Сюжет, характеры, имена – Анастасия Лаврова (возраст на момент создания книги – 9 лет).

Набор текста, технологии, боевые эпизоды – Владимир Лавров.

Вступление

В тёмной – тёмной галактике, в тёмной – тёмной звездной системе, на тёмной – тёмной планете, на тёмном – тёмном острове, в тёмном – тёмном отростке тёмной – тёмной пещеры жила очень светлая семья по фамилии Лунтаевы. Папа у них был очень светлым, и мама была очень светлой, и все дети были светлыми и голубоглазыми. Эта была очень дружная семья, в которой дети думали, что у них самая лучшая мама и самый лучший папа, а родители каждый вечер говорили детям, что у них самые лучшие дети.

Их народ жил на этой земле очень давно, так давно, что все забыли, что было до начала этого «давно». Да и некогда им было думать о таких вещах, поскольку жизнь на острове была очень тяжелой и опасной: неисчислимые опасности подстерегали любого, кто рискнул бы высунуться из пещеры в неподходящее время, да и подходящее время не очень отличалось от неподходящего. Так люди и жили на этом острове, поглощённые трудностями выживания, до тех пор, пока с детьми Лунтаевых не начали происходить великие и удивительные события. Тут-то история и закрутилась, а потом и вовсе понеслась вскачь, после чего жизнь на тёмной планете стала намного светлее. Но не будем опережать события, расскажем обо всём по порядку…

Глава 1. Как нам не удалось прополоть морковку

Все началось в тот день, когда нас послали полоть морковку, а мы нашли бабушку. Точнее, бабушка нашла нас. Точнее… В общем, в то утро мы, как хорошие послушные дети, незадолго до открытия врат уже стояли с тяпками перед входом в толпе других работников. Как правило, это были дети примерно нашего возраста, но попадались и взрослые.

Да, я забыл представиться. Мы – это моя сестра Найва Лунтаева и я, Лейтане Лунтаев, мы двойняшки. Нам в нагрузку дали нашего младшего брата, его полное имя звучит как «Майлайтин», но чаще всего его зовут «Мася». В детском саду друзья зовут его «Майта», с недавних пор и мы, когда хотим похвалить, зовём брата так.

«Ребёнку будет полезно погулять на свету», – сказала мама, и дело было решено. Как мы будем полоть морковку, если за этим хныкалкой постоянно нужен глаз да глаз, никто не подумал, но взрослые об этом вообще не очень думают. Мася у нас не по годам любопытный и быстрый. Нет ни одной опасности, в которую он не успел бы влезть за то время, пока вы отворачиваетесь, чтобы глотнуть воды из глиняного кувшина. А для того дела, которое задумали мы с Найвой, такая обуза была вдвойне тяжела, но что поделаешь? Пришлось взять. Вы не подумайте о нас плохо – мы очень любим Майлайтина, но мы уже взрослые дети – нам по девять с половиной, а Масе всего пять, и он не всегда может пролезть там, где нужно пройти взрослым детям. Но хуже всего было то, что Мася решил пригласить на прогулку свою любовь последних двух месяцев (он их меняет в среднем раз в полгода), Милу из дальних пещер. Родители Милы отпустили её с легкостью: у них других детей еще пять. Так мы оказались связаны грузом – двумя малолетками.

Мы живём в самой южной пещере нашего острова. Она называется «Ирлин-семь». Никто не знает, почему она носит порядковый номер, все остальные пещеры нашего мира имеют имена без цифр. Например, «Варпизина» или «Лапота». Наша пещера весьма обширна и многолюдна, у нас в школах по три – четыре класса каждого возраста, при этом у нас в пещере две школы. На нашем острове есть и более многолюдные пещеры.

Итак, в то утро мы стояли перед вторыми вратами среди других работников, овец, коров и прочей живности. Шум стоял ужасный, хуже шума была только вонь от скота. Мы шёпотом обсуждали с сестрёнкой задуманную операцию. Найва в какой-то древней книге в архивных пещерах вычитала, что в былые времена люди делали духи – настаивали лепестки огонь-цветка на растительном масле, и что женщины очень любили этими духами душиться. Найва любит копаться в древних книгах, наверное, одна из всего нашего народа. Я тоже люблю, но у меня на это мало времени: я занят производством моделей парусных лодок. Я потом вымениваю их у других детей на перья жар-птиц для письма, папирус или на другие полезные вещи. Мама меня за это хвалит: перья и папирус стоят дорого.

Огонь – цветок растет на северном утёсе, прямо над морем. Это довольно редкий цветок, его лепестки обладают приятным сильным запахом. Мы хотим сделать маме духи и подарить на день рождения. Она сможет пользоваться ими сама или сменять на что-нибудь, например, на еду зимой. Тогда ей не придется болеть, как в этом году, когда родители отдали нам всю еду, а мама заболела от недоедания. Еще можно использовать фиалки, но Найва прочитала рецепт слишком поздно, когда фиалки уже отцвели. Идти до северного утёса далеко, но если постараться, то можно успеть сходить до утёса, вернуться на морковное поле, изобразить прополку и успеть в пещеру до закрытия врат, до того, как вылетают драконы.

Да, у нас летают драконы. Они едят всё, что движется. Кроме драконов, на нашем острове есть огромные ящеры, – те же драконы, но только нелетающие. Кроме них, на деревьях живут белки с ядовитыми зубами, а под землей – злобные гномы. Существуют и небольшие хищные летающие ящеры. Некоторые из них ядовиты. Но хуже всех летающие гарпии, они разумные и умеют говорить. И все они не прочь закусить человечинкой. Особенно детьми. Гарпии наиболее опасны, но и без них вас вполне могут съесть волки, лисы, медведи, забодать рогатые буйволы или затоптать другие милые животные. А ночью на поверхность выползают такие существа, которых боятся все дневные хищники. Мы не знаем, что это за существа, об их присутствии говорят только появляющиеся поутру то здесь, то там скелеты самых страшных хищников со следами огромных зубов на костях. Поэтому ночью все люди прячутся в пещерах, за двойными воротами из самых крепких материалов. Те, кто не успевают к закрытию врат, ночь не переживают.

По этой причине люди живут только на южном краю острова, там, где есть высокие скалы, в которых можно вырубить глубокие пещеры. Никто не выйдет из пещеры без доброго самострела и хорошего ножа, даже дети. Тех, кто ещё не может самостоятельно натянуть самострел, из пещеры не выпускают.

К пещерам жмутся поля, на которых мы выращиваем продовольствие. Большая часть территории острова пропадает, там живут только ящеры, драконы и дикие звери. Иногда я мечтаю о том, как прогоню всех драконов и распашу земли на всем острове, и тогда у нас будет много – много овса и ржи, а может быть, даже пшеницы… но долго мечтать об этом я себе не позволяю. Нереально.

От построения планов нас отвлёк Песта, ябеда и задира. Он решил позабавиться:

– На дальние поля идёте? Не успеете вернуться, вас унесут гарпии, они будут есть вас всем племенем, причмокивать и бросать с утесов косточки, и приговаривать: «Что-то сегодня костлявые попались!» Ведь все Лунтаевы такие худые!

Кое-кто из детей засмеялся, но очень немногие: Песту все хорошо знали и не любили за вредность. В этот момент стражники закончили осматривать пространство перед воротами и решили, что можно открывать вторые ворота. Огромные дубовые запоры были сняты, и ворота, обитые снаружи железом, начали открываться.

У нас в пещере двое ворот. Внешние ворота сделаны из дерева, они защищают от драконов. Но грубые внешние ворота не смогут защитить нас от гномов и ядовитых белок – эти пролезают даже в маленькие щелочки, а гномы ещё и умеют резать дерево. Против доброго железа они бессильны, но как часто наши воины находили поутру на наружной железной обивке свежие царапины – следы от каменных топоров гномов! Не будь у нас вторых, железных ворот, гномы прорезали бы отверстие и хлынули в пещеру толпой, никаким стражникам не удержать. А так им только изредка удаётся проковырять дырочку там, где железо истончилось от ржавчины, и тогда в пещеру проникают двое – трое гномов, которых легко уничтожают дежурные воины. Наверное, я, когда вырасту, тоже стану воином. Воинам дают красивую кольчугу из стальных колец, шлем с перьями, меч и топор, и все жители пещеры носят им еду. Воины не работают на полях, не полют морковку…

Перед вторыми воротами никого не оказалось. Воины рывком преодолели расстояние до внешних ворот и оглядели окрестности через маленькие смотровые окошки.

– Драконов нет! Открывай! – подал обычную команду командир караула. Где-то над воротами зашумела падающая вода, и ворота распахнулись. Когда вы живете рядом с драконами, то скорость открывания и закрывания двери может иметь жизненное значение. Поэтому наружные ворота открываются у нас не людьми, а специальным механизмом, к которому проведена труба от озера на вершине нашей скалы. Падающая вода закрывает ворота быстрее, чем человек хлопает ладошкой.

Толпа работников бросила болтать и хлынула из пещеры по разным промыслам, поправляя на спинах самострелы. Все торопились, чтобы успеть сделать хоть что-нибудь до тех пор, пока не упадёт темнота и не выйдут на охоту драконы, ядовитые белки и прочая нечисть.

Считается, что драконы выходят на охоту только ночью. Но некоторые драконы об этом не знают, и тому, кто ходит по поверхности, приходится быть очень осторожным. Впрочем, драконы – не главная опасность. Наземные ящеры могут быть намного более опасными. Или белки. Или гномы. Или волки.

Мы двинулись по тропинке к нашему наделу. На наше счастье, первое время направления совпадали. Вскоре мы прошли Загородку. Основные поля вокруг всех пещер окружены укреплениями, которые не дают проникать внутрь крупным животным. Где-то это естественные скалы, а где-то – деревянные стены в три роста человека. Вне зависимости от устройства они называются «Загородка». В нашей пещере Загородка образована, в основном, обрывистыми скалами. Для прохода через Загородку устроены специальные мостики, которые на ночь поднимаются. Внутри Загородки выращиваются жизненно необходимые продукты – злаки, иногда клубни. Всякую морковку, фрукты и зелень высаживают далеко за Загородкой. Взрослые, как правило, работают внутри Загородки. Собирают яблоки и пропалывают морковку дети. В этом жестокая правда нашего мира: вероятность погибнуть за Загородкой выше, в этом случае родители смогут родить себе ещё одного ребёнка. А если погибнут родители, умрут от голода и дети.

Когда мы свернули к северному утесу, никто уже не мог нас видеть. Порядок нашего следования всегда один и тот же: впереди Найва, посередине малолетки, сзади я. В руках самострелы, за спинами тяпки и торбочки с лепешками. Так нас учат в школе. Самое опасное место – сзади. Всякая нечисть больше всего любит нападать сзади. Поэтому последними идут мужчины. Приходится смотреть и вперед, и назад. Два взгляда вперед, один назад. Медленный поворот головы направо – назад, резкий налево – назад. Потом наоборот. Так никакая нечисть не сможет подобраться к тебе незамеченной. Этому учат на уроках природоведения. Мы стараемся учиться хорошо. Найва – отличница. Я… ну, почти отличник. Тот, кто учится плохо, живет очень недолго.

Мася с Милой беззаботно болтали, восторженно обсуждая каждый встречный цветочек. Как же, с ними старшие брат и сестра, значит, ничего плохого произойти не может. Как я хотел бы иметь их беззаботность… Рощицу у пещеры мы преодолели без сложностей, как и положено преодолевать рощицы, бегом. Так белки, удавы или гномы имеют меньше шансов наброситься на тебя из засады. Никого из нечисти не было, только одинокая ядовитая белка шмыгнула за дерево. Летом они неопасны, а вот зимой, когда у них заканчиваются запасы, они могут навалиться сразу большой стаей… Впрочем, в роще у пещеры редко появляется кто-либо из живности. За рощей начиналось ржаное поле семьи Баевых. Мы немного расслабились.

– Как думаешь, может, принесем маме несколько огненных цветков целиком? Мама будет рада. Скажем, что нашли у поля, – внезапно предложила Найва.

Я обдумал это предложение со всей серьёзностью.

– Нет, догадаются, ругать будут.

– Ага, – легко согласилась Найва.

Я заметил во ржи шевеление. Кто-то пробирался к нам в глубине травы. Я произнес краткий условный сигнал, и мы замерли. Мой самострел и самострелы малышей направлены на рожь, Найва целится в другую сторону. Шевеление может быть отвлекающим маневром. Неведомая зверушка передумала идти в нашу сторону и то ли ушла, то ли затаилась. Мы продолжили движение.

День был прекрасен. Это был не тот жаркий летний день, когда от жары не хочется даже думать, а один из тех дней, когда тепло настолько, что даже ветер с океана не холодит, но при этом и не жарко. Наши малыши наслаждались теплом со всей возможной силой. Они разбаловались так, что несколько раз чуть не сошли с тропинки. Пришлось пару раз призвать их к порядку. Вторая заповедь, которую нам внушают на природоведении: «Никогда не сходи с тропинки». А первая – «Если увидел дракона, то убегай, не оглядываясь».

До северного утеса мы шли больше часа. Мася с Милой никогда ещё не заходили так далеко от пещеры, а тем более, никогда не видели панорамы Внутреннего моря с северного утеса. Они пришли в восторг от видов. Скажу честно: там есть, на что посмотреть. Наш народ редко ходит сюда, поля лежат намного ниже. Тут нет ничего полезного, хотя и очень красиво. Но нашему народу некогда думать о красотах, а тем более любоваться на них.

Мы с Найвой принялись за сбор лепестков огненных цветков. Малолетки наохались вволю и решили присоединиться. Впрочем, пользы от них было очень мало: ну зачем, зачем нужно каждый лепесток подносить к глазам, разглядывать по минуте, и только затем класть в мешок? Мы с Найвой успевали собрать, наверное, в сто раз больше, чем наши пятилетки. Но мы все равно их хвалили.

Приготовленные для лепестков торбочки быстро заполнялись. Ещё немного – и мы сможем пойти полоть морковку. Вдруг Мила испуганно спросила: «Ой, кто это?». Мы с Найвой подняли головы (малыши работали чуть выше по склону, там, откуда они ранее наблюдали море). Малыши стояли и смотрели на что-то среди камней, недалеко от убежища. У меня отлегло от сердца: если бы они смотрели в небо…