Цитаты из книги «Любовь: нет, но хотелось бы»

«Я снял гостиницу. Посмотри», – кавалер скинул ссылку на однозвездочный полухлев. Хилтон и другие аттракционы неслыханной щедрости, которыми он козырял в свой прошлый визит, были за казенный счет несчастного магазина. А теперь он ехал приватно, пардон, к невесте, а, значит, приветствовались аскетизм и минимализм!

Мужчина нашел самые дешевые билеты самой-самой бедной авиакомпании. Лара просила не заставлять ее летать на этих самолетах, так как «они падают». Генрих высылал вырезки из газет о надежности данных «истребителей» и пытался уговорить недоверчивую подругу. Неожиданно, из целей экономии, решил приехать сам.

Красавиц не ждали, но были им искренне рады. Опять говорили на английском. Языке Оксфорда и Голливуда. Черчилля и Чемберлена.

полушепотом настойчиво приглашал Риту на свидание в туманном «завтра».

Немцы восхитились такой точностью познаний. Они встретили неожиданный проблеск разума в мире дикарей.

Кто не любит высотные бары и легкое опьянение от ощущения воздуха, огней и победы, когда, будь оно неладно, кажется, что прямо сейчас должно случиться что-то прекрасное?

Всем девушкам, которые никак не могут к кому-нибудь приткнуться и основать-таки ячейку общества, дается краткий и безапелляционный совет: – Уважаемый Лариса,– А ты найди себе иностранца! Под «иностранцем» понимается фигура весьма неконкретная, от классического белозубо-рекламного миллионера-американца до замаслившегося в собственном поту обитателя лачуги в солнечном Пакистане. Возраст, доход и религия – не важны. Также значения не имеют жизненные установки и представления кандидата о роли женщины в семье. Принято считать, что именно такой жених нужен каждой отечественной даме, у которой не сложилось с многотысячным российским населением. Что логично. Уж с предельно понятным русской душе сомалийским пиратом столько неясностей, сколько с соседским Васей, не возникнет!

В глубине души она знала, что своего пика они уже успели достичь, взлета в небо больше не будет. Никто не виноват, что их вершина оказалась высотой в барак для лилипутов. Общение съедало само себя и растворялось. Как бледный мокрый след от улитки.

Время шло. Встреча отдалялась. Диалог становился все более отрешенным. Тематика переписки изменилась: от анализа собственных персоналий и планов, пара сползала в сторону прогнозов будущего планеты и обмусоливания грязно-философских пассажей.

Надо было предварительно увлекательно рассказать о работе, хобби и тусовках. Так, чтобы не спугнуть, не утомить и не заставить скучать. Продуманная легкость. Вымученный экспромт. Заржавелое кокетство.