Глава 1. Выход найден

Пространство смешения двух галактик. Сектор игровой зоны G-24-17. Земля Затэра. Материк Зазеркалье. Анталайский город Стелланар.

– Ямный пень, откуда ж мне было знать? Братишка, я совсем запутался, – угрюмо и сбивчиво оправдывается Арес. – Он похож на тебя один в один. Сказал, что от Ареллы к нам вернулся не он, в смысле не ты, а с тобой, ну, с ним, она что-то сделала, и он многое забыл. Да и вёл ты себя после возвращения из поместья Фузроу странно. Не как обычно. Тебе «Прана» то упаковками нужна, то совсем не нужна, Заряну обидел, от квеста отказался, нас из-за той девчонки чуть не слил. А когда на «Цербер» явился, так уверенность в том, что ты это не ты окрепла. Глобсис не даёт по тебе информацию, да и в клетке, когда скафандр стёк в «браслеты», увидел у тебя на груди странное клеймо. Химеру. Не помню такого… А в новостях сказали, что ты из тюрьмы бежал… Ну, как мне было догадаться?! И как же ты бежал, если ты был в этот момент со мной, хотя, теперь знаю, что это был не ты… А тогда с Затэры совсем к нам вернулся словно другой человек.

Мысленно усмехаюсь. В чём-то друг прав. С Затэры к ним, действительно, вернулся другой человек, если учесть, что тот Макс Айм, который покинул их на Люмьерии погиб за барьером, а в моей башке теперь хозяйничает ИскИн и вмешивается в дела, когда ему вздумается.

Друг неуклюже горбиться в кресле за общим круглым столом в главном здании стелланарского Кремля и выглядит до предела несчастным. На его широком простодушном лице написано сожаление. По всему видно, Арес желает как-то исправить свою оплошность, загладить вину, надеется, что ему подскажут, как это сделать, но я молчу. Разочарование, которое испытал на «Цербере» никуда не делось, скорее наложилось на обиду за то, что команда меня когда-то в трудный момент бросила, выбив почву из под ног своим предательством. Эту обиду я всеми силами старался не замечать, убеждая себя, что по-другому они поступить не могли. Но, в тот же момент вспоминал Лекса, самого младшего из них, который сделал иной выбор, поверил мне и остался.

Я собрал срочный совет, выбрав местом его проведения Чёрный Город анталайцев. Всё сказанное останется в этих стенах и не достигнет ушей Ареллы. Город для неё – слепая зона. Даже наши интерфейсы перешли в локальный режим, как обычно бывает в гиперпространстве. Предстояло срочно решить несколько вопросов, один из которых – блокада Затэры кораблями игровых кланов, а так же разработать дальнейший план наших действий.

Кручу в руках амулет возвращения, принесенный на «Цербер» Хетом – огромный, с куриное яйцо камень в золотой оправе на длинной цепочке. Сотни его граней переливаются в свете настенных ламп, рассыпая отражённые лучи по потолку горстью цветных «зайчиков». Удивительная вещица анталайских мастеров. Его функция схожа с работой телепортационного кристалла, только перенестись с помощью амулета можно  лишь в Стелланар, зато из любой точки галактики. После использования амулет необходимо поместить обратно в хранилище на подзарядку. Теперь я понимаю насколько важно сначала изучить свойства хранимых в пирамиде вещей, прежде чем продавать их с аукциона, как когда-то планировал. Попади амулет возвращения в руки моих врагов, я открыл бы им прямой путь в Чёрный Город.

Арес вертит в руках похожий камень и угрюмо сопит. Друг чувствует вину, из-за того что снова втянул меня в неприятность. Да. Это была всего лишь небольшая неприятность, которая не имела для меня серьёзных последствий. И хоть прямой вины Ареса в случившемся нет, ведь друга откровенно обманули, но вынужден всё же признать, что доверие к нему – моя слабость, которой пользуются враги.

Диаспора, перекинув длинную медную косу через плечо и сияя изумрудами глаз, суетится рядом. Она проводит со мной какие-то манипуляции. Только благодаря ней чувствую себя после клетки нормально. Нет той разбитости и мешанины мыслей в голове, которую пережил на крейсере Кристел. Я всё больше убеждаюсь в полезности ведьм, и как никогда осознаю, что мне нужна Алиса – мой сопровождающий Ассистент, назначенный Сетью в помощники.

Как выяснилось, у конкретного Хранителя может быть только свой сопровождающий Ассистент, который до конца жизни прикреплён к нему системой и изменить это никак не возможно. Другие же ведьмы выполняют функцию его энергетической подпитки. Только в паре с Алисой Сеть даст нам дополнительные полезные «фишки». Но одна вещь меня смущает. Диаспора даже после моих обещаний инициировать девушку через Атриум продолжает называть её испорченной.

Василина так же приглашена на совет. Она мрачно молчит, недовольно выгибая бровь, и нервно царапает, гладкую, словно горный лёд, столешницу зажатым в ладони тактическим ножом. Голубоватая поверхность стола быстро покрывается неприглядными полосами и рваными зигзагами, но через какое-то время они исчезают, а столешница становится идеально ровной, абсолютно неповреждённой. Сложившаяся не простая ситуация с семьями повстанцев беспокоит Лину не меньше чем, меня. Я понимаю, отчасти в бедах этих людей есть и моя вина, но женщина принимает ситуацию в том виде, в котором она есть, никому не предъявляя претензий.

 Кид, привычно бледный из-за курса «просушки», которая потребовалась парнишке после принятия слоновьей дозы «Праны», переводит сосредоточенный взгляд смышлёных глаз то на меня, то на Ареса. По крайней мере, пока за паренька беспокоиться не стоит. Тюремные запасы на некоторое время закрывают вопрос о поиске средств на покупку «Праны». Её хватит, по оценке Бланча, на месяц, а если я избавлюсь от людей Рэя, то дольше.

– Корабли Поршня возникли словно ниоткуда и атаковали внезапно. Их было много, – рассказывает Арес. – Едва завязался бой, появился твой корабль. Если бы Лекса, как сообщил Кид, вызвал Шрам в момент нападения, то вряд ли «Адская Гончая» успела так быстро прилететь на помощь.

– Мы мчались к вам почти два часа, – кивает паренёк в подтверждение сказанного «медведем». – Похоже, нас вызвали заранее, сообщив о нападении прежде, чем оно произошло.

– И вот что странно, – продолжил Арес, – ведь чтобы так точно подгадать время нужно знать место нахождения «Адской Гончей», и владеть информацией о тактико-технических характеристиках этого корабля. Не нравится мне это, Братишка. Снова Поршень проявил какие-то чудеса стратегии. А потом Лекс ввязался в бой, хотя и младенцу было понятно, что наши корабли заведомо проиграют его. Но продлилось всё не больше пяти минут, и всех нас вырубило. Когда я открыл глаза, то на корабле каким-то чудом появился ты… ну, в смысле, не ты, а тот другой… Он увёл корабль в гиперпространство и рассказал, чем закончилось дело. Кто-то в радиусе двух анталайских миль вошел в игру. Корабли, попавшие в эту зону, остановились. В тот момент пожаловал флот сантакалов, и подобрал всех, с «Адской Гончей» и с части обездвиженных кораблей Поршня. Оставшиеся действующие силы охотников за головами численностью уступали сантакалам и, успев подобрать с «Цербера» Заряну, Шрама и Цыпа, поспешили скрыться. Я в это время участвовал в бою, пилотировал АКА, сбивая подходивший к «Церберу» десантные челноки. Меня отключило прямо в истребителе. Проснулся уже в гипере в компании того садиста.

Новость о том, что часть команды попала к сантакалам, явилась досадной неожиданностью. Место, где их держат, придётся ещё установить.

Хет задумчиво молчит, слушая рассказ Ареса. Теперь лицо ассасина не выражает ни каких эмоций, но навык эмпатии подсказывает, что лжебард сильно встревожен. На меня накатывает такая мощная волна беспокойства, что поспешно отвожу свой «радар» от ассасина. Когда Хет появился на «Цербере», я перехватил его изумлённый взгляд, устремлённый на мою копию. Поразительно. Думал, что «ангела смерти» Допры ничем не удивить. Ассасин явился в тот момент, когда копия, обездвижив из спрайдера Ареса, принялась за его пытки. Делалось это для того, чтобы вынудить меня отдать мечи. Но едва клон заметил возникшего ниоткуда Хета, даже не стал отбиваться, а просто исчез, растворился в воздухе, словно его и не было на корабле.

– Ромиль, что это за существо? – спрашиваю у ассасина, не обращая внимания на беспрестанное бормотание Ареса, который вновь принялся передо мной оправдываться.

Хет с какой-то тоской в глазах смотрит на меня и неопределённо качает головой.

– Игрок, – скупо отвечает он.

– Я это и сам понял. Как получилось, что этот игрок выглядит точно как я?

Хет устало проводит рукой по волосам, закидывая упавшие на лицо вьющиеся соломенные локоны, и устремляет напряжённый взгляд в большое распахнутое окно. За ним шпили строений, похожих на храмы, утопают в густой зелени под чистым лазурным небом Стелланара. Переливчатый щебет птиц фоном разливается по конференц-залу.

– У меня только предположение. – Пожимает ассасин плечами. – Единая слабеет и не успевает уследить за всем. Арелла постепенно перехватывает контроль. Понимаешь, чисто технически, когда ты пожелал войти в игру, симбионт, который пророс в твоём теле, послойно его просканировал. Подробную информацию о строении организма через споры передал Единой, перехватил сознание, а органику растворил. Дальше, тебя воспроизвели с максимальной точностью до каждой клетки в теле, каждой митохондрии, вакуоли и рибосомы, заменив лишь на атамарном уровне некоторые элементы более тяжёлыми, но со сходными химическими и электромагнитными свойствами.

Замечаю, как челюсть Ареса медленно отъезжает вниз, а глаза спешат выскочить из глазниц. Тем временем, ассасин, которого никак не заботила реакция «медведя» на сказанное, продолжает:

– Безопасно сознание можно вернуть лишь в то тело, которое для него предназначено. А это значит, что оно должно излучать определённое электромагнитное поле, которое у каждого существа индивидуальное, иначе сознание просто не удержится в физической оболочке, не возникнет необходимых связей, биополей, и управление телом окажется невозможным. Однако некоторые тела по своим свойствам могут подходить в качестве вместилища не одному сознанию. Хоть и с большой натяжкой, хоть и будут неидеальными, но на какое-то время смогут удержать сознание.

– Я чего-то ничего не понял, молотом меня по башке! – с круглыми глазами ошалело бурчит Арес. – Братишка, чего этот бард несёт? Какое растворение органики? Какие ещё, металлическая сила, митохондрии?

– То есть, меня воссоздали ещё раз, а подселили чужое сознание? – спрашиваю у Хета, проигнорировав вопрос друга.

– Похоже на то. – Задумчиво кивает ассасин. – Видишь ли, на самом деле это опасно. Сознание в теле, не предназначенном специально для него, сильно сбоит. Это выражается через психику игрока. Другими словами, он со временем превращается в кровожадного маньяка, тело становится нежизнеспособным и погибает через определённый срок. В своё время Единая ставила подобные эксперименты, но ей пришлось отказаться от них из-за опасности, которую представляли созданные ей доприйцы. Всех выживших на тот момент, она закрыла в центре Диких Земель.

– Шикарно. То есть где-то теперь по Допре разгуливает псих с моей внешностью? – отложил амулет и откинулся в кресле, обдумывая ситуацию.

– Да. И, надеюсь, что только один. То, что Арелла смогла его создать, говорит о многом. Она стала сильнее. Единая не позволила бы ей этого, как и отключить на время рейтинг опасности игроков. Всё раньше было под контролем только у Единой. – Хет обреченно покачал головой. – Я всё размышлял, как Арелла осмелилась убрать рейтинг опасности, ведь в Допре начнётся ад. Но теперь, кажется, понимаю. Появление твоей копии всё расставила на свои места. Ивент только прикрытие. Он должен был закончиться едва начавшись. Для этого и был создан клон. Он способен не только взять твои мечи, но и воспользоваться ими. Для нейгатов его тело будет определяться как твоё. Десять дней неприкосновенности в первую очередь нужны были Арелле, чтобы создать копию, найти подходящее сознание и придумать, как выманить тебя…

Вот теперь и у меня всё разложилось по полочкам.

– Понял. – киваю Хету. – А тем временем никто из игроков и пальцем меня не посмел бы тронуть. Мечи спокойно дождались бы клона и после перехода к нему ивент бы завершился. А унтал «Квестгивер» получила бы марионетка Ареллы, которая потом благополучно бы сдохла. Ловко… Непись обвела бы всех вокруг пальца и оставила игроков ни с чем, при этом не нарушив ни одного своего правила и никого не обманув.

– Угу, – промычал Арес, видимо, так до конца и не понявший нас, но решивший вставить своё слово. – И поимела бы ещё кучу кредитов за регистрацию игроков в ивенте. Вот хитрая непись!

– А что если предложить Арелле сотрудничество? – влез в разговор малыш Кид. – Макс, она ведь тоже хочет остановить смешение! Я бы мог выйти из аватара и переговорить с ней! Может она остановит этот дурацкий ивент? Прекратит твою травлю?

– Травля вряд ли прекратится, – возражаю парнишке, – я лично не удобен игрокам, не зависимо от ивента. Но вот если у них снова включится рейтинг опасности – это будет неплохо. Может и стоит поговорить с неписью…

Я вопросительно вскидываю на Хета взгляд, но тот отрицательно качает головой.

– Ни в коем случае, – возмущённо отвечает тот. Понятно, у ассасина личная неприязнь к Арелле из-за Единой. – Никаких договоров с Ареллой! Это большой риск. Да и зачем ей нужны мы, раз у неё есть клон. Сотрудничество – это компромисс, в чём-то уступка партнёрам, а ей теперь не хватает только ключей. Раз она пошла на такие отчаянные шаги, то договариваться точно не намерена.

– Но с клоном у неё вышел прокол, – возразил я Хету, – да и пыталась она со мной договориться в самом начале. Приглашала на разговор. Это я не пошёл.

– Не ты не пошёл, а ИскИн не позволил. Да и не позволит в будущем, – вдруг усмехается Хет, давая понять, что в курсе моей «шизофрении». – Нейгарус всеми способами охраняет секреты анталайцев, да и самих приоритетных операторов. А с тобой вообще всё не просто. Попадёшь к ней под контроль, считай, что и вся Сеть будет в её руках вместе с ИскИном.

В дверь тихо постучали. Створки бесшумно распахнулись, и в конференц-зал зашёл один из «ястребов» Василины.

– Вам принесли ужин, – сообщил он, и, получив разрешение впустить, посторонился, давая дорогу тюремному повару. Тот, в сопровождении ещё двух «ястребов», семенил в кипенно-белом колпаке набекрень, толкая нагруженную едой левитирующую «тележку».

Наше обсуждение на какое-то время прервалось. Мы выжидали, пока повар закончит расставлять тарелки и раскладывать приборы. Продолжился совет только тогда, когда все посторонние удалились.