Глава 2. Остров

Мы на месте. Это малонаселенный остров на краю света, отрезанный от материка водами Охотского моря. Теплоход приходит два раза в неделю. Здесь суровая природа, но сейчас июль, поэтому тепло, много солнечных дней, однако часто бывает и пасмурно, или идет мелкий, похожий на водяную пыль, дождь.

Рядом с обрывистым берегом, неподалеку расположилось старое деревянное двухэтажное здание, общежитие для рабочих. К нему-то нас и отправила, встречавшая пожилая сотрудница завода. Мы заняли комнату вчетвером, две Лены, Алла и я.

В один из солнечных дней решили отправиться на море компанией с десяток человек, прошли чуть больше минуты и спустились по тропинке, уходящей круто вниз к каменистому берегу.

Расположились метрах в десяти от воды, сидели, скучившись на мелких камнях. Парни достали потрепанные карты и предложили нам перекинуться. О, нет, играть я умела, но не любила. В летнем спортивном лагере научилась, мы с девчонками в средней школе волейболом серьезно занимались и развлекались на тихом часу иногда. Зашел разговор о книгах:

– А ты читала «Мастера и Маргариту»? – спросил один парень.

– Да. А ты Ремарка? – отвечала я.

Обсуждали, кто что любит.

Кто-то рискнул зайти в воду, оповестив всех диким криком, какая ледяная вода. Море-то Охотское, холодное и суровое.

Мы неплохо провели время, я за этот день даже загорела, хотя раньше загар ко мне не особо приставал, но то было посреди континента, а это у моря. Мне понравилось купаться. Славно отдохнули.

Есть захотели, как голодные волки. Вернулись и сразу пошли в столовую на ужин. Лапша исчезла с тарелок в один миг, несмотря на то, что на обед тоже была лапша. Вот такая еда у нас была, ведь это был девяносто второй год, мы даже лапшу с собой привезли.

Очень понравилось мне на берегу. По вечерам после работы на заводе я стала часто туда ходить, смотрела на закат. Солнце так красиво отражалось от воды, тишина вокруг успокаивала и наводила на размышления о моей жизни и вообще о многих вещах. Вспомнились слова из песни: «Солнечная дорога звучит по-норвежски Сольвейг».

В один из таких вечеров я расчувствовалась, захотела вернуться домой поскорее. Долго смотрела на морскую гладь, с набегавшими друг на друга темными волнами, и белую пену на мелких камнях, остающуюся после убегающей назад воды, напомнившую мне мой кружевной воротничок на школьной форме, который связала мама.

Из слов у меня получились стихи:

Охотское море у ног моих плещет,

Волны о камни прибрежные бьются.

Что же мне западный ветер нашепчет?

Как скоро смогу я домой вернуться?

Я вижу вдали лишь бескрайнее море.

Мне нужно терпенья набраться, и воля

пусть не покинет меня, не оставит,

А сил и надежды немного прибавит.

Надежду на то, что совсем уже скоро,

останется в прошлом Охотское море.

Недалеко от того места, где мы загорали не так давно, я нашла большой камень и долго сидела на нем. Приятно было ощущать тепло последних дневных солнечных лучей, если день выдавался ясным. Передо мной простиралась темная гладь моря, со слегка шумящими волнами.

Пройдут месяцы и годы

Незаметно, и тогда,

Позабыв о всех невзгодах,

Может, вспомним иногда,

Как на острове мы жили

И рвались скорей домой,

Как в Курильск в поход ходили

И надеялись на то,

Что придет большой корабль,

Увезет нас всех обратно.

Но, пройдет, однако время,

И забудется то бремя,

Что пришлось перенести

На краю почти земли.

Будем вспоминать с улыбкой,

Не считая за ошибку,

Славный остров Итуруп,

Море, чаек, шторм и тут

Не забудем про Богдана

Замечательного великана.

Стихи, конечно, не как у заправского поэта, но они передавали мое настроение в тот момент.

Через неделю после приезда решили устроить дискотеку. В здании, где мы жили, с торца оказалось помещение, что-то вроде клуба. К вечеру все принарядились, Алла надела яркую красную блузку с темной юбкой, ее подруга Лена полосатую блузу в стиле «летучая мышь», а мы с моей новой подругой, не сговариваясь, выбрали для себя джинсы и майки. Собирались с радостью.

Обычно мы ходили в рабочей одежде – черные халаты, красные косынки, оранжевые резиновые фартуки и сапоги. Мы смеялись над нашим видом, да еще вся одежда нещадно пропахла рыбой. Запах сопровождал нас повсюду, поэтому я очень старалась не обращать внимания на него.

На самом деле наша жизнь не была такой уж однообразной, состоящей только из работы. Мы с Леной ходили в здешний городок Курильск, который удивил нас своими весьма скромными размерами, старой деревянной архитектурой и такими же тротуарами, в выходные с девчонками посетили горячие источники, где нам очень понравилось, в соседнем здании обнаружилась библиотека, там я взяла толстенную книгу. Но вот такого события, чтобы мы все вместе в нем участвовали, не было.

Как-то в один из вечеров, когда солнце садилось за морем, я сидела на своем любимом камне и размышляла. Мне вовсе не хотелось увидеть другую жизнь, просто я пыталась убежать от себя. Мои мысли снова вернули меня в те не дни, что я каким-то образом пережила, но мой мир той девочки, которой я была, уже больше никогда не станет прежним.

Тогда два дня я просидела в своей комнате, картины детства сменяли одна другую. Вот отец молодой и красивый, с темными кудрями и сильными руками подкидывает меня вверх и ловит, и я не боюсь упасть. А это солнечное августовское утро, мама провожает нас, стоя перед домом, Отец, Мухтар и я уезжаем на машине в лес. Отец хочет набрать грибов, я ягод. Мы едем по ровной асфальтированной дороге, с обеих сторон поля еще зеленой, тихо колышущейся под легким ветром ржи. Сворачиваем на узкую грунтовую дорогу, едем какое-то время и останавливаемся. Я не верю своим глазам, перед нами такая красивая эллипсовидная поляна, высокие деревья, с шумящей в вышине зеленой листвой, обступают ее плотно со всех сторон. Она большая, на ней высокая трава, выше пояса. Выходим и медленно идем вокруг поляны, отец собирает грибы, а я ищу костянику, ее не так много, но встречается, грибов особо нет. Папа говорит, что будет ждать у машины. Я нашла ягодное место, обещаю быстро собрать ягоды и вернуться туда, где мы остановились. Они с Мухтаром уходят, пересекают поляну, отец идет, раздвигая траву руками, а Мухтар, немецкая овчарка полутора лет, радостно прыгает в траве, то скрываясь из виду, то появляясь в прыжке. Я смотрю, и мое сердце замирает, отчетливо понимаю, что этот день никогда больше не повторится, и уже никогда я не окажусь на лесной, залитой солнцем поляне рядом с отцом и Мухтаром. мне никогда уже не будет пятнадцать. Этот день станет одним из моих лучших воспоминаний в жизни, я запомню его навсегда.

А потом, спустя чуть более полугода, солнечные апрельские дни стали серыми. Запомнились долгие гудки машин, когда похоронная процессия шла мимо работы отца. Ему было сорок девять лет. Радости больше не было, я не чувствовала ее ни в чем.

И вот я здесь, чтобы попытаться забыться, чтобы эта боль отпустила. Я пыталась убежать от себя. Но разве это возможно?

Глава 3. Прогулка

Сейчас, когда шум волн так приятно ласкает что-то в душе, в этой глуши, очень далекой от цивилизации, ощущение нереальности всего вокруг не покидало меня. Хотелось прогуляться по окрестностям.

Белые облака красиво окутывали сопку вулкана вдали. Я решила немного пройтись. Шла у края обрывистого берега. Темные волны набегали друг на друга, белая пена, окаймлявшая их края, как изящное кружево, связанное на коклюшках, красиво смотрелась на фоне темной воды. Никогда не устану любоваться подобным видом. Каменистый берег усеивали оранжевые осколки панцирей крабов. Мой путь лежал вдоль шумевшего слева моря.

Я взяла немного вправо, вглубь острова. Пустынный пейзаж иногда оживлялся встречающимися деревьями. Дорога неуклонно шла вверх. Вулкан Богдана Хмельницкого, который раньше выглядел совсем далеким, становился все ближе. Вокруг меня начинали расплываться очертания деревьев, голова болела и появилась одышка. Что-то мне не нравилась уже моя затея. Пора, наверно, возвращаться, уж очень быстро темнело, к такой стремительной смене дня и ночи я не привыкла. Постепенно высоких деревьев становилось все больше и больше. Скоро меня со всех сторон окружали сосны и ели, я оказалась в лесу.

Шла и шла, не замечала наступавшей темноты, устала, надо бы отдохнуть, посидела под деревом немного, решила продолжить путь, вот тут-то и возникла заминка, а куда мне идти, в какую сторону? Я совсем не могу вспомнить откуда пришла, все деревья вокруг кажутся мне одинаковыми, только присмотревшись в еще не полностью завладевшей вокруг темноте, в полутьме я едва отличала березы, ольху, сосны и ели.

Темнота становилась все гуще. Совсем невеселое положение. Решила остаться там, где стояла, куда идти в темноте? Еще и неприятное ощущение холода охватило все тело, кожа на руках и ногах покрылась мелкими пупырышками. Усталость навалилась, глаза закрывались, словно вся тяжесть мира вдруг обрушилась на меня.

Передо мной огромное толстое дерево со старой корой и корявыми ветками, будто щупальцами осьминога. В темноте плохо видно, но, похоже, что это дуб с большим дуплом. Откуда здесь дуб? Они на этом острове не растут. Наверно, в темноте и от усталости мне уже мерещится, но дупло в дереве точно есть, в нем мог бы поместиться не то, что зверек, даже человек не очень больших размеров. Нужно переждать ночь, и я с опаской втискиваюсь в дупло. Тесновато, пахнет прелой корой и старыми пожухлыми листьями, в носу щекочет от пыли, поднявшейся, когда я наступила на листья, усеявшие дно дупла. Здесь можно даже сесть, подогнув ноги, что я и сделала. Какая же сильная головная боль, ведь совсем еще недавно все было хорошо.

Ужасная гроза разразилась ночью. Раскаты грома гремели прямо над головой, а молнии, разрезая небо на части, освещали все вокруг. В отдельные моменты становилось светло, как днем. Раньше я грозы не боялась, но такой сильной не припомню, никогда не видела расколотое на две части огненной линией небо, белое при вспышке, освещавшей все вокруг. От того, что я не дома за надежными стенами, а в лесу, да еще в дупле дерева, куда в любой момент может ударить молния, первобытный липкий страх закрался в душу, пробирал сначала немного, но по мере усиления грозы, все сильнее проникал до самых костей. Когда стало стихать, и раскаты грома переместились в сторону, незаметно для себя я заснула. Видимо, усталость за весь этот день сказалась.

Проснулась я от того, что рядом раздавались голоса. Очень сильно болела голова, за ночь так и не отпустило. Кто-то ругался. Легонько погладила рукой место боли, правая часть лба просто невыносимо болела, будто через ватную пелену доносились звуки, помассировала место, где боль была очень сильной, покрутила головой, прислушалась.

Один голос звучал сильнее и звонче, другой глуше и угрожающе.

– Не смей подходить к нашим землям, – громко говорил обладатель звонкого голоса.

– Подходить – не значит заходить, – явно с усмешкой отвечал его собеседник.

– Выведываешь, вынюхиваешь, что у нас происходит, – кричал первый.

– А ты запрети мне, дорогой Тай! – отвечал тот, у которого голос был глуше.

– Глен, ты негодяй! – уверенно заключил звонкоголосый.

Голоса постепенно становились все тише, пока совсем не смолкли. Их обладатели ушли. Я осторожно выглянула из своего укрытия.

Трава у подножия дерева немного обветрилась, но все равно оставалась сырой. Вокруг росли папоротники, встречались другие травы, кое-где виднелись кустики брусники, черника. Запах леса очень сильный во влажном воздухе после грозы заставил несколько раз вдохнуть понемногу. На синем цветке сидела бабочка, красивой нежной розовой окраски с фиолетовым оттенком. Она сложила крылья и чуть шевелила усиками. Где-то невдалеке шумела чуть слышно вода. Бабочка расправила крылышки и взлетела навстречу солнцу.

Я осторожно вылезла из дупла и с наслаждением потянулась, вдохнув от души, и посмотрела на дерево, что служило мне убежищем. А листья-то дубовые. Все же, откуда здесь дуб?

Вчера я не слышала журчания воды. Оно доносилось справа. Не обратила внимания от усталости. Пошла на звук, вскоре увидела ручей, умылась холодной водой, да она просто ледяная, прополоскала рот, от чего мгновенно свело зубы.

Надо как-то возвращаться. По солнцу я определила стороны света и пошла на юго-восток, не знала точно, но мне казалось, что это правильное направление.

Я шла уже полчаса, когда провела рукой по шее и обнаружила, что пропал кулон, наверно, сломался замочек на цепочке, и кулон упал. Слезы выступили на глазах. Отец подарил мне этот кулон много лет назад. Я носила его всегда, а здесь это было напоминанием о доме. о маме, Максимке и Мухтаре.

Я вернулась, поискала вокруг дуба, заглянула в дупло. Ничего не нашла.

И тут я увидела, что на меня пристально смотрел белый пес. Да это же волк. Волосы на голове начали приподниматься, от ужаса сознание едва не покинуло мое бренное тело. Сейчас милый волчок скушает меня, и никто об этом даже не узнает. Я, конечно, любила животных, но становиться чьим-то обедом совсем не хотелось.

Что делать, как быть? Схватилась за ветку дерева и изо всех сил подтянулась, упираясь ногами в ствол, кое-как взгромоздилась на ветке, хорошо, что она толстая, должна выдержать. Что, если я свалюсь?

Эти двое возникли рядом как-то неожиданно. Ни ветка не хрустнула, ни каких других звуков я не услышала. Волк бесшумно исчез среди деревьев в чаще леса, словно испарился, а передо мной стояли два парня, неизвестно откуда взявшиеся, одетые, как охотники. Только какие-то странные. Ружей у них не было, зато были… луки, и стрелы за спиной. Может, в какой-то ролевой игре участвуют?

– Красавица, не подскажешь, где здесь читальня? – спросил нараспев невысокий парень, улыбаясь во весь рот. Я спрыгнула с дерева. Второй, что повыше, стоял нахмурившись. Что ему не понравилось? Я их не трогала, шли бы себе дальше.

– А ты чего на дерево залезла? От волков что ли? – весело продолжал первый, – Сейчас мы их распугаем, много их развелось. Так как, насчет, почитать?

– Что? Библиотека что ли?

Они переглянулись и засмеялись. Беззлобно.

– Библио… что?

– Ну, идите к поселку.

Они пойдут, и я узнаю, где поселок.

– Какому поселку? – спросил тот, что пониже ростом и который постоянно улыбался.

– Их здесь много? Ну, тот, что на берегу.

– Мы туда и идем, – они уже забыли про библиотеку, – а ты?

– Мне тоже туда надо, – сказала я – меня уже ждут, – добавила на всякий случай, чтобы дурные мысли не возникли у них, – Мне надо спешить.

– Нам, похоже, по пути. Идем, – улыбчивый сделал жест рукой, вроде как, они разрешают идти за ними. Это вызвало у меня улыбку. Я бы и так пошла в ту же сторону, только незаметно. Хотя, если они охотники, вряд ли бы этого не заметили.

– Алекс, – представился тот, что был чуть пониже и постоянно улыбался, – А это Влад, – кивнул он на своего приятеля.

– Алиса. Можно Ли́са.

– Так ты хитрая лиса?

– Нет. Не лиса, а Ли́са, – сказала я, отчетливо ставя ударение на первый слог.

Солнце поднялось уже высоко над головой. Жаркий летний полдень, вокруг чистый лесной воздух, на поляне, где хорошо было видно небо, я остановилась. Дрожащие струйки воздуха, отчетливо поднимались вверх.

Среди деревьев, почти сливаясь с ними, стоял деревянный домик. Я потерла глаза от неожиданности, долго разглядывала его. За домиком обнаружился небольшой огород с грядками морковки, капусты, лука, базилика, укропа, петрушки, свеклы и еще разных других овощей. Мои спутники постучали в деревянную некрашеную дверь. Внутри по краям небольшого окна висели светлые занавески. Маленькая чистенькая старушка с доброй улыбкой на лице бесшумно открыла перед нами дверь. Петли хорошо смазаны, вероятно, кто-то заботится о ней и ее жилище.

– Бабушка Лиза! Встречай гостей! – весело и громко сказал один из моих спутников, разговорчивый Алекс.

– Проходите, ребятки. С охоты никак? А кто это с вами?

– В лесу нашли! – засмеялся он в ответ, – на дереве сидела.

– От волков, – смущенно сказала я.

– Да, волков нынче много развелось. Я рядом с деревней и то опасаюсь, воют где-то недалеко по ночам.

– Ничего, бабуль, разберемся, – пообещал неразговорчивый Влад, я даже удивилась, что он заговорил.

– Ты, девонька, чья будешь? – спросила бабушка Лиза, накрывая на стол.

– Меня Алиса зовут, можно Лиса. Я с побережья, где завод рыбный, – ответила я.

– А что это за заводь такая? – удивилась бабушка.

– Завод. Мы там с рыбой работаем, – сказала я.

– Заводи теперь заводами называют?

Она смеется. А мне не до смеха. Как я узнаю, куда мне идти и где искать моих новых друзей. Хотя, теперь, наверно, уже старых. Новые спутники, кажется, не прочь подружиться, по крайней мере, Алекс.