Страх также является немаловажным инструментом, используемым властью, политическими партиями и различными союзами и объединениями. Если старая идеология потеряла свою прежнюю силу, страх становится одним из самых эффективных средств воздействия в политических дискуссиях. Страх готовит сознание к восприятию определенной информации, его можно использовать против оппонентов, утверждая опасность их намерений. Тогда дебаты зачастую превращаются в обсуждение того, какой опасностью надо озаботиться в первую очередь.

Такие политические деятели существуют в идеальном симбиозе со средствами массовой информациями, которые, вне всякого сомнения, используют запугивание, чтобы продать газету или привлечь зрителей к экрану телевизора, – именно поэтому новости часто напоминают конкурс страшных историй. Индустрия развлечений тоже включилась в эту кампанию. Фильмы-катастрофы снова популярны. Фильм «Послезавтра» (2004) был с одобрением встречен экологами-активистами, ведь он содержал «правильный» посыл, и это несмотря на то, что с научной точки зрения в фильме было допущено максимальное количество ошибок в том, что касается глобального потепления, за исключением совершенно очевидного факта, что существует серьезная экологическая проблема.

В книге о природных катаклизмах «Enden er ПОг» (Конец близок) (2006) геолог Хенрик Свенсен пишет:

Если мы заглянем в будущее, то поймем, что стихийных бедствий станет только больше. Изменения климата, спровоцированные человеком, и глобальное потепление приведут к более сильным погодным колебаниям. Ураганы могут стать более свирепыми, оползни – более частыми, наводнения – более разрушительными и периоды засухи – более длительными²⁴.

В приведенном отрывке утверждается то, что природные катаклизмы могут стать хуже, и то, что они станут хуже, однако между этими высказываниями целая пропасть, ведь одно из них предполагает гипотетическую возможность реализации чего-либо, а другое выражает уверенность в реализации чего-либо. Возможность переходит в реальность, и до тех пор, пока находишься в сфере возможности, все катастрофы находятся в пределах досягаемости.

Сейчас многие факты говорят о том, что мы действительно должны беспокоиться по поводу изменения климата, однако этого не скажешь о бесконечном множестве угроз, которые ежедневно предлагаются нам в новостях. Опасным можно изобразить все что угодно, достаточно предоставлять соответствующую однобокую информацию²⁵. СМИ по большей части не проверяют информацию, идущую от идеалистических организаций, даже несмотря на то, что те, вне всякого сомнения, занимаются саморекламой и зачастую их информация далека от объективности²⁶. Разумеется, не каждого человека просто так, без всякой причины, напугают страсти, которые пропагандируются различными объединениями и союзами, однако многие люди безоговорочно принимают утверждения, нуждающиеся в более серьезном обосновании.

Наиболее характерно представление потенциальных рисков как актуальных угроз. Жизнь полна потенциальных рисков. Кто-то может толкнуть вас под трамвай, вам на голову может упасть метеорит, террорист может захватить самолет, на котором вы летите, однако руководствоваться этими соображениями в повседневной жизни – едва ли хорошая идея. Большинство потенциальных рисков никогда не станут актуальными.

Во все времена люди чего-то боялись, но объект страха постоянно меняется. Сегодня в той части света, где мы живем, не многие страшатся вечной погибели, однако все больше тех, кто боится рака, терроризма и экологической катастрофы. Новое британское исследование показало, что 50 % 11-летних британцев зачастую по ночам лишаются сна, поскольку испытывают беспокойство из-за изменений климата²⁷. Когда я был маленьким, ядерная угроза была главным источником страха апокалипсиса. Я отношусь к последнему – по крайней мере, последнему на сегодняшний день – поколению, которое выросло, безоговорочно веря в то, что существует реальная опасность надвигающейся ядерной войны, в результате которой человечество может погибнуть. Выражение «ядерная зима» было составляющей нашего представления о будущем мира. В 1983 году более половины всех британских подростков были уверены, что увидят начало ядерной войны²⁸. Угроза применения ядерного оружия остается, в известной степени, частью сегодняшнего понятия о глобальной угрозе, однако в сознании большинства людей она уже не является тотальной, пусть даже некоторые весьма обеспокоены возможностью использования ядерного оружия террористами²⁹. Скорее, ядерное оружие стало единицей более широкого арсенала, представляющего собой не только ракеты дальнего действия, но и компактные бомбы, умещающиеся в кофре. Страшно представить, что маленький пластиковый пакет может разорваться и выпустить сарин в вагоне метро³⁰ или что бактерии сибирской язвы могут быть отправлены в обычном конверте. Вопрос в том, какую роль мы позволим этому страху играть в нашей жизни.

«Террорист» – это на сегодняшний день, вероятно, самый устрашающий образ. Терроризм, разумеется, не является неким принципиально новым явлением, однако он как нельзя лучше подстроился под глобализирующийся мир, в котором ничего не стоит вызвать страх. В глобализирующемся мире терроризм может нанести удар где угодно, поэтому сложно вообще определить какое-либо место как безопасное. Кажется, всякое место на планете, даже такое отдаленное, как Норвегия, не защищено от этой угрозы. Опрос, проведенный весной 2006 года после разразившегося скандала, связанного с карикатурами на пророка Мухаммеда, выявил, что 17 % опрошенных норвежцев в возрасте от 18 до 74 лет боялись стать жертвой атаки террористов. Это число соответствует приблизительно половине миллиона норвежцев, этот результат удвоился по сравнению с предыдущим годом³¹. Тем не менее вероятность быть убитым при террористической атаке остается ничтожно ма'лой, к этому я еще вернусь в главе 6.

Если рассматривать ситуацию на планете в целом, то в последнее время заметны некоторые улучшения с той точки зрения, что количество гражданских войн, случаев геноцида и нарушений прав человека стало меньше³². Всякая статистика подтверждает, что в особенности западное общество, в котором мы живем, является самым надежным из когда-либо существовавших: здесь кроется меньше опасностей и наши возможности с ними справиться значительно шире, чем когда-либо. В действительности надо жить в практически тепличных условиях, чтобы испытывать страх в отношении всяческих потенциальных опасностей, которые могут обрушиться на голову. Все начинается с того, что мы пугаемся раз затем другой, но при достаточном количестве повторов и растущем распространении на различные явления, страх постепенно может стать основой жизненной позиции. В культуре, для которой характерна социальная дезинтеграция, страх присущ всем, он является общей для всех исходной точкой в отношении к жизни. Страх стал основной чертой нашей культуры в целом. Как пишет британский социолог Франк Фуреди: «В западном обществе влияние культуры страха становится все сильнее. Отличительной чертой этой культуры является убежденность в том, что людям противостоят могущественные, разрушительные силы, несущие в себе угрозу нашей повседневной жизни»³³. «Конец близок», это систематически утверждается, идет ли речь о неуправляемой генной инженерии или же о птичьем гриппе. Кроме того, преувеличивается важность всевозможных других, не столь значимых опасностей, которые, по сути, касаются абсолютно всех аспектов жизни человека.

Страх, без сомнения, является одним из важнейших инструментов продаж на рынке массмедиа, и его коммерческая ценность растет день ото дня³⁴. СМИ стараются запугать нас так, чтобы градус страха был неадекватно высок по отношению к его реальному источнику. Они забрасывают нас сообщениями о смертоносных вирусах, террористах, учителях-педофилах, зверствующих подростках, экологических катастрофах и ядовитой еде. Значение СМИ так велико, что едва ли можно считать опасность или катастрофу «реальными», пока они не были освещены в СМИ. Влияние телевизионных программ действительно носит запугивающий характер. Люди, которые проводят много времени перед телевизором, больше, чем другие, склонны считать свой район небезопасным, верят в то, что преступность неуклонно растет, а сами они находятся в опасности³⁵.

Политика СМИ является одной из важнейших причин расцвета культуры страха, однако в то же время очевидно, что такая культура не могла бы развиваться, не будь мы восприимчивы к этой политике. Люди по природе своей весьма уязвимые создания. Мы приходим в мир, который не можем держать под контролем, словно обреченные на пожизненное экзистенциальное неведение. Тем не менее наш страх все меньше и меньше основывается на личном опыте. Много ли среди нас тех, кто подвергался атаке террористов, уличному насилию, серьезно заболел, употребив в пищу продукты, содержащие добавки, или подхватив новый вирус? Ответ таков: это касается меньшинства. Большинство из нас доживают до 70–80 лет и умирают от старости, не испытав на себе ничего из вышеперечисленного. Наша жизнь достаточно безопасна для того, чтобы мы получили возможность обратить свое внимание на целый ряд потенциальных угроз, которые, судя по всему, не станут реальностью, пока мы живы.

Наш страх – это побочный эффект благополучия. Однако это, разумеется, не делает его менее реальным.