Ну и ну, — сказал он. — Дедушка всегда дедушка, хоть он и умер. — Он задумался над своими словами. — Герман всегда Герман и никто другой. Это я вам обещаю!
Но Герман уже сел и даже залюбовался видом за окном. Белый все-таки очень странный цвет; по сути, он и не цвет вовсе. Тем не менее Герман мог рассмотреть тонкие маленькие хлопья, они висели в воздухе; наверно, Бог загорал на облаках под синим небом и обгорел слегка, вот у него кожа на плечах и облезает.
— У нас есть время поболтать? — прошелестел дедушка своим странным тихим голосом и положил Герману руку на плечо.
— У меня на кухне что-то пригорает.
Так всегда отвечает мама, когда в дверь звонят торговцы или мормонские проповедники.