Интерлюдия 1. Заряна

Анжелика Вернер росла умной и ласковой девочкой. Но, как и половину семей смешивающегося пространства, «проклятье» Допры не обошло и её дом стороной. Мать Анжелики, отчаявшись самостоятельно выносить и родить ребёнка, после долгих споров с супругом Тимосом Вернер, обратилась в научный центр, пожертвовав своей жизнью, ради появления на свет дочки.

Позже, Тимос рассказывал Анжелике, что её мама так сильно хотела ребёнка, что почти дошла до безумия, и ему пришлось согласиться на помощь неписей. Отец просил дочку не обижаться на него и маму за принятое ими решение, и за то, что росла она в неполной семье. Тимос так и не смог забыть супругу, и не обращал внимания на других женщин.

Но Анжелика не сердилась на родителей. Наоборот, девочка была благодарна отцу за то, что он не привёл в дом чужую женщину и не взял «искусственную», которые предлагались в научных центрах каждому мужчине, потерявшему свою половинку. Не нравились Анжелике эти копии погибших матерей. Хоть в обществе они и считались нормой, да и большинство одноклассников жили с такими «мамами», девочка полностью поддерживала отца в принятом им решении.

Тимос в свою очередь окружал дочку такой нежной заботой и самоотверженной любовью, что она почти не страдала от отсутствия матери. Анжелика грустила лишь иногда, когда мимо их дома со своей семьёй проходил соседский мальчик Анвар. «Проклятье» Допры не коснулось их, и оба родителя у него были настоящими. Тогда девочка пыталась представить себя на его месте. Воображение рисовало, как они гуляют с мамой, голографию которой она видела в старых семейных альбомах, как ходят вместе за продуктами, покупают наряды и потом едят мороженное где-нибудь в летнем кафе.

Но, перехватив тоскливый взгляд отца, наблюдавшего за ней в эти моменты, Анжелика выбрасывала из головы грёзы, и крепко прижималась к Тимосу. Дочку отец называл «мой Ангелочек» и «моя Радость». И Анжелика, действительно, радовала папу успехами в учёбе, занималась с домашними делами, а, как только ей исполнилось двенадцать лет, начала помогать отцу ещё и в баре.

В провинциальном городке на земле Триния, входившей в состав Центрального Содружества, Тимос Вернер содержал небольшой бар «У Заряны». Название заведению было дано в честь погибшей мамы Анжелики, и приносило крошечный доход. Посетителей обычно бывало мало. Нищета, в которой жила большая часть граждан Центрального Содружества, не позволяла людям много тратить на выпивку, и дело Тимоса совсем бы загнулось, если бы время от времени в бар «У Заряны» не заглядывали игроки. Вот у них с кредитами напряга не было, и только за счёт этого заведение держалось наплаву.

Тот небольшой доход, что приносил бар, позволил Анжелике учиться в местной школе, а, когда она успешно её закончила, получив максимальные баллы по точным наукам, с Тимосом связались из космической лётной академии. Девочке предложили поступить в факультет навигации на астрогатора. После его окончания выпускникам предлагалось место в гражданском или военном космических флотах.

Анжелика сияла от восторга. Такая удача и не снилась бедной девочке. Элитная академия Содружества! Да, её могли позволить себе только дети состоятельных родителей! А Анжелике предложили полное гособеспечение, курсантское денежное довольствие в размере трёх кредитов в неделю, а ещё гарантированную работу после окончания обучения! Это просто мечта!

– Ангел мой, – Тимос прижал к себе дочь, прощаясь с ней у пассажирского шаттла, который через семь минут отправлялся с Тринии в космопорт соседней земли, – Я так рад за тебя.

Но дрожь в голосе отца зацепилась за внимание Анжелики, отозвавшись болью в её сердце.

– Ты не волнуйся, пап, – улыбнулась дочь, выбравшись из объятий Тимоса, – Я буду тебе писать, каждый отпуск прилетать сюда. Я стану лучшим астрогатором Содружества, и заберу тебя с собой. Ты не будешь больше сводить концы с концами, теперь моя очередь заботиться о тебе.

Анжелика посмотрела в лицо отцу. В глазах уже немолодого мужчины стояли слёзы.

– Не важно, доченька, будешь ли ты мне помогать. Я счастлив уже от того, что судьба твоя складывается удачнее, чем у нас с мамой, – Тимос улыбнулся и провел ладонью по тёмно-каштановым волосам Анжелики, – об одном прошу тебя, Радость моя, не повторяй того, что совершила Заряна. Я не смогу жить, лишившись ещё и тебя.

Щёки Анжелики увлажнились от слёз.

– Пап, ты никогда меня не лишишься. Я тебе обещаю.

Конечно, Анжелика мечтала о своей семье, о супруге и детях, которых будет любить, но, это где-то было далеко в перспективах. И она точно уверена, что ни за что на свете, не поступила бы так, как мама. Ведь перед её глазами стоял пример Анвара. А, значит, шанс на нормальную семью всегда был. Девушка села в пассажирский шаттл и в иллюминатор наблюдала, как быстро уменьшалась сутулая фигурка её заботливого папы.

Анжелика твёрдо намеревалась выполнить все данные отцу обещания. Поставив перед собой чёткую цель, девушка погрузилась в учёбу, которая давалась ей не просто. С точными науками и управлением работой ИскИнов проблем не было, да и всё, что касалось теории, она легко усваивала, но вот ежедневные физподготовка и пилотирование летательных машин в ручном режиме сильно изматывали девушку. А тут ещё на неё свалился первый успех у парней.

В то же время этот самый успех стал причиной её одиночества. Девочки, которых в лётной академии училось не больше десятка, не хотели с ней общаться, потому что если в компании находилась Анжелика, парни всё внимание уделяли ей. С курсантами дела обстояли не лучше. Ни одного из них не устраивала роль «просто друга». И со временем Анжелика Вернер начала избегать общества сокурсников. В результате, за девушкой прочно закрепился ярлык недотроги, а ещё надменной и самовлюблённой особы.

 «Ну, и пусть. Так даже лучше, – убеждала себя Анжелика, – ничто не будет отвлекать меня от занятий». Девушка ещё больше углубилась в учёбу, благодаря чему возглавила список лучших курсантов академии. Это стало поводом для новых сплетен и пересудов однокурсниками.

Живое общение Анжелике заменила электронная переписка с соседским мальчиком Анваром и отцом, которому девушка еженедельно отсылала половину выплачиваемого ей денежного довольствия. Тимос говорил, чтобы дочка не беспокоилась, и кредитов на жизнь ему хватает, а дела в баре вообще пошли в гору. Но такие делано бодрые сообщения от отца ещё больше настораживали Анжелику.

Четыре года пролетели как во сне. Блестяще сданные выпускные экзамены, и портрет Анжелики навечно на доске почёта под заголовком «Гордость нашей академии». Девушке предложили на выбор несколько вакансий. Самыми привлекательными из которых были три места в военном флоте и два в гражданском. Выбор очевиден. Анжелика помнила данное отцу обещание, потому решила не рисковать жизнью, и взяла работу астрогатора на гражданском судне «Неотразимый Мистик». Он принадлежал корпорации «Юми Комото», одним из направлений деятельности которой являлись грузовые перевозки в пределах Допры и всей галактики Млечный Путь.

Анжелике предоставили корпоративное жильё – небольшой уютный домик на земле, принадлежащей «Юми Комото», и отпуск на две недели перед первой командировкой. Девушка, не теряя ни минуты, отправилась домой к отцу, чтобы забрать его с собой, поселить в своём новом жилище, но её ожидало разочарование. Именно с этого момента настала чёрная полоса в жизни Анжелики и удача полностью от неё отвернулась. Отец оказался сильно болен, он почти не вставал с постели, а за баром присматривал соседский парень Анвар.

У бедного старика не нашлось средств на врачей, и болезнь прогрессировала. Анжелика вызвала медиков, и на все имеющиеся у неё на тот момент сбережения, оплатила отцу место в клинике. Девушка уже собиралась просить в корпорации внеочередной отпуск, чтобы заботиться о папе, но Тимос запретил ради него жертвовать карьерой.

На две недели Анжелика взяла на себя заботу о баре отца, и сумела понять, что дела там шли не так радужно, как расписывал Тимос. Расходы сильно превысили доходы, погреб опустел, продукты закончились. Но самым неприятным стало то, что такое положение дел было вызвано полностью бездарным управлением Анвара, который словно нарочно всё делал так, чтобы заведение обанкротилось. Девушка полностью рассчитала персонал и готовила заведение к закрытию. Отца она, даже против воли, собиралась увести с собой.

В тот день Анжелика в баре засиделась допоздна, занимаясь бухгалтерией и подсчитывая долги, когда дверной колокольчик звякнул, а в помещение ввалилась компания из восьми игроков. Все были одеты в чёрные скафандры без шлема. Их лидер, невысокий мужчина с «крысиным» лицом, вёл себя в «У Заряны» по-хозяйски. Он приказал снять со стола закинутые на него стулья и прямиком направился к застигнутой врасплох девушке.

– Это ты, что ли, Заряна? – усмехнулся игрок, плотоядно обшарив взглядом подтянутую фигуру Анжелики и облизнул губы. Девушка поморщилась, словно действие гостя на физическом уровне оставляло омерзительные сальные следы на коже.

– Простите, мы закрыты, – холодно произнесла Анжелика.

– Не понял, – хохотнул игрок с «крысиным» лицом. От него пахнуло алкоголем. – Девочка, ты не врубаешься, чесслово. Я плачу кредиты – ты наливаешь.

– Простите, но мы совсем закрыты…

– Ты чё? Не въехала? Мы  хотим выпить. В этой тошниловке есть алкоголь? – как с тупой по слогам заговорил игрок.

Анжелика немного подумала. Конечно, сейчас не помешало бы немного заработать, чтобы покрыть часть папиных долгов, но говоривший с ней человек вызывал у девушки животный страх.

– У нас остался только калийский ром, – тихо произнесла она.

– Братва, – обернулся игрок к своей команде, – В этой тошниловке только калийский ром…

– Какого Хета! – недовольно зашумела «братва», – Порш, давай поищем другой кабак. Не давиться же этим алкопойлом!

Порш посмотрел на Анжелику, хитро оскалился и процедил:

– Неси…

Девушка спустилась в сырой холодный погреб, смахнула пыль с полки, на которой рядами уложены бутылки с дешёвым алкоголем. Она достала две из них и на секунду задумалась, решая какое количество ей взять наверх. «Крысомордый» не сказал, а она так спешила скрыться от его пристального взгляда, что не спросила даже.

Вдруг кто-то сзади коснулся её плеча. Анжелика вздрогнула от неожиданности. Сердце в нехорошем предчувствии заколотилось сильными частыми толчками, готовое разбить грудную клетку изнутри. Девушка развернулась и встретилась с сальным взглядом игрока, заказавшего выпивку.

Тот гаденько улыбнулся:

– Сколько берёшь за ночь?

От такой наглости Анжелика потеряла дар речи и отступила на шаг.

– Нет, ты какая-то глухая, чесслово. Заряна, я спросил: сколько?

– Нисколько… – еле выдавила напуганная девушка, – И я не…

– Понял, – прервал её игрок, – Нисколько – значит, даром…

Он рванул девушку на себя. Бутылки, которые держала Анжелика, выскользнули, с переливчатым звоном разбившись о плитку пола, а голубой шёлк платья девушки, словно тонкая паутинка в руках игрока разъехался с негромким треском.

– Задница иподрила! Поршень, ну, нахрена?.. – спросил спустившийся в погреб товарищ «крысомордого», когда скафандр того снова принялся облачать тело владельца.

– Понравилась, –  пожал плечами Поршень.

– Ты когда-нибудь доиграешься с рейтингами… – усмехнулся зашедший.

– Плевать, завтра отбашляю пару тысяч какому-нибудь зассаному приюту, и словно ничего и не было…

– Дорого клановой казне обходятся твои «маленькие радости».

– Это игра, Живчик… И я играю с удовольствием, – Поршень обернулся и посмотрел на девушку, – Думаю, забрать её с собой.

Анжелика в разодранной одежде сжалась в комок в холодном углу погреба. Её колотила нервная дрожь, а по щекам беззвучно катились слёзы. Девушка пыталась прошептать одну фразу, которую обещала себе никогда не произносить, иначе после отец её больше не увидит. А она дала слово, что папа её не лишится. Голос не слушался, и губы беззвучно открывались и закрывались. Чувство омерзения и гадливости к случившемуся переполняло. Анжелика протянула покрытую свежими синяками руку к бутылочному осколку. Она уже твёрдо решила, что если не получится сбежать от Поршня одним способом, она попробует другой.

– Зачем тебе толпарианка? – скривился Живчик, доставая с полки сразу шесть бутылок калийского рома.

– Сказал же, понравилась, – Поршень подошёл к Анжелике, которая продолжала беззвучно шептать, – Вставай. Со мной пойдёшь. Не понял, что говоришь?

– Да, она кукухой поехала, – засмеялся Живчик.

– Заряна, ты сама виновата, – равнодушно произнёс Поршень, – Я же предлагал денег… Зря отказалась, чесслово.

Поршень склонился над девушкой:

– Чего ты шепчешь?

– Войти в игру, – прошелестел дрожащий голос Анжелики, которая уже отчаялась сбежать от Поршня этим способом.

***

– Может, лучше её в эскортницы?

– Подумаю…

– Тело роскошное, но нужно посмотреть, что под скафандром. Может, там куча шрамов, как у Катрин. Это сильно снизит цену…

– Проснётся – поглядим.

– А волосы красивые. Густые и длинные. «Заказчикам» такие нравятся.

Девушка слушала этот странный диалог и не спешила открывать глаза. Да и с закрытыми глазами было на что «посмотреть». То ли сон, то ли наважденье… но она видела светящиеся цветные пиктограммы и значки. Девушка читала логи, перебирала строчки информации, цифры, проценты, смутно догадываясь, что всё это значит.

– Подбери ей одежду пока из своего.

– Хорошо, Мадам.

Звук удаляющихся каблуков по паркету. Послышался щелчок и девушку окутал сладкий пудровый аромат. Кто-то нежно провёл рукой по её щеке.

– Можешь открыть глаза, милая, – произнесла Мадам, непонятно как догадавшаяся, что девушка уже не спит, – кроме нас тут больше никого нет.

Она лежала на постели в уютной не ярко освещенной комнатке. Рядом сидела женщина лет сорока и курила. Её стройную фигуру обтягивал красный бархат, а яркий макияж оживлял увядший облик некогда красивого лица.

– Ты понимаешь, что попала в игру?

Девушка утвердительно кивнула. Она понимала, и откуда-то понимала, что такое игра, но всё равно ощущала себя дезориентированной.

– Называй меня Мадам, – предложила женщина, – теперь нужно понять, как обращаться к тебе.

Девушка села на постели и напрягла память. Ничего. Словно чистый лист. Она разочаровано поморщилась.

– Не страшно, – понимающе произнесла Мадам, – Так сначала у всех. Кто-то помнит имя, но не помнит часть прошлого, кто-то помнит прошлое, но не помнит имя, кто-то не помнит, ни того, ни другого. Ты можешь сама выбрать любое имя, или подождать, когда вернётся память.

– А она вернётся?

– Обязательно, – заверила Мадам, затянулась, и оценивающе осмотрела девушку, – Ты можешь помочь своей памяти. Давай проверим, что у тебя осталось в инвентаре. Обычно туда попадают вещи из прошлой жизни: одежда, украшения, предметы, что были на тебе и в твоих руках на момент входа в игру. Загляни в интерфейс. Это светящиеся значки, которые теперь будут сопровождать тебя всю оставшуюся жизнь. Ты видишь внизу справа круглую чёрную пиктограмму?

– Да.

– Представь, что ты к ней прикоснулась. Увидь это, почувствуй физически…

– Появились какие-то клетки…

– Ячейки, – поправила Мадам, – в каждой находятся предметы, имеющие отношение к твоей прошлой жизни. Сейчас ты не сможешь вытащить всё сразу, у игроков первого уровня «эсперики» совсем немного, но это поправимо. Выбери предмет поменьше и мысленно перемести его ячейку в центр.

– А какой из них поменьше? Там все клетки одного размера.

– Посмотри внимательно. У каждой клетки есть цифры, показывающие затрачиваемое на её открытие очки «эсперики», и время «перезарядки» ячейки. Чем их значения меньше, тем мельче помещённый в инвентарь предмет.

– Поняла, – кивнула девушка.