– Зачем ты вообще вылезла с этим платьем? Кто тебя за язык тянул? Что, если шофёр сразу отнёс его хозяину? Получится, что ты могла быть в том доме ночью! Почему-то следователь попросил никуда не уезжать?
– Ты что, Шмелёва? – побелела Лиса, испуганно тараща на меня глаза. – Чего ты несёшь? Нигде я не была… И шофёр подтвердит…
– Шофёра ещё найти надо. Да ещё чтобы он захотел об этом вспомнить! – Я не только запугала подругу, но и перепугалась уже сама. – Ты его хоть в лицо помнишь? Машину? Номер?
– Ну-у… Да-а… Мужик… Седой совсем. В тёмном костюме… И фуражке…
– Солдат что ли? – влез подозрительно долго молчавший Бубликов.
Находка сморщилась:
– Какой солдат? Говорю, – шофёр!
Я задумалась:
– Ты хочешь сказать, что на нём была шофёрская униформа? – Лиса сделала вид, что именно это и хотела сказать. – В принципе найти можно, если брали в аренду автомобиль с шофером. Не так уж много таких компаний… Хотя едва ли наёмному водителю могли поручить забрать платье. Скорее всего, машина просто принадлежит кому-то из фирмы Аркадия. И мне кажется, это хуже.
– Почему?
– А что если они не захотят выносить сор из избы?
– Ну тогда, старухи, пойдём, пожарим все-таки яичницу! – подвел невеселый итог представитель мудрейшей половины человечества.
***
Хозяйственные хлопоты как всегда пришлось взять на себя. Бубликов заявил, что с голодухи позабыл, с какой стороны разбивают яйцо, а у наметившейся подследственной руки дрожали так, что доверить ей такой хрупкий продукт было бы, по меньшей мере, неосмотрительно. Однако эти причины ни в малейшей степени не помешали обоим с хрустом умять всё положенное на тарелки. Я ещё крутилась возле плиты со своей порцией, а дорогие одноклассники уже дружно приступили к вину и сыру.
– И что это за «Путь Бога» такой? – набулькав себе полный фужер, задумчиво откинулся на стуле наевшийся журналист. – Никогда не слышал. Ну ладно там «Тадж-Махал»… Или «Кохинор»… Надо будет пошариться в Интернете…
Погруженная в свои мысли, Лиса отрешенно чавкала, не обращая на нас никакого внимания.
– Бог с ним, с Интернетом, – наконец-то и мне удалось приступить к трапезе, – и даже плевать, откуда этот «Путь» взялся… Тебя не беспокоит другое, – почему кто-то считает, что он у Лисы? Его же с неё сняли, причем в присутствии нескольких человек? Хотя бы тот же Змеёныш должен был видеть, что на ней его нет?
– Эй, Лиса, кончай медитировать! – повернул голову Бублик. – А ты уверена, что у тебя нет этого колье? Может опять чего-нибудь запамятовала? Может ты случайно в нём уехала?
Лиса очнулась, сосредоточилась и посмотрела на нас укоризненно:
– Да кто бы меня выпустил? Они все как коршуны за нами следили…
– За кем «за вами»?
– Ну, за мной и… Путём. Я лишний раз руку боялась поднять! А потом его сразу сняли и в коробку…
– Ты говорила, что в тот самый момент японец вошёл…
– Правильно, говорила! Но я же не говорила, что мне колье обратно надели!
Мы с Бубликом сосредоточенно засопели, размышляя над вариантами.
– Может тебе его сунули в карман? – не самая удачная версия, но, похоже, других у Бублика не было.
– Не было у меня карманов! – рявкнула Лиса и, кажется, рассердилась.
Как не ломали мы головы, но кроме убитого бизнесмена да пробки от шампанского ничего больше не было. Были ещё друзья покойного, но они больше запутывали, чем проясняли дело.
– Вот что, – сказал наконец Бублик и долил себе остатки вина, – может Жужу и права. Пока эта пробка не улика. – Я облегченно вздохнула. Однако эффектно выделенное «пока» насторожило. – Поэтому её надо отдать надежному человеку… – не вставая с места, он потянулся, сцапал с полки полиэтиленовый пакет и, упаковав пробку, протянул мне. – Ну твоему соседу… Что на Петровке служит…
Я много чего от него ждала, но…
– Соседу? Это что, Юрке что ли? Лапкину?
– А у тебя много соседей в МУРе работает?
– Да он пошлёт меня на фиг вместе с вашей пробкой! Будет он всякой чушью заниматься!
– Почему чушью? – неожиданно встряла Лиса. – Он же, как раз, занимается преступлениями, имеющими широкий общественный резонанс… или как там? А Аркадий явно был не последним человеком в большой корпорации…
Так мы препирались ещё минут пятнадцать, однако каждый вероятно в силу усталости и позднего времени бредил всё больше и больше.
– Всё! – наконец заявила я. – На дворе ночь и велосипед нам все равно не изобрести. А мне домой позарез нужно, у меня утром встреча с шефом. Если опоздаю, он меня прибьёт… Поехали, Бублик!
– Подождите, подождите! – всполошилась вдруг Лиса. – Вы что, хотите бросить меня одну? Спятили? Я боюсь!
Она принялась трясти Бубликова за плечо. Тот поглядел на меня кротко аки агнец. И тут до меня дошло, что на мысленные изыскания журналиста ушло никак не меньше бутылки красного и за руль он теперь не сядет. А мы на его машине, значит, в лучшем случае, я довезу его до дома, а сама отправлюсь дальше на перекладных. Всё это здорово смахивало на сговор.
– Ну уж нет! – взъерепенилась я, возмутившись наглой привычкой манипулировать мной по своему усмотрению. – Я не останусь! Давай, Лиса, ключи от своей машины, ты всё равно как Ленин в Шушенском!
Та слабо посопротивлялась, убеждая, что совесть не позволяет ей отпустить меня одну в столь поздний час. Но когда я пояснила, что после увольнения ей придется взять меня на иждивение, она взглянула на проблему под другим углом.
– Хотя и не очень поздно… И до твоего дома не очень далеко… И дорога хорошая…
Тут в Бублике всё же неожиданно проснулась совесть, и мы с ним активно препирались минут пятнадцать, хорошо не подрались. Обругав напоследок безответственного журналиста, я прихватила вещички и спустилась в гараж. Вздыхая и бормоча, Лиса услужливо тащила следом ключи от машины.
– Анечка, документы под козырьком… Не гони… Позвони, когда доберёшься… – Находка открыла двери, потом ворота и я вырулила на улицу. – Не забудь пробку Юрке отдать! – крикнула она вслед, я кивнула и прибавила газу.
***
Ночь, притаившаяся за окном машины, как говорится, соответствовала обстоятельствам. Луна, как и положено в ночь после совершения убийства, на небе отсутствовала. Хрумкающая грунтовка, освещаемая слабым остаточным светом фонарей дачного посёлка, впереди резво втыкалась в чёрную громаду застывшего леса. Немытые фары Алискиного «Опеля» не первой молодости беспомощно шарили по дороге, словно пробираясь на ощупь и явно боясь потеряться во тьме. Я в какой-то мере разделяла их опасения, поэтому для поддержания духа разговаривала вслух.
– Между нами говоря, машину иногда следует мыть… Или хотя бы протирать световые приборы. Особенно, если едешь не сама, а кто-то другой… Например, лучшая подруга… В конце концов, машина не моя… и если я соберу сейчас в лесу все пни и колдобины – это не моя проблема!
Молчаливые еловые великаны, покачивая длинными мохнатыми лапами, со всех сторон обступили съежившийся «Опелёк». Я пришибленно умолкла, размышляя, зачем же всё-таки нелёгкая понесла меня в ночь, и что с шефом ровным счётом ничего бы не случилось, если бы я приехала после обеда.
Но худо-бедно, общими усилиями мы кое-как осилили пару километров лесного массива и вывернули на шоссе. Глянув вправо-влево, я преодолела наконец страх перед темнотой и притормозила. Шустро выскочив наружу, быстро протерла заляпанные фары и, юркнув на сидение, перевела дух. Ночной лес и безлюдные загородные шоссе я, мягко говоря, не люблю.
Света мои манипуляции особо не прибавили, зато на душе отчего-то стало спокойней. Я включила музыку. Находка всегда любила рок-н-роллы, и через пару минут стало почти весело. Вероятно, именно поэтому блеснувший впереди свет не произвел на меня большого впечатления. Приглядевшись внимательнее, я вспомнила, что там пост ГИБДД. Я сбросила скорость и оказалась права.
– Стар… сер… бат… быков… ваш… прва и док…ты на машину… – заунывно протарахтела возникшая возле моего окна фигура с полосатым жезлом.
Переводить затейливую головоломку не требовалось, поскольку для начала все инспектора на дороге хотят от водителей примерно одно и то же. Я выключила музыку и, словно собачка из будки, с заискивающей улыбкой глянула на старшего сержанта. Отчего все работники автоинспекции вызывали у меня именно такую улыбку, оставалось загадкой и для меня самой.
– Пожалуйста… – я протянула ему права и резво сунулась за солнечный козырек за обещанными документами.
На руки свалилась доисторическая квитанция о замене резины. Я ещё раз похлопала по гладкой поверхности и натянуто улыбнулась.
– Шмелёва Анна Алексеевна… Документы на машину, ОСАГО, пожалуйста… – вяло протянул гаишник, подсвечивая фонариком права и не проявляя ко мне ни малейшего интереса. Я в этот момент активно шарилась по салону. – Попрошу документы… – повторил он, глянул мне в лицо, и в глазах робко загорелось нечто подобное азарту. – Нет документов на машину?
– Конечно, есть! – фальшиво вознегодовала я. – Одну минутку!
Судорожно перебирая, что могла перепутать с козырьком от солнца любимая подруга, я судорожно заворочала извилинами.
«Бардачок! – осенило меня. – Хотя у Лисы он предназначен исключительно для сбора хлама, почему бы не засунуть туда же и документы?»
Поскольку интерес инспектора к затребованной документации уже достиг апогея, я без раздумий дёрнула пластмассовую защёлку и принялась наугад шарить в куче всевозможного барахла. В образовавшуюся щель из бардачка вывалилась здоровенная железяка, пребольно ударив меня по пальцам. Я в сердцах чертыхнулась. В следующее мгновение салон осветил луч фонарика.
– Гражданка Шмелёва, я жду… – с плохо скрываемой надеждой надавил старший сержант и внимательно оглядел салон.
На моё счастье, в распахнутой дверце бардачка тускло блеснул ламинированный бочок заветной бумажки. Я возрадовалась и, потянувшись за ней, случайно глянула на коврик переднего пассажирского сидения… Нагнулась и приподняла, чтобы лучше разглядеть… В глазах у меня поплыло… Уцепив документ, я всем корпусом развернулась к изнывающему от нетерпения инспектору. Руки тряслись.
– Вот, – кое-как сунув его инспектору, я жадно вздохнула всей грудью.
– Что с вами? – оглядывая меня в некотором недоумении, спросил гаишник. – У вас всё в порядке? – Я энергично закивала. – Вы себя нормально чувствуете? Может нужна помощь?
– Нет, нет… Просто я… у меня… Я забыла… забыла, что не выключила утюг… Спасибо!
Сцапав из протянутой руки документы, я кивнула слегка разочарованному инспектору и развернула «Опель» на сто восемьдесят градусов.
***
– Анька, ты что ли? – в донёсшемся из динамика Алискином голосе отчетливо читалось удивление вперемежку с испугом.
– Нет, это королева-мать! – затравленно прорычала я, нервно оглядывая спящую улицу. – Открывай!
Мягко дрогнули створки ворот. Я вкатила во двор.
На крыльце показались однокашники. Физиономии у обоих были подозрительно-настороженными. Оглянувшись, я убедилась, что ворота за мной закрылись, заглушила мотор и вылезла. Навстречу уже озабоченно шаркала Алиска.
– Почему ты вернулась, Анечка? – козой заблеяла она, быстро скосилась на бампер, на фары, и украдкой облегченно выдохнула. – У тебя что-то случилась?
– У меня?! – подобно Мефистофелю, хрипло каркнула я. – Нет, дорогая, у тебя!
Тут и Бублик не вытерпел, стащил свой зад с крыльца и подошёл поближе.
– Жужу, ты странно выглядишь… И веко у тебя дёргается…
– У тебя сейчас тоже задёргается… – пообещала я, обошла «Опель» и распахнула пассажирскую дверцу. – Находка… морда козлячья, что это?
И гневно ткнула пальцем в грязноватый коврик.
Любопытство – страшная вещь. Лиса с Бубликом одновременно сунулись в указанном направлении, славно приложившись лбами. И хотя просыпавшиеся из их глаз искры неплохо осветили салон, Лиса как всегда заныла:
– Ничего не вижу… Что? Где… – но в следующее мгновение зашлась, словно недельный цыплёнок: – Пи..! пи-пи..! пи-пи…
– Пистолет! – радостно подсказала я.
Бублик отпрянул от машины и, развернувшись, сверкнул на меня глазами:
– Где ты его взяла?!
Подобная постановка вопроса мне необычайно понравилась:
– У встречного гаишника одолжила! А то что, думаю, мы как сопляки с пробкой от шампанского?
Бубликов в сердцах крякнул, как видно почуяв журналистским нутром глубоко запрятанный сарказм. Однако собраться с мыслями пока никак не мог.
– Анька, объясни толком: что за чёрт?
Но, пожалуй, добиться толка от этой истории и сам чёрт смог бы только, если ему взялась помочь одна молодая, бездумно пипикающая девушка.
– Лиса, как у тебя в бардачке оказался пистолет? – закончив живописание недолгих ночных странствий, спросила я, тряхнула подругу, но она вдруг начала икать.
Это было неожиданно. Пока мы с Бубликом изумленно прислушивались, Лиса пошла дальше. Она заквохтала:
– Кто… кто… кто? Ох! Кто… кто…
Бублик поджал губы и шепнул:
– Похоже, девушка не в теме!
Похоже, он был абсолютно прав.
Так мы и стояли как три истукана возле распахнутого «Опеля». Бублик молча моргал на проклятый коврик, Лиса настойчиво продолжала то икать, то кудахтать, причем делала это столь громко, что мне казалось – нас слышит весь посёлок.
– Его нужно оттуда убрать, – выразительно изрек наконец Бубликов. – И, Жужу… Заткни её чем-нибудь, ради бога, сейчас ведь соседи сбегутся!
Поняв, что в своих опасениях не так уж одинока, я обхватила Лису за плечи и потащила к дому. Окинув меня несчастным взглядом, она горько икнула.
Пристроив хозяйку на диване в гостиной, я сбегала на кухню, где на ощупь нашла бутыль минералки. Включать в доме свет почему-то было страшно. Сунув бутылку Лисе в руки, я выглянула в окошко.
На дворе стояла тьма непроглядная. Дверцу «Опеля» Антон захлопнул, а луна показываться всё ещё не спешила. Несколько минут я напряжённо шарила взглядом по тёмным размытым очертаниям. Наконец возле крыльца мелькнул силуэт нашего журналиста.
– Идёт… – громко шепнула я, в ответ за спиной раздалось судорожное бульканье. Несчастная Лиса никак не могла избавиться от приставшей икоты. – Только вот…
Я не успела развить мысль о том, что мне не нравится торопливость, с которой возвращался в дом Бубликов. В тот самый миг, когда он появился на пороге, вдруг пронзительно и громко заверещал зуммер видеофона.
– Ай! – взвилась вверх Находка, выливая на себя остатки воды из бутылки.
Я вздрогнула и уставилась на Бубликова, застывшего в дверях гостиной.
– Девчонки, там к воротам машина подъехала. «Форд» с мигалками. Похоже, ментовская… Нельзя не открыть… Только спокойно! Я всё спрятал… Не орать, не рыдать… Нич-ч-чего не рассказывать! А ты вообще лучше помалкивай! – скороговоркой выпалил он и ткнул пальцем в бледнющую физиономию Находки. – Жужу, постарайся контролировать её длинный язык и, если что, кашляй или плюнь в неё, на худой конец!
И исчез в холле.
Я глянула на молча всхлипывающую подружку. Она выглядела такой пришибленной, что слёзы просто наворачивались на глаза.
– Алисочка, – поглядывая одним глазом в окно, за которым Бубликов уже распахнул калитку перед полицейскими чинами, зашептала я. – Ну где ты его взяла?
Она посмотрела с укоризной:
– Что ты, Анька? Я вообще первый раз в жизни оружие вижу! А может он ненастоящий? – вдруг ожила она. – Бублик хорошо посмотрел?
– Только давай спросим об этом после! – взволнованно буркнула я, поскольку за дверью уже послышался топот. – И не вздумай сейчас лишнего болтать…
***
Несмотря на поздний час, трое мужчин в штатском, уже пару минут топтавшие грязными ботинками палас в Алискиной гостиной, выглядели весьма бодро. Из троицы я сразу выделила старшего: моложав, подтянут, выбрит; однако выражение глаз мигом ставило вас на место, заставляя позабыть и о его молодости, и о привлекательной внешности. Он произвел бы на меня довольно приятное впечатление, если бы не известные обстоятельства. Мы оглядели друг друга. Признаюсь, но глаза я отвела первой.
Алискино поведение позволяло сообразить, что визитёр ей уже знаком. Значит это следователь, что был здесь утром.
– Приношу извинения за поздний визит… – переведя бесстрастный взор на всхлипывающую хозяйку, сообщил незваный гость, – однако изменились некоторые обстоятельства… Алиса Венедиктовна, прочтите…
Он шагнул к дивану и протянул сложенный вчетверо лист. Лиса немного поморгала, икнула и бумагу сцапала. Мы с Бубликом едва успели обменяться короткими взглядами, как молодой человек развернулся:
– Следственный комитет… капитан Мельников! – Он махнул перед нашими носами раскрытым удостоверением. – Позвольте узнать, с кем имею честь?
Безумно захотелось сделать книксен. Но я сдержалась и, подцепив свою сумку, извлекла оттуда водительские права. Капитан вежливо кивнул и повернулся к Бубликову. Тот по собственному почину уже рыскал в карманах в поисках удостоверения.
Пока Мельников возился с нами, два его спутника качнулись и плавно двинулись в разные углы, оглядывая помещение с некоторым излишним, на мой взгляд, вниманием.
– Ну и что это?! – оторвавшись от бумаги, хрипло квакнула Лиса, и пришибленность её как-то незаметно растаяла. – С какой стати?
– В чём дело, Алиса? – я подошла и села рядом, но подруга, мельком мазнув по мне взглядом, взяла ещё на два тона выше:
– В чём? Да это постановление! На обыск! Какого чёрта?! При чём тут я?
Честно сказать, я об этом уже догадалась. Но моя догадливость не имела ничего общего с одобрением происходящего.
– Обыск? Здесь? – сделав большие и круглые глаза, вскинулась я на загадочно помалкивающего капитана. – И что вы собираетесь тут… найти?
Капитан снизошел и посмотрел на меня ласково. Вероятно, он уже по опыту наизусть знал реплики всех персонажей предстоящего спектакля. По крайней мере, выражение его глаз говорило именно об этом.
Именно выражение глаз капитана Мельникова поселило в сердце какую-то неуверенность. Едва ли следователи обыскивают ночами все дома, расположенные поблизости от места преступления. И трудно поверить, что капитан с товарищами страдает бессонницей. Он знает, зачем сейчас сюда пришёл. Что-то заставляло думать, что я это тоже знаю.
Единственным положительным моментом в происходящем было то, что Лиса, начисто позабыв об истеричной меланхолии, прекратила икать. Теперь она шипела, словно рассерженная габонская гадюка, которой прищемили дверью хвост.
– Если я ничего не путаю – а я ничего не путаю! – вы, товарищ следователь, должны каким-то образом аргументировать столь несвоевременный визит… – Находка перешла на высокий стиль, а это был плохой признак. – Тем паче, что я ещё утром сообщила о том, что к убийству Аркадия Самарина никакого отношения не имею! И поставьте Баха на место!..
Последнее гневное замечание относилось к одному из помощников Мельникова, неосмотрительно взявшему в руки стоявший на каминной полке бронзовый бюстик любимого Алискиного композитора. Помощник кинул вопрошающий взгляд на Мельникова. Тот едва заметно прикрыл веки, и бюстик моментально оказался на прежнем месте.
«А с этими ребятами стоит держать ухо востро! – вдруг почему-то подумала я. – Похоже, с такими лопухами как мы они не одну собаку съели!»
Жаль, что то же самое не пришло в голову Находке.
– Я не видела его после того как вернулась! Вы можете спросить…
– Вы хотите сказать, что Самарина в доме не застали? – Мельников мило улыбнулся и устроился в кресле напротив.
– В каком доме? У меня? Да не возвращался он сюда!
– Значит, он сразу вернулся к себе?
– Ну, конечно же! – облегченно всплеснула руками Лиса, явно возрадовавшись, что до следователя дошло очевидное.
В тот же миг я зашлась в жесточайшем приступе кашля, заставившем капитана досадливо нахмуриться.
– Алиса, дай Ане воды! – выразительно сказал сидевший где-то в углу Бубликов.
Едва она сделала движение, чтобы подняться, как Мельников отчеканил:
– Каравайкин, принеси даме воды!
Помощник, покушавшийся на бюст Иоганна Себастьяна, моментально вымелся вон. А мы с Мельниковым поглядели друг на друга. В колючих серых глазах капитана светился вызов. Я подумала, и предложение не приняла.
О проекте
О подписке