анника.

– Лучше не буду, – подтвердил Эдвин.

– Без проблем, – легко согласилась Анника Карлссон. – При том, что ты уже рассказал… Фурухьельм не выглядит добрым парнем.

– Да-а…

– Что, если сегодня ты переночуешь у меня, а утром ты, я и все другие полицейские поедем на этот остров, чтобы ты показал нам, где нашел череп?

– Супер! – воскликнул Эдвин. – Просто супер!

– Вот и хорошо, – рассмеялась Анника Карлссон. – Тогда у меня еще только один вопрос. Сколько времени понадобится, если идти от лагеря скаутов до острова Уфердсён на судне, которое двигается со скоростью тридцать узлов?

– Десять минут, – ответил Эдвин. – Самое большее десять минут.

– Тогда ты сможешь сделать это утром, поскольку ты, я и все остальные отправимся на остров Уфердсён на полицейском катере.

– Ты уверена? – спросил Эдвин, широко распахнув глаза.

– Да, абсолютно уверена. И с собой мы возьмем полицейскую собаку. Пожалуй, даже двух собак. Посмотрим.

– Собака – это хорошо, – кивнул Эдвин. – Если считать, что наш нос, наше обоняние имеет величину почтовой марки, знаешь, сколь велико собачье обоняние?

– Нет, – покачала головой Анника Карлссон. – И каким же оно будет?

– Как футбольное поле, – сказал Эдвин. – Хотя носы у нас могут быть даже больше, чем у собаки.

– Это просто фантастика, – признала Анника.

– Да, – согласился Эдвин. – В такое трудно поверить.

9

После окончания допроса Анника Карлссон и Эдвин сразу направились в технический отдел и передали найденный Эдвином череп эксперту, дежурившему в этот вечер, помощнику комиссара Йорге Фернандесу. Он был сыном иммигрантов из Чили, и среди коллег его называли Чико. Без всякого злого умысла, хотя само прозвище по-испански означало Сопляк.

– Пуля находится внутри, – сказала Анника. – Если ты сможешь сразу извлечь ее и быстро дать мне предварительное заключение, я буду очень благодарна. Кстати, это Эдвин. Именно он нашел его, когда ему поручили собирать грибы.

– Немас проблемас, – ответил эксперт. – Это не по-испански, а по-сербски, если тебе интересно. Но никаких проблем. Все будет на твоем компьютере в течение часа. На улицах весь вечер царили тишина и покой. Никаких убитых или раненых. Даже ни одной гильзы, с которой требовалось бы поработать.

Он кивнул Эдвину, похлопал его по плечу и поблагодарил за помощь.

Эдвин смутился и опустил глаза в пол.

– А ты, случайно, не живешь рядом с Бекстрёмом? – поинтересовался Фернандес.

– Угу, – кивнул Эдвин, – мы с комиссаром соседи.

– Он рассказывал о тебе здесь, на работе. По его словам, ты классный парень. Если у тебя будет желание стажироваться у нас, когда пойдешь учиться дальше, я это легко устрою.

Анника Карлссон покачала головой, поблагодарила заранее за заключение, взяла с собой Эдвина и вернулась в свой служебный кабинет. Потом, пока мальчик полулежа на стуле играл в компьютерную игру на своем айфоне, она по телефону разобралась с оставшимися задачами, которые требовалось решить до следующего утра, когда она и Бекстрём должны были начать очередное расследование.

И в первую очередь составила заявление об открытии дела по «подозрению в убийстве». После чего переслала его копию шефу криминального отдела полиции Сольны комиссару Тойвонену вместе с просьбой о дополнительном персонале. Дело обещало быть трудным, ведь речь шла о неизвестной жертве и одна только ее идентификация могла потребовать немало сил.

Потом она позвонила шефу технического отдела полиции Сольны и рассказала о происшествии.

– Я сам займусь этим, – перебил он ее еще до того, как она успела попросить об этом. – Мне необходимо подвигаться после отпуска, подышать свежим воздухом. Отдохнуть от комаров, которых хватает у нас дома в Торнедалене.

– Спасибо, – сказала Анника. – Какой ты молодчина.

Последний разговор состоялся у нее с морской полицией, отвечавшей за организацию транспорта для поездки на остров Уфердсён. Никаких проблем там тоже не возникло. Один из их катеров как раз остался на ночь в Мариефреде после того, как они помогли коллегам из Сёрмланда в поисках утопленника около Стренгнеса. Анника Карлссон получила номер телефона коллеги, командовавшего им.

– Проще всего вам напрямую обсудить все детали.

– Мы практически уже на месте, – подтвердил морской полицейский, с которым она созвонилась. – Тебя устроит, если мы заберем вас с причала скаутов на острове Экерён? Скажи мне только, в котором часу.

– Как насчет девяти утра? – спросила Анника Карлссон, подумав об Эдвине и том, что ему надо хорошо выспаться.

– Любишь понежиться в постели, – констатировал коллега. – У меня нет возражений.

«А ведь девять утра – это же разгар ночи для Эверта Бекстрёма», – подумала Анника Карлссон, закончив последний за вечер служебный разговор.

Она кивнула Эдвину и улыбнулась.

Парень выглядел на удивление бодрым, хотя время приближалось уже к десяти вечера, а ему, скорее всего, пришлось рано встать.

– Как дела, Эдвин? – спросила Анника Карлссон. – Как смотришь на то, чтобы поехать ко мне домой и отдохнуть до утра?

– Это будет здорово, – ответил Эдвин. – Хотя меня интересует одно дело.

– Зубная щетка, пижама? – предположила Анника Карлссон. – Не беспокойся. Я обо всем позабочусь.

– Нет, не это, – покачал головой Эдвин. – Я все взял с собой, когда сбежал из лагеря. Лежит у меня в рюкзаке.

– Что же тогда? – спросила Анника Карлссон. Эдвин явно был предусмотрительным молодым человеком.

– Меня интересует, не сможем ли мы остановиться по пути и купить гамбургер. Я немного голоден.

– Само собой, сможем, – улыбнулась Анника Карлссон. – Кроме того, я угощаю. Ты предпочитаешь «Макдоналдс» или «Макс»?

– «Макс», – ответил Эдвин. – «Макс» делает лучшие гамбургеры в мире. И знаешь почему?

– Нет, расскажи.

– У них секретный рецепт, – объяснил Эдвин, наклонившись к ней и понизив голос. – Ужасно секретный, хотя, если хочешь, я могу открыть его тебе. Только пообещай никому не говорить. Мой папа рассказал мне об этом.

– Да, конечно. Обещаю, – сказала Анника.

– Владелец «Макса». Он ведь лопарь. Да, или саамец, как это называется, – начал Эдвин.

– Лопарь? Хотя саамец?

– Но ведь нельзя говорить лопарь, – объяснил Эдвин.

– Да, я знаю, – кивнула Анника. – И что там с саамцем, владеющим «Максом»?

– У него масса лисиц. Просто невероятное количество. И, готовя фарш для своих гамбургеров, он всегда добавляет в него несколько кусочков лисьего мяса. Именно поэтому его бургеры становятся такими вкусными. Хотя это страшный секрет.

– Я обещаю никому ничего не говорить, – заверила Анника. «Едва ли отец Эдвина прочитал об этом в «Свенска Дагбладет», – подумала она.

Эдвин умял свой гамбургер за те пять минут, пока они ехали до дома, где жила Анника Карлссон, и облизал майонез с пальцев, пока она парковалась около подъезда.

«Интересно, куда девается вся эта жратва, – подумала Анника Карлссон. – Дома у Бекстрёма он съел далеко не самый маленький бутерброд. Примерно такого типа и размера, какие довели до могилы Элвиса Пресли. А сейчас, всего через пару часов, расправился с гамбургером самого большого размера. И по-прежнему худой как червяк, хотя только что проглотил козу. Или скорее лисицу.

Пока Анника Карлссон стелила Эдвину на диване в своей гостиной, он исчез в ванной. Судя по звукам, мылся и чистил зубы. А через пять минут вернулся, одетый в синюю пижаму, на которую кто-то, вероятно его мать, пришил эмблему морских скаутов.

«Слишком взрослый по сравнению с Бамси», – подумала Анника Карлссон. У нее были племянники и племянницы, и ее частенько просили присмотреть за ними.

Эдвин отказался от одеяла, которое она предложила ему. Достаточно было простыни. Потом он отключил свой мобильный телефон и положил его на придиванный столик рядом с собой.

– Я сплю там, – сообщила Анника Карлссон и кивнула в сторону открытой двери спальни. – Если тебе что-то понадобится, только скажи.

«Он ведь как-никак нашел череп застреленного человека, и ему только десять лет», – подумала она.

– Угу, – буркнул Эдвин, моргнул и уронил голову на подушку.

– Обещаю не храпеть, – сказала Анника Карлссон, улыбнулась и наклонилась над ним. Никакого ответа. Эдвин уже спал.

«В мгновение ока заснул», – подумала она удивленно.

В эту ночь у нее самой возникли проблемы со сном. Раньше этого с ней почти никогда не случалось совершенно независимо от того, с чем приходилось сталкиваться по работе до того, как она отправлялась в постель. Сначала она дремала, пребывая между сном и полузабытьем. Спустя час встала и на цыпочках прокралась в гостиную. Там было тихо. Эдвин спал. Безмятежно, лежал на боку, наполовину скинув с себя ногами простыню и прижав к животу подушку. Она даже не смогла разглядеть, дышит ли он.

«Черт побери, Анника, – подумала она, когда стояла и смотрела на него. – Возьми себя в руки. Никаких детей. Запомни».

Потом она вернулась в свою кровать. Заснула сразу же и проснулась шесть часов спустя. Эдвин по-прежнему спал. С потным лбом, сбросив с себя простыню, но все еще с подушкой у живота.

«Пожалуй, нужно приготовить хороший завтрак», – подумала Анника.

10

Пока Анника Карлссон разбиралась с практическими делами полицейского свойства, Бекстрём ради простенького ужина посетил свой любимый кабак. Он находился совсем близко к дому комиссара, и прогулка до него давно стала чуть ли не обязательной частью его ежедневного моциона. Однако о том, чтобы добраться туда с завязанными глазами, у Бекстрёма никогда и мысли не возникало.

Никаких особых изысков, поскольку был обычный будний день. Сначала тост с икрой уклейки и крабовым салатом, затем ломоть жареной свинины с прослойками жира и толстым куском кожи, на гарнир к которому он вместо положенного французского овощного рагу взял свежий шведский картофель с чесночным маслом. Плюс ко всему этому его обычные напитки: чешское пиво и русская водка. Незатейливая вечерняя трапеза в конце еще одного дня жизни комиссара криминальной полиции.

И, предаваясь ей, он размышлял о своем детстве, и, вероятно, именно последняя встреча с Эдвином пробудила старые воспоминания. Ведь Бекстрём когда-то тоже принадлежал к скаутскому движению. Исключительно с подачи своего папаши, страдавшего безмерным пристрастием к алкоголю старшего констебля, вбившего себе в башку, что благодаря этому ему удастся сделать из Эверта достойного сына шведского народа.

В результате у Бекстрёма, который тогда был не намного старше Эдвина, не осталось выбора. Иначе он, конечно, предпочел бы болтаться дома в Сёдере. Занимался бы всякой чертовщиной в квартале, где жил. Воровал бы из близлежащей табачной лавки с практически слепым владельцем, курил бы тайком и гонял на мопеде, хотя ему было всего одиннадцать лет.

Обычно летом для него наступала золотая пора, ведь ему не требовалось ломать голову даже над тем, как прогулять школу, но только не в тот год, когда отец насильно записал его в скауты и позаботился о том, чтобы уже через неделю после окончания учебы он оказался на острове Тюресё. Буквально на окраине цивилизации.

Однако прежде, чем он попал туда, ему, уже одетому в новенькую синюю униформу, пришлось дать клятву скаута. Пообещать исполнять свой долг перед Господом, его величеством и Родиной, всегда помогать другим людям, а в остальном строго следовать всем правилам, в связи с принадлежностью к скаутам распространявшимся на него. Отец сам отвечал за принудительную доставку Эверта и лично передал своего отпрыска заведующему лагерем. И будь Эверт Бекстрём другим человеком, все могло бы закончиться для него по-настоящему плохо. Но ему удалось добиться исключения из скаутов уже в течение первой недели, что стало рекордом для их отделения на острове Тюресё, которое еще до прибытия туда Бекстрёма считалось далеко не эталонным в шведском скаутском движении с точки зрения морали.

С собой Бекстрём привез кучу контрабанды вроде рогатки, финки, пары мышеловок довольно крупной модели, а также жевательный табак и сигареты, плюс приличную стопку порножурналов, украденных им у хозяина табачной лавки. Короче говоря, он имел с собой все необходимое, чтобы призвать к порядку новое окружение и вдобавок заработать немного денег, раз уж ему все равно пришлось туда приехать.

Поэтому он уже в первые сутки организовал среди новых товарищей кружок любителей чтения. В обмен на наличные они могли теперь смаковать привезенные Бекстрёмом печатные издания. И несмотря на все обещания, данные ими о том, что они находились там исключительно с целью выполнять свои обязательства в отношении Господа, его величества и Родины, спрос на его товар превысил самые смелые ожидания начинающего предпринимателя.

Один из новых друзей Бекстрёма, который был на пару лет старше его, уже за несколько дней потратил все присланные ему карманные деньги. В обычном случае их хватило бы на все лето, но сейчас они подошли к концу после трех дней интенсивного знакомства со специфическими изданиями, а обнищав, он уже не мог рассчитывать ни на чью помощь.

Нет наличных, нет чтения, объяснил ему Бекстрём и помотал своей круглой головой, после чего его самый крупный клиент сломался. Он прямой дорогой направился к заведующему лагерем, насплетничал на Бекстрёма и со слезами на глазах признался, как тот использовал его самого и его пагубную страсть.