Неся в руках термос, он с трудом пересек толпу то ли бесчувственных, то ли печальных людей и направился прямиком в стационар на втором этаже. Стоя перед дверью палаты, немного успокоил сбившееся дыхание и зашел внутрь. Молодая медсестра измеряла у пациентки давление и, увидев, как он вошел, мило улыбнулась:
– Вы пришли?
Он тихо поздоровался, словно боялся разбудить женщину, спящую на больничной койке. Хотя прекрасно понимал, что она может никогда не проснуться.
Аккуратно поставив контейнер с едой, он придвинул стул и, глядя на нее, сел рядом с кроватью.
Медсестра измерила давление, положила исхудалую руку женщины под одеяло и подоткнула его, после чего с улыбкой повернулась к нему:
– Что вкусного принесли сегодня?
– Как она? – Он указал подбородком на женщину на больничной койке.
– Неплохо, – сказала медсестра, убирая медицинский лоток. – Мышцы восстанавливаются хорошо. Когда у вас будет время, почаще делайте ей массаж.
Он закивал, не в силах отвести взгляд от женщины на больничной койке ни на секунду.
– Говорите с ней побольше. – Подумав, медсестра добавила: – Она вас слышит.
В следующие три часа он старался всячески о ней заботиться, в том числе прочел ей свежую газету. Читал все, от социальной и спортивной рубрик до развлекательной, даже включая объявления о покупке жилья и розыске пропавших без вести. Устав читать, включил висящий на стене телевизор, выбрал популярный телесериал, прибавил громкость и во время просмотра объяснял ей сюжет.
За это время ее поза ничуть не изменилась, как и выражение лица; она все так же крепко спала. Он как будто не понимал этого и по-прежнему считал ее той женщиной, которая любит есть печенье-соломку, смотреть детективные сериалы, а временами ссориться с ним и препираться.
«Ты еще не ушла; по крайней мере, не ушла далеко. Ты по-прежнему присутствуешь в моей жизни, и я не дам тебе упустить ни одной мелочи, какой бы банальной и чертовски скучной она ни была. Знаешь, я ведь планировал прожить эту банальную и скучную жизнь с тобой…»
После сериала он стал массировать ее тело сверху донизу, с головы до ног. Иногда ощущал сокращение мышц и задерживал дыхание, в предвкушении наблюдая за ее лицом. Однако эти сокращения всегда были мимолетными, а спящее лицо ничуть не менялось. Казалось, он давно уже к этому привык и после небольшой паузы продолжал массировать ее тело.
После массажа он был весь в поту. Налив стакан воды и выпив его залпом, присел на подоконник и молча посмотрел на пейзаж за окном.
Был полдень, и по сравнению с утренней суматохой дорога выглядела гораздо спокойнее. Продавцы фруктов лениво прислонились к деревьям и иногда опрыскивали яблоки и личи водой из пульверизатора. Листва по-прежнему была густой, но уже слегка сморщенной, с золотисто-желтыми вкраплениями. Время от времени к воротам подъезжало такси, из которого выпрыгивали торопливые или медлительные пассажиры, а продавцы блинов неподалеку бросали на них ожидающие взгляды.
Через некоторое время он повернулся к ней и продолжил говорить:
В парке сменилось несколько охранников, кое-кто из них – солдаты в отставке, такие статные…
Дочь тетушки Чи из кондитерской по соседству вышла замуж, и та плакала как заведенная, а ее дочь была вне себя от радости.
Владелец супермаркета «Мэйкэдо» вчера ввязался в драку.
Лапша быстрого приготовления подорожала на пять мао[12].
Хлорофитум растет слишком быстро, нужно выкроить время и пересадить его…
Он говорил без умолку, словно намереваясь рассказать ей обо всем, что изменилось и что осталось прежним за те годы, что она спала глубоким сном.
Внезапно он кое-что вспомнил, и улыбка медленно проступила на его лице.
– Точно, чуть не забыл… – Он придвинулся к ней. – У нас появился новый член семьи.
Ляо Яфань дернула ручной тормоз. Быстро мчавшийся внедорожник резко затормозил, несколько раз качнулся и криво остановился на обочине.
Фан Му прошиб холодный пот. Не обращая внимания на гневные проклятия, доносящиеся из проезжающего мимо автомобиля, он повернулся к Ляо Яфань и прикрикнул:
– Ты что вытворяешь?!
– Сказала, не поеду, значит, не поеду! – Ляо Яфань не проявляла ни капли слабости. – Продолжай в том же духе, и я разобью твою машину.
Фан Му, стиснув зубы, попытался терпеливо уговорить ее:
– Все это время сестра Чжао искала тебя, она…
Ляо Яфань тут же пришла в ярость, особо не раздумывая, задрала ногу и пнула крышку бардачка, очень вовремя заевшую.
– Твоя взяла, – полностью признал свое поражение Фан Му. – Никуда не едем, довольна?
Однако Ляо Яфань, казалось, по-прежнему злилась и еще несколько раз ударила ногой по бардачку. Только тогда она, запыхавшись, молча уткнулась в окно.
Фан Му достал несколько влажных салфеток и поспешно вытер отпечатки обуви. Он вдруг почувствовал себя опустошенным. Достал сигарету, прикурил и небрежно бросил портсигар в центральную консоль. Ляо Яфань, однако, обернулась и бесцеремонно вытащила сигарету, умело ее прикурив.
Вскоре в салоне стало дымно. Фан Му посмотрел на Ляо Яфань, стряхивавшую пепел на коврик для ног, открыл окно, повернулся к ней и спросил:
– Домой?
Ляо Яфань ничего не ответила, продолжая рассеянно смотреть в окно. Фан Му проследил за ее взглядом и заметил небольшой супермаркет. Его вывеска, вероятно, спонсировалась компанией «Кока-кола»: человек на плакате глупо улыбался, держа в руках банку колы.
– Хочешь пить? – спросил Фан Му.
Спустя некоторое время Ляо Яфань негромко ответила:
– Да.
Фан Му отстегнул ремень безопасности и вышел из машины, а Ляо Яфань добавила:
– Я хочу колу в банке.
Внедорожник мчался по шоссе. Фан Му держал в руках руль и время от времени поглядывал на Ляо Яфань, сидевшую рядом. Сейчас девушка была на удивление спокойна. Она смаковала колу маленькими глотками, словно это был дорогой напиток. Допив, надела на палец ушко от банки и задумчиво уставилась в пустоту.
Немного озадаченный, Фан Му спросил:
– Хочешь еще пить?
Ляо Яфань медленно повернулась, ее глаза были полны слез.
– Смотри… – Она подняла левую руку, на ее лице появилось мечтательное выражение. – Похоже на кольцо?
Прошла почти неделя с момента происшествия в средней школе Д., а расследование продвигалось медленно. По опыту предыдущих расследований убийств, после определения мотива можно было сузить круг подозреваемых и проверять одного за другим. Однако это дело выбивалось из ряда привычных. Реконструкция преступления, выполненная Ян Сюэу, получила одобрение, но никак не помогла следственной работе. Полиция выбрала «месть» в качестве одной из линий расследования и сосредоточилась на проверке людей, имеющих отношение к суициду Юй Гуана. Они также опросили других учеников, которые подвергались телесным наказаниям со стороны убитого, и их круг общения, но ничего не нашли. В исследовании соответствующих улик также не было значительного прогресса. Перьевая ручка, задачник и белая бумага формата А4 – предметы повседневного спроса, и выяснять их происхождение – все равно что искать иголку в стоге сена. Касаемо сейфа и цепи выяснилось, что такие сейфы производит компания из провинции Чжэцзян, они продаются во многих супермаркетах и магазинах канцтоваров, и на поиск покупателей потребуется время. Цепь, обнаруженная на месте преступления, была идентифицирована как поводок для собак, а места ее продажи разбросаны по всему городу.
Кроме того, отделение проявляло беспрецедентную небрежность в расследовании этого дела об убийстве. Большинство задействованных полицейских сами были родителями. А на Новый год и в другие праздники тем более нужно было приложить максимум усилий, чтобы «выразить признательность» учителям. Работа в полиции придает некоей смелости каждому сотруднику, но когда собственные дети подвергаются телесным наказаниям или несправедливому обращению со стороны учителей, им ничего не остается, кроме как проглотить свой гнев. Вот почему отношение полицейских к такому учителю, который подвергся жестокой мести за телесное наказание ученика, больше походило на злорадство, чем на безразличие. Некоторые полицейские даже говорили: «Какой смысл раскрывать это дело? Пусть эти ублюдочные учителя увидят, что бывает, когда они издеваются над учениками!»
Если подобные высказывания в полиции распространялись тайно, то, пожалуй, публично самую большую выгоду получила команда программы «Вестник города C.» новостного телеканала. Ранее они три дня подряд вели репортажи о самоубийстве Юй Гуана, вызвавшие бурную реакцию в обществе, а последующее убийство Вэй Минцзюня, главного героя предыдущего выпуска, еще больше взбудоражило команду программы. Они тут же ухватились за эту уникальную новость и не только сделали специальный репортаж, но и открыли новостную горячую линию, микроблог и СМС-платформу, приглашая зрителей принять участие в обсуждении. Поскольку дискуссии становились все жарче, телевизионщики решили воспользоваться ситуацией и совместно с программой «Диалог» организовали ток-шоу под названием «Окровавленный задачник». На программу были приглашены эксперты в области права, психологии и образования из нескольких учебных заведений города, а также директор средней школы Д., Юй Шаньпин с женой и вдова Вэй Минцзюня.
Программа вышла в эфир на новостном канале в восемь часов вечера, и ее посмотрело около десяти миллионов телезрителей по всей провинции. Программа получилась насыщенной, приглашенные эксперты обсуждали и анализировали две трагедии с разных точек зрения, а зрители за пределами площадки также участвовали в ней, звоня на «горячую линию». С точки зрения экспертов и зрителей, большее сочувствие вызывала семья Юй, и несмотря на то, что Вэй Минцзюнь тоже был одной из жертв, обвинениям в его адрес не было конца.
Ближе к концу программы произошло нечто неожиданное. Сначала директор школы в раздражении покинул площадку, так как не смог вынести обвинений и оскорблений со стороны зрителей. Вслед за этим между супругами Юй и вдовой Вэй Минцзюня разгорелся спор. Вдова неоднократно подчеркнула, что она тоже жертва, что Вэй Минцзюнь был убит, и хотя его поступок по отношению к Юй Гуану был неподобающим, он не заслуживает смерти. Мать Юй Гуана, напротив, считала, что семья Вэй Минцзюня не признает свою вину, потеряла над собой контроль, встала и кинулась к вдове, намереваясь ее ударить. Хотя присутствующие гости остановили ее, женщина, потерявшая сына, по-прежнему настаивала на своем:
– Он заслуживает смерти! Заслуживает! Я лишь жалею, что не я его убила! Тот человек – благородный рыцарь! Герой!
Эти злобные слова окончательно сломили вдову Вэй Минцзюня, и она потеряла сознание.
Хотя шоу и закончилось хаосом, рейтинги в тот вечер стали рекордными для городского телеканала, а создатели, по слухам, получили большое вознаграждение. А фраза «тот человек – благородный рыцарь» стала вирусной.
Для полиции не имело значения, благородный он рыцарь или нет, главное – поймать его как можно скорее. Однако он был не единственным убийцей, разгуливающим по городу. Вскоре все силы полиции были брошены на другие громкие уголовные дела, и дело средней школы Д. отложили в долгий ящик.
Только два человека по-прежнему расследовали это дело: Ми Нань и Фан Му.
На последнем совещании по делу Ми Нань своевременно не предоставила заключение по анализу следов, чем вызвала недовольство руководства отделения. В последнее время она пребывала в подавленном состоянии и целыми днями запиралась в лаборатории, занимаясь анализами и экспериментами. Фан Му звонил ей, но чаще всего она не отвечала, и даже когда ему удавалось дозвониться, это был лишь короткий диалог из нескольких фраз, после которого девушка сразу вешала трубку.
На самом деле он не знал, что сказать, а некоторые слова, казалось, и вовсе были ни к чему. Однако ему все равно хотелось позвонить ей, хотя бы просто узнать о продвижении дела, даже если отношение Ми Нань с каждым разом становилось все холоднее.
Такое положение вещей не нравилось Фан Му. До появления Ляо Яфань его жизнь шла размеренно и рутинно, и даже если что-то случалось, это было по работе. Однако теперь все изменилось. Теперь Фан Му предпочитал оставаться в Департаменте общественной безопасности – ведь в сравнении с Ляо Яфань, вызывавшей головную боль дома, иметь дело с убийцами было гораздо приятнее.
Рано утром Фан Му отправился в отделение Куаньчэн. Приветствуя знакомых коллег, он неторопливо поднялся на четвертый этаж. Свернув в коридор, вдруг вспомнил, что здесь находится лаборатория, поэтому спустился на этаж и направился в хранилище вещественных доказательств.
Дежурный хранилища еще зевал, когда Фан Му передал ему документ на выдачу вещественных доказательств по делу средней школы Д. Дежурный пролистал журнал, и его глаза вдруг расширились:
– Ты опоздал, их уже забрали.
Конференц-зал был наполнен дымом. Фан Му толкнул дверь и увидел, что Ян Сюэу, опершись руками о столешницу, неподвижно разглядывает разложенные перед ним вещи. Заметив Фан Му, он несколько секунд не сводил с него глаз, словно еще не пришел в себя от раздумий.
– Ты рано. – Фан Му взглянул на задачник, сейф, листы бумаги и перьевую ручку, запечатанные в пакеты для улик. Пятна крови на них уже стали темно-коричневыми, а цифры и буквы странного цвета напоминали смертоносное заклинание.
Ян Сюэу ничего не сказал, лишь указал на портсигар, лежащий рядом, давая Фан Му понять, чтобы тот взял сигарету.
Фан Му не стал скромничать, вынул сигарету, прикурил и молча посмотрел на Ян Сюэу.
– Скажи, – Ян Сюэу поднес почти догоревшую сигарету к губам, – что он за человек?
– Благородный рыцарь, если верить интернету, – усмехнулся Фан Му.
– Если он благородный рыцарь, то кто же мы? Цепные псы? – Ян Сюэу хмыкнул.
– Я пошутил. – Фан Му почувствовал некоторую неловкость от того, что Ян Сюэу не поддержал разговор. Он встал и стал перебирать пакеты с вещественными доказательствами. – Разве ты не занят в последнее время? Почему еще и этим делом интересуешься?
– Да там простые дела, ничего интересного… – Ян Сюэу выпрямился, разминая спину. – А вот это посложнее будет.
Действительно, мотивом убийства Вэй Минцзюня была месть, но все же оно сильно отличалось от обычного убийства. Преступления из мести часто сопровождаются «дополнительными» действиями, такими как осквернение тела покойного, причинение чрезмерных повреждений телу, нанесение вреда членам семьи и так далее. Но в этом деле прослеживался четкий смысл – плата той же монетой.
По данным следствия, письменный стол Юй Гуана находился возле окна на южной стороне комнаты. В ту ночь он всеми силами решал задачи по математике, наблюдая за тем, как светлеет небо за окном. Можно себе представить отчаяние Юй Гуана, когда ему оставалось решить еще половину задачника. Возможно, в душе он молился, чтобы у него было чуть больше времени, молился, чтобы солнце сегодня не взошло. И эта «жажда времени» была в полной мере отражена в убийстве Вэй Минцзюня. То же время, то же задание, тот же исход. Убийца хотел, чтобы покойный прочувствовал ту же тревогу и страх, что и Юй Гуан, поэтому и рискнул устроить такую сложную сцену убийства.
О чем думал Вэй Минцзюнь, когда стоял на коленях в классе, обмакивал перьевую ручку в собственную кровь и, жертвуя жизнью, решал задачи? Вычисление. Ответ. Код. Телефон. А еще кровь, текущая все медленнее, и все сильнее слабеющие руки…
О проекте
О подписке