Глава 4

Я висел, будучи прикован в человеческом теле к стене, состоящей из каменных блоков. Мои руки, ноги и горло сжимали металлические скобы, удерживая меня в подвешенном состоянии, причиняющие мне нестерпимую боль. Кроме этой стены была только серая мгла, закрывающая все пространство вокруг меня. Я сделал попытку выйти из тела – ничего не происходило, попробовал утончить руки, чтоб протащить их через скобы, но и это было безрезультатно – здесь не было моей силы демона. Не помню еще такого момента, чтобы я был так беспомощен. Все мои потуги хоть немного пошевелить конечностями ни к чему не привели – с таким же успехом муравей мог пытаться сдвинуть бульдозер.

Едва я успел перепробовать все средства, как туман стал рассеиваться, растягиваясь по сторонам, образуя правильные контуры большого зала. В центре стали появляться демоны, молча выстраиваясь в правильные шеренги. Через минуту в помещении уже было около сотни демонов, однако тишина была полнейшей. У противоположной от меня стены материализовался внушительный трон, в котором сидел Дьявол. Все демоны устремили свой взор на него, я же, как будто для них не присутствовал.

– Братья мои, – обратился Дьявол к собранию, – в этом зале я собрал самых достойных демонов, чтобы решить вопрос о наказании гнусного предателя.

Тут же стена, удерживающая меня, как бы продвинулась в центр зала, я оказался в центре собрания, а перед лицом моим был Дьявол, грозно взирающий прямо мне в глаза.

– Это демон Воле, вы все его знаете, – продолжал он. – Он был очень талантлив, его заслуги перед Адом, нашим общим домом, тяжело переоценить, но наш брат совершил тяжкий проступок и должен быть наказан за него. Это не первый случай, когда демон предает нас, помогая силам Рая. Я не думал, что кара предшественников может оказаться таким неубедительным уроком. Кто хочет высказаться по этому поводу?

– У меня есть вопросы к Воле, – сказал демон Карт, который был самым старшим демоном после Дьявола.

– Задавай, – кивнул головой Иблис.

– Скажи, Воле, почему ты не отдал душу какого-то человека, вступив с нами в войну. Неужели, твоя жизнь тебе не дороже свободы какого-то человека? Ты понимаешь, что для нас твой поступок выглядит полнейшей глупостью? Может, ангелы повредили твой разум? Я хочу понимать, не угрожает ли нам такое же безумие.

Несмотря на боль и давление в горле, я заговорил, пытаясь держать свой голос как можно ровнее:

– Карт, братья демоны, я не безумен, я даже не ощущаю симпатию к ангелам, потому что они далеки от моего понимания мира. Более того, я считаю, что мой разум, наконец, обрел целостность. Мне вернули полноту восприятия мира, я вспомнил, что такое Любовь. Понимаете, это такая полнота, когда ты вдруг понимаешь, что мы все…

– Но ты говоришь как безумный ангел, брат, – перебил меня Карт. – Ты утверждаешь, что познал то, чего вообще нет. Ели б ты сказал, что познал Демиурга, то это бы казалось меньшим безумием, чем твои слова о любви. Ведь мы знаем, что даже Демиургу не присуща любовь. Он просто нас оставил.

– Нет, брат, любовь существует, но мы все были ее лишены, когда отдали Иблису свои сердца. Он погасил в них любовь к миру, чтобы мы могли слепо подчиняться идеям Ада. Вспомните, какими мы были до раскола. Вспомните, что Иблис обещал нам, зовя за собой. Он предлагал каждому из нас создать свой мир, в котором мы будем сами себе Создателями. Вы помните, что мы тогда чувствовали, зачем нам нужен был свой мир – чтобы ненавидеть его, чтобы питаться его эмоциями? Нет, мы жаждали любви, эгоистичной любви к своему миру, а мира к нам. Мы ревновали друг друга, потому что нам казалось, что мир любит не нас, а кого-то другого. Мы боролись за право быть любимыми. Чего же мы достигли – ненависти людей и ангелов, равнодушия друг к другу, жалкого поглощения мертвых эмоций мира?

– Нет, Воле, – отозвался Дьявол, – ты безумен. Любая душа: демоны, ангелы, люди, духи, бесы – все имеют свободное право выбора. Это единственное правило Демиурга всегда соблюдалось беспрекословно. Но ангелы трактуют это правило по-своему, а мы по-своему. Мы пошли гораздо дальше ангелов, поскольку право выбора как раз и предполагает, что ты независим от всех. Ангелы же навязывают друг другу свою псевдолюбовь, подменяя, таким образом, свободу рабской зависимостью от якобы общих целей. Каждый из нас самодостаточен и может жить, как ему захочется. Ангелы же пребывают в иллюзорном мире, не смея разорвать узы своих обязанностей друг перед другом.

– А разве нет у нас этих кандалов? – спросил я.

– Нет, мы объединены не глупой мечтой о всеобщей гармонии с потерей индивидуальности, а вполне конкретной задачей – создать для каждого свой мир. Мы все добровольно объединились во имя этой цели. Достигнув состояния Демиурга, мы разойдемся по своим мирам. Только поэтому мы требуем от тебя ответа, поскольку ты предаешь цель, под которой расписался.

Я попытался возразить, напомнив собравшимся о том, с чего мы начали, сказать про изначальный обман Иблисом пошедших за ним демонов, но он сжал стальную петлю на моем горле, заставляя меня молчать.

– Теперь вы все поняли, что наш брат безумен, – сделал вывод Дьявол.

– Безумен, – пронеслось по рядам.

– Его нужно наказать за предательство и дать время одуматься. Предлагаю оставить его в этом времени и месте в теле человека на двести лет, чтобы он мог осмыслить свои поступки. Тюрьма для его души и тюрьма для тела – что может быть хуже для предателя.

– Да, брат Иблис, – согласился демон Карт. – Это будет справедливо. Материальное тело человека будет все это время напоминать ему о совершенной глупости.

– Что ж, братья, пусть будет так, – подытожил Дьявол. – Мы соберемся здесь через двести земных лет и решим, что делать дальше.

Зал с демонами растворился в тумане, осталась только стена, на которой я висел. Стала понятна причина моего бессилия – я был в прошлом. Здесь любой демон терял свою власть, ибо прошлое подчинялось только тем, кто жил в нем. Попасть в настоящее я мог только при условии, что я сам себя заслал в прошлое. Двести лет, ха! Для меня, уже живущего многие миллионы земных лет, подождать еще двести, не составляло труда. Но ведь в настоящем оставалась Кира, ей там угрожала опасность. Нет, демоны не могли ее убить, но ведь они могут действовать через людей, очернив ей жизнь и забрав ее душу.

Кроме того… Кроме того, я хотел быть с ней каждый миг уже сейчас. Время существует лишь для материи, но душа живет отдельно. Можно вернуться через двести лет в настоящее, там, где сейчас Кира, но там нельзя встретить ее душу, в том времени будет пустое тело, проживающее свой век. Нет, конечно, существующие в том месте демоны и ангелы могут бороться в тот момент за ее душу, но мое влияние будет равно нулю. Что бы я ни делал, что бы не говорил, все ее поступки и выводы уже будут предопределены. Никто не может переиграть жизнь, вмешиваясь в прошлое. Можно только зациклить прошлое на себе, отрезав его от будущего и как только ты вернешься в настоящее, все, что было в прошлом, встанет на свои места, так, как будто тебя там не было вообще.

Что же делать? Как освободиться от пут и как вернуться по времени в настоящее? В стене, по крайней мере, меня удерживали только силы Сатаны. Я начал яростно дергаться, пытаясь хотя бы сломать руку, но освободиться. Затем успокоился, решив, что, даже умертвив тело, мне придется быть рабом во времени – мой дух будет просто парить в воздухе целых двести лет, не имея под собой никакой опоры и ориентира для передвижения во времени. Я вновь кричал и рвался, бился о стену, калеча руки и ноги, напрягал шею, но ничего не помогало.

Прошло по ощущениям уже несколько суток, но все мои попытки вырваться из пут, были абсолютно бесполезны.

Понемногу я стал понимать, что до сих пор единственной моей силой была ярость и желание отомстить Сатане. И тут передо мной ярко встал образ Киры, ее глаза умоляюще смотрели на меня, прося только об одном – чтобы я не бросал ее. Как я могу висеть бесцельно здесь? Вдруг я расхохотался как безумный, потому что до меня дошло – ведь Сатана и сам погубил в себе любовь, он не знает ее силы, но она же со мной, она не знает преград на своем пути, нужно лишь ею воспользоваться.

Я успокоился, вошел в состояние абсолютной власти любви над своим духом, закрыл глаза. Мне стала безразлична моя боль и отошла в сторону ненависть к Иблису, мне стало его жалко, поскольку он был так ограничен, замкнут в себе и одинок. Его мечта уже изжила себя, поскольку он жил ложной целью. Блаженство любви захлестнуло меня, тело расслабилось и полностью перестало сопротивляться ненависти.