– А куда я ещё могу её повесить? – она возмутилась теперь по-настоящему. – И раздеваться я при Вас, что ли, должна была?

– Ох, Шиккви, – вздохнул Томови и протянул ей маленький свёрток со снедью. – Держи свою порцию и если не хочешь мне помогать, так постарайся не мешать.

Скью занялся уборкой помещения. Шиккви хотела было ответить ему чем-то язвительным, но фраза не рождалась, и время на ответ было упущено. Она повернулась, подсела к огню и, откусив подсоленный сухарик, подумала с обидой: «Религия – это миф, в который теперь мало кто верит. Если кто-то вообще способен во что-то верить сегодня…»

От усталости не осталось и следа, и Шиккви, жуя сухарик встала и вновь протиснулась в коридор, где минуту назад переодевалась. Повернула направо и попала в просторный зал с восемнадцатью овальными окнами в высоком сводчатом потолке. Ливень стих, и вода сквозь те из них, что были разрушены взрывом, не падала теперь отвесно на пол, а скатывалась извилистыми струйками по стенам, в свое время расписанным небывало красивыми картинами. Осторожно обходя лужи на полу, Шиккви прошлась по залу, с любопытством разглядывая уцелевшие надписи и изображения, многие она видела в учебниках, когда ещё ходила в школу… Как же это было давно…

Впереди находилась куча обломков камней, искорёженных серебряных и железных предметов непонятного назначения, украшенных драгоценными камнями. Выглянуло солнце, лучи его упали на пол зала, сказочно отражаясь от блестящего металла и преломляясь в пыльных самоцветах и осколках стекла. Шиккви засмотрелась на всё это великолепие и подумала: хорошо, что храм после бомбёжки не разграбили. Хотя, кому грабить и для чего, если творится вокруг такое.

Шиккви осмотрелась и заметила в стене узкий пролом, её повлекло туда, хотя она осознавала, что там может в лучшем случае не быть ничего интересного. И всё же она упрямо пролезла сквозь неровный разлом толстенных стен, осторожно нашаривая ногами дорогу. Впереди был свет – неяркий, колеблющийся, явно не дневной. Придерживаясь рукой за холодную скользкую стенку, Павепа опасливо пробиралась на свет, пока не стала отчётливо различать впереди дверь из цветного узорчатого стекла. Она несколько осмелела и прибавила шагу, и тут её рука провалилась в темноту. Шиккви вскрикнула, едва устояв на ногах, рванулась вперёд и навалилась на дверь всем телом. Дверь со скрежетом распахнулась, и она оказалась в зале, откуда начала свою экскурсию по храму, только с противоположной стороны. Встревоженный Скью подхватил её на пороге:

– Что случилось?

– Там… Да ничего, там, наверное, в стене пролом, я попала в него рукой…

– Испугалась?

– Всё уже прошло, – отстранилась, присела у костра. Согревшись и напившись горячего чая с сухарями из скудных запасов, она снова пребывала в насмешливо—язвительном настроении. Вспомнив кое—что из истории этого места, она решила отомстить Томови за ворчание по поводу сушки одежды:

– Послушайте, предание ведь запрещает разводить в храме костёр.

– Ты права, но для особых случаев существует определённый разрешающий ритуал.

– И Вы его, конечно, провели.

– Ну да, пока ты ходила… Кстати, ты ничего интересного не нашла?

– Что можно найти в храме? Тем более, разрушенном, – усмехнулась она и поняла, что лучше бы ей пока не ссориться с «воином—защитником». – Мусор, драгоценности всякие, ну, не знаю… рисунки на стенах…

– Росписи, – поправил Томови.

– Какая теперь разница?

– Мы – люди, и в любой ситуации должны себя вести достойно, – Томови раздражённо встал. – Пусть для тебя ничего не значат ни этот холм, ни этот Храм, но к памяти предков, его создавших и свято веривших!.. Прояви хотя бы уважение…

– А что я такого?.. – начала она и вдруг резко переменила тему – Хорошо, я постараюсь. Скажите, почему богов было 18?

Скью снова сел, отхлебнул из помятой кружки. Его познабливало, остывший чай показался ему невкусным, и он поставил кружку греться на угли костра. Ему стало неловко за несдержанность. Он понимал, что виной тому и ранение, и чрезмерное погружение в мысли и чувства, связанные с этим местом, что, в общем, он сказал всё правильно, и только вот неловкость оставалась. Поэтому он живо откликнулся на вопрос Шиккви:

– Предполагают, что за этим числом скрыто нечто большее, чем мы можем себе представить сейчас.

– Томови, а Вы – верующий? – вдруг спросила Шиккви.

– Да, наверное… – задумчиво отозвался Скью, – А почему ты спросила?

– Вы и ритуалы какие-то знаете, и про храм много понимаете, – пояснила она, – а может, и планировку здания помните?

– Это-то к чему?

– Да так…

– Понимаешь, Шиккви, я не считаю себя истинно верующим, – Томови подбросил в костёр веток, поставил котелок с водой ближе к огню, рядом с кружкой, – просто то, что мне близко с детства, что я уважаю и ценю, я не вправе нарушать. Это, если хочешь, мои принципы… Шиккви, если я обидел тебя сегодня, извини пожалуйста…

– Я понимаю, Томови, – согласилась Шиккви не совсем искренне, скорее, чтобы не обижать мужчину, но ей было приятно, что у неё попросили прощения.

Наступила длинная пауза в разговоре. Стало слышно, как дождь то утихает, то вновь усиливается, вскоре на полу вблизи стеклянной двери выросла лужица, наверное, сквозь треснувшие стёкла в коридоре натекло. Шиккви завязала подсохшие волнистые волосы, представила, что творится в большом зале с восемнадцатью овальными окнами в потолке и поёжилась.

Приближалась ночь. Одежда высохла, вернулась на плечи голодных и измученных хозяев, которые молча сушили хворост у костра, время от времени поглядывая на остатки скудных припасов. Вдруг Шиккви вспомнила о провале в стене и предложила Томови его исследовать.

– Давай завтра, – ответил тот, – я сегодня совершенно разбит. К тому же, рана разболелась, а обезболивающего осталось на крайний случай.

– Завтра мы отсюда уйдём, – не унималась девочка, – иначе умрём с голоду. Томови, неужели Вы простите себе потом, что были в храме Матли Касля Леу и так и не заглянули дальше этой… прихожей?

Всё так, – сказал Томови, нехотя поднимаясь. Он и впрямь не простит себе бездействия, когда будет вспоминать об этой ночи, если, конечно, останется жив…

Шиккви уже стояла у стеклянной двери, нетерпеливо постукивая пальцем по ручке:

– Головёшку возьмите, там сейчас совсем темно.

– Был бы жир и тряпьё, сделал бы я приличный факел, – сказал Томови, подбирая здоровой рукой из костра сучок покрупнее и подумал, что если бы жир здесь всё—таки был, его съели бы в первую очередь. – Ну, веди, Звёздная, раз неймётся тебе…

Пролом в стене они отыскали сразу, за ним метрах в четырёх виднелась дверь, открыть которую особого труда не составило, за ней оказалась вторая, точно такая же, но она не поддавалась ни в какую.

– Похоже, мы совсем ослабели, – сказала Шиккви со вздохом.

– Похоже, мы – на пороге тайны тайн этого храма!.. – торжественно прокомментировал лингвист. – Если я правильно помню, эта дверь реагирует на заклинание. Подержи—ка, – он отдал тлеющий сук Шиккви, развёл руки в стороны и заупокойным голосом начал. – Коювио мон свэ коо… Коювио мон свэ одво… Коювио мон свэ одвэри!..

Дверь не шелохнулась.

– Что не так? – задумался Томови, закусив губу. – Ах да, постучать, – выбил какой-то затейливый ритм на дверной ручке и с лёгкостью отворил её.

По ногам пронёсся лёгкий ветерок.

– Томови, Вам удалось! – Шиккви даже зауважала этого странного мужчину.

– Недаром же я изучал древние языки, – пояснил он. – Один мой знакомый, археолог, как-то попросил разобраться в странной надписи, я помог взамен на информацию, откуда она у него. Он ответил, что из храма Матли Касля Леу, вот я и предположил сейчас: возможно, это – то самое «отпирающее» заклинание… Очень уж хотелось тогда ему проникнуть внутрь вот этой самой комнаты, да, видно, судьба сделать это не ему, а мне…

– Вот это да! – пока Скью предавался воспоминаниям, Шиккви осторожно вошла внутрь. – Посмотрите, сколько свечей!..

Томови сделал шаг за девочкой. Действительно, небольшая по размерам комната была прямо—таки нашпигована свечами всевозможных цветов, размеров и форм, начиная метров с полутора от пола и до самого потолка.

– Зажги их, Шиккви, – предложил он, дотронувшись до одной: она была твёрдой, сухой и будто вчера принесённой сюда.

Свечи на нижнем ярусе рядом с собой девочка зажгла и сразу передала импровизированный факел мужчине:

– Выше не достаю…

Тот быстро зажёг свечи по левой стороне комнаты, стало светло, даже непривычно ярко; Шиккви вдруг ахнула и изумлённо проговорила:

– Томови, смотрите, здесь ведь нет паутины!

Это было правдой. Обычно вездесущие пауки способны пробраться в любые щели и за несколько месяцев соорудить такие занавеси, что диву даёшься, как у них это ловко получается.

Здесь же не было и намёка на паутину. Не было и пыли, вообще всё было как новое, будто запечатали комнату только вчера, а не тысячелетия тому назад!..

Осмотрелись. Комната имела округлые очертания и восемнадцать дверей, ведущих в темноту, хотя, это, скорее не двери были, а решётки из чистого золота поверх тончайшего матового стекла. Шиккви дёрнула завиток ближайшей, решётка не шелохнулась.

– Заперто изнутри, по всей видимости, – предположил Томови, продолжая зажигать свечи на уровне груди по периметру комнаты.

– Изнутри? Там – монахи?! – Шиккви опасливо отступила назад.

– Не думаю, – он пожал плечом, – но что, сам не знаю. Приятель—археолог – тот хотел разгадать, а может и знал, что или кто там, поэтому так рвался…

– Мне страшно, – Шиккви попятилась и налетела спиной на что-то жёсткое и невысокое. Она вскрикнула, послышался звон и хруст. Девочка обернулась и застыла: позади неё лежал упавший от её неосторожного движения узкий полый внутри мраморный цилиндр, украшенный драгоценными камнями и золотом, рядом – невзрачные светло-коричневые чётки, перетянутые почти посередине ниткой, на которой повис искрящийся рубиновый шарик. – Откуда это?..

Томови тоже во все глаза глядел на цилиндр и чётки – он готов был поклясться, что когда они вошли, комната была абсолютно пуста.

Шиккви осторожно подняла с пола чётки, поперечная нить, выглядевшая такой крепкой, рассыпалась, рубиновый шарик упал и разломился надвое. Основная нить против ожиданий осталась целой и крепко связывала бусины. Шиккви ойкнула, Томови подскочил к осколкам шарика, осторожно поднял их и приблизил к свету:

– Шарик не разбился, а раскрылся, – как бы между делом пояснил тот, внимательно разглядывая его, – смотри: рубиновый слой только сверху, глубже встроено – металлическое кольцо, а между ним и рубином – тоненькая серая прослойка. А это что? – он осторожно потянул за выступающий слюдяной свёрток, торчащий из одной половинки, развернул и надолго замолчал.

– Ну что там у Вас? – нетерпеливо спросила девочка, тревожно озираясь вокруг, но в комнате больше не появлялось загадочных предметов.

– Удивительно ёмкий язык и поразительное везенье! Если всё это так, возможно, у нас есть шанс!.. Да что там «у нас», у всего чело… – он осёкся и со странным прищуром посмотрел на Шиккви.

– Что там? – повторила она вопрос громче, от страха её начало подтрясывать.

– Здесь написано, что восемнадцать богов – это существа, сошедшие со звезды Свэ. Они посетили нас и на крайний случай оставили эти самые чётки. Тут много написано, главное, что при помощи них мы можем теперь вызвать этих… существ! «И выйдут они каждый из своих дверей…», и…

– И помогут нам? – с надеждой перебила Шиккви.

– Нам? Они смогут спасти всю планету! Конечно, если надпись…

– Даже если они помогут только нам с Вами, их надо вызывать! Томови, пожалуйста…

– Подожди, я не уверен… Сомневаюсь, точно ли перевёл, тут говорится об опасности и ответственности… и потом, прошло столько времени…

– Думаете, не сработает?

– Инструкции просты… – Томови медлил.

– Да что такое? – Шиккви начала терять терпение. – Боитесь, что случится взрыв или другая вселенская катастрофа? Зато – сразу, а то всё мучаемся, бежим куда-то… Да и твари эти все проклятые сдохнут к чертям! Что Вы на меня так смотрите?

– Просто сам думал о том же несколько дней назад… – он вздохнул и повторил её слова. – И твари сдохнут ко всем чертям… Была – не была!

Он внимательно осмотрел и ощупал чётки, нашёл шарик чуть крупнее и более вытянутый, чем остальные. По всей видимости, это – точка отсчёта. Что дальше? Дверей 18, бусин – значительно больше, как определить, какие именно нужны?

– Помоги, – попросил Томови, подскакивая к мраморному цилиндру и пытаясь поднять его здоровой рукой. Вдвоём с Шиккви им это удалось.

– Зачем? – не поняла она.

– Разложить чётки так, как они лежали, – Томови поднёс свечу к цилиндру, – Смотри: здесь каждому шарику соответствует один или несколько символов, – он указал на крошечные углубления на постаменте, осторожно раскладывая чётки, – такие же символы есть на шариках. Вот так они лежали, надеюсь…

– Ой, скорее запускайте машину эту вызывательную!

– Шиккви, кого первым воплощать будем?

– Какая разница? Вон того давайте, – она ткнула пальцем в сторону первой справа решётки и отдёрнула руку. Её начала бить дрожь, – только скорее уж!

Скью осторожно пережёг нить четок, выбрал и покатал шарик на ладони:

– Неужели в этой бусинке помещается целый человек? Или Бог…

Он направился к крайней правой решётке, нащупал на стенке справа углубление, произнёс:

– Ку—уль, Свэ коо! Лькро амовьеде ти йальнэ! – и опустил шарик в открывшееся углубление.

Что-то звякнуло, за дверью медленно загоралось зеленоватое свечение. Томови защёлкнул рубиновый шарик, опустил его в другое углубление – тот провалился и через несколько секунд выпал откуда-то верху прямо в раскрытую ладонь лингвиста. Комната наполнилась дребезжащим низким металлическим звуком, свет загорелся ярче, приобретя сероватый оттенок. Всё поплыло перед глазами Шиккви, у обоих заложило уши, в комнатке поднялся ветер, огонь свечей заметался, на стенах заплясали зловещие тени. Томови в ужасе упал на колени, девочка потеряла сознание и свалилась рядом.

Прошло минуты полторы, всё стихло. Свет за решеткой погас и снова зажёгся – на сей раз это был холодный белый свет наподобие дневного. Дверь распахнулась, из узкой камеры вышел, покачиваясь и потряхивая кистями, высокий зеленоглазый шатен в белом, шагнул к Томови, который находился в полуобморочном состоянии, тронул его за плечо. Томови резко вскинул голову, вскрикнул и отскочил.

– Чего Вы испугались? – осторожно проговорил мужчина. – Сами же материализовали, или я не прав?

– В—вы – бог? – только и смог выдавить из себя лингвист.

Мужчина рассмеялся:

– Рад, что меня встречают хорошей шуткой! Я – Д-8, десантник—электронщик. И, судя по всему, меня вы отчего-то материализовали первым.

– Да… нам очень нужна помощь. У нас война с мутировавшими земноводными…

– Понятно, – мужчина помог Томови подняться с колен, – и вы проигрываете.

Скью опустил голову.

– Не Ваша в том вина… Как Вас зовут?

– Воин—защитник, – только теперь он осознал, что говорит с пришельцем на древнем языке.

– Кто вы?

– Лингвист. Мы здесь по чистой случайности, в наш автобус попал снаряд, мы чудом уцелели…

– Случайностей не бывает, – десантник потёр виски, – или я не прав. Вы сказали «мы»: сколько вас, где остальные?

Томови оглянулся и, увидев Шиккви лежащей на полу, бросился к ней. Она уже приходила в себя, с трудом перевернулась на бок, хрипло выдавила:

– Томови, мне плохо…

Лингвист помог ей сесть:

– Это скоро пройдёт, наверное, от голода…

– Она всё время была здесь? – насторожился десантник, приложил ладонь ко лбу девочки. Шиккви закрыла глаза.

– Да, мы вместе тут были, когда…

– Это, – Д-8 пощупал пульс Шиккви, – не от голода. Детям запрещено здесь находиться, да и вам самому бы нежелательно, разве вы не читали инструкцию?

– Я всё перевёл.

– Перевели?

– Прошло много лет, язык сильно трансформировался…

– Естественно, что это я… А… м—м… – он осмотрелся, потёр бритый затылок, – Какая это планета?

– Планета Белого Солнца.

– Белого… Припоминаю, на вашей планете мы были лет на 200 раньше, чем обнаружилась зависимость Челобея—Мартина и были внесены изменения в инструкцию. Так, отнесите девочку подальше и приведите в чувство, пока я занимаюсь вторым, так сказать, пришествием. Дайте ей воды побольше, позже её осмотрит врач.

– Да, конечно, – Томови поднял Шиккви на руки и, пошатываясь, отнёс к догорающему костру.

Его самого начало мутить, он умылся из лужи на полу, стало легче. И сразу вместе с ощущением возвращения в реальность пришёл страх – дождь, идёт больше суток, мутанты наверняка начали наступление и совсем скоро будут здесь, если уже не у стен…

– Конкретно: какая требуется помощь? – услышал Томови резковатый голос и обернулся. Он увидел невысокого худощавого блондина с глубоко посаженными глазами, который представился как Капитан. Он был самым главным среди материализованных, как понял Томови.

– Вы – наша последняя надежда на спасение. По крайней мере, если не вы, то…

– Яс—сно, – блондин озабоченно поджал губы. Он говорил отрывисто и громко, – хотя бы примерно можете описать, в чём дело?

– Постараюсь, – закивал Томови.

Через час почти все 18 пришельцев в белых одеяниях (команда корабля и два отделения десантников), один за другим появились в храме, тихо и тепло приветствуя друг друга, изредка с любопытством посматривая в сторону мужчины и девочки. Командный состав беседовал с Томови Скью и Шиккви Павепа, впрочем от девочки было мало пользы, она всё ещё плохо себя чувствовала и больше молчала, полулёжа у костра. Пришельцы узнали о предыстории событий, но почти ничего о военных действиях, ведь связь с миром Томови и Шиккви потеряли больше суток назад, поэтому пришельцам пришлось довольствоваться отрывочными и устаревшими сведениями. Капитан принял решение быстро:

– Второе отделение здесь, охраняете людей и базу. В помощь вам Навигатор. – высокий коротко стриженный брюнет с коротким шрамом на щеке подтянулся и кивнул. – Командир десантного рейда Д-1, остаёшься за меня, остальные – за мной.

– Есть, – крепкий кудрявый шатен с бесстрастным лицом козырнул в ответ и тут же отдал приказ, – Д-10, Д-9 – в разведку, Д-3 – обеспечить защиту базы, Д-11, – обратился он к вошедшему в зал последним смуглому курносому брюнету, – осмотреть пострадавших, назначить лечение.

Названные в свой черёд отвечали «– Есть!» и отправлялись выполнять задание. Д-3 – командир второго десантного отделения – отдавал распоряжения тем, кого не назвал Капитан, минута – и все уже были заняты охраной и благоустройством храма. Не у дел оставался лишь Навигатор. Он, было, сунулся с предложением помочь Д-3, но Д-1 отчеканил:

– Сиди и жди приказа.

Д-11, врач второго отделения десантников, осмотрел и перевязал Томови, дал ему несколько таблеток и много непонятно откуда взявшейся, но очень вкусной еды, после чего Скью ощутил прилив сил, настроение его улучшилось, и, несмотря на дождь, который снова то лил, то моросил, он расслабился и задремал. Значительно дольше врач занимался Шиккви – материализация Д-8 сказалась на нервной и сердечно—сосудистой системе, внутреннем ухе и щитовидной железе. Девочка терпеливо переносила манипуляции доктора, который искренне хвалил её стойкость. По интонации она понимала, что всё делает правильно. Наконец, он звонко сложил инструменты в металлическую коробочку, сполоснул руки какой-то бесцветной густой жидкостью, придвинул ей свежеприготовленную микстуру и сказал с полуулыбкой:

– На сегодня всё, Звёздная. Поешь и отправляйся спать.