ТИХИЙ ОМУТ

ГЛАВА 2
Начало. Юность, мечты и грезы, первая любовь

Лето 1971 года выдалось на редкость сухим и жарким. Неимоверно палило солнце, было душно и нестерпимо хотелось дождя. Конечно, дождливое лето тоже не подарок, но и такая жара – это уж чересчур.

Оля Кудрявцева сидела дома и занималась. Она знала, как трудно поступить в институт, тем более в Москве. Тут ни шпаргалки, ни подсказки не помогут. К тому же Оля не блистала знаниями. Школу она закончила без троек, но на фоне ее приятелей выглядела тем не менее бледновато. Миша Ашхабадов, вечный круглый отличник, вытянул на золотую медаль, Лера Мостовская получила всего две четверки – сочинение и английский, а вот она, Ольга, всего одну пятерку – физкультура. Это выглядело позором, так как учились они с Лерой одинаково, а вот к финалу пришли, увы, по-разному.

Миша успокаивал Ольгу, как мог:

«Запомни, для девушки самое главное что? Правильно – красота. А будешь корпеть над учебниками сверх меры, потускнеешь».

Он был однозначно влюблен в нее. Стройная синеглазая Оля Кудрявцева нравилась большинству парней из их класса. Но она никак не могла сделать свой выбор и предпочесть кого-то. Впрочем, Миша Ашхабадов с его экзотической внешностью был, пожалуй, лучше всех. Но Оля отлично знала, что ее лучшая подруга Валерия Мостовская не то что влюблена, а любит ничего не подозревающего Михаила, и это останавливало Ольгу от проявлений симпатии по отношению к нему. К тому же Валерия была сравнительно новенькой в их классе и не мудрено, что она сходу влюбилась в этого высокого широкоплечего красавца с густыми черными волосами, глазами с поволокой и спортивной фигурой. А Оля знала его с первого класса, примелькался. И только его внимание и дружеское расположение к ней не оставляли ее совсем равнодушной, хотя сердце при виде него у девушки не екало.

Оля Кудрявцева и Лера Мостовская были на редкость разные и по характеру, и по темпераменту, да и внешне. Но их что-то сближало, притягивало друг к другу, как разнополярные магниты.

Обе девушки были из благополучных семей, но Лера жила с бабушкой. Отец Леры был военным высокого ранга. Они с матерью разъезжали по стране, как того требовала служба, и дочь возили за собой. Но когда Лера закончила седьмой класс, отца направили на долгосрочную службу на Новую Землю, и Леру было решено оставить с бабушкой, а не возить за полярный круг.

«Пусть закончит школу как следует, поступит в институт. А там видно будет», – рассудили родители.

Бабушка, Елизавета Ивановна, была несказанно рада, так как любила свою единственную внучку без памяти, а видела ее редко. Лере тоже пришлось по душе решение ее родителей. Она знала легкий и податливый характер бабушки и предчувствовала радость своего существования без воспитательных мер ее слишком строгих мамы и папы.

Оля Кудрявцева жила с отцом. Ее мама умерла, когда девочке было всего десять лет. Отец, Вениамин Александрович, заведующий отделом горисполкома, был заметной фигурой и хорошо известной личностью в городе. Он строго соблюдал приличия и не компрометировал себя ничем после смерти и похорон жены. Воспитывал дочь сам. Она росла очень тихой и застенчивой девочкой, но Вениамин Александрович относился к ней весьма прохладно. Она напоминала ему скромную, обаятельную Марту, его жену, которая угасла в расцвете лет, измученная тяжелой болезнью почек. Врачи не рекомендовали Марте рожать, но она настояла на своем и в итоге лишилась здоровья, а позднее и жизни. Вениамин Александрович подсознательно винил в этом дочь, поэтому ни большой любви, ни тепла к ней не испытывал.

Михаил Ашхабадов был сыном главврача Центральной городской больницы имени Семашко. Потомственный врач, хирург, профессор кафедры хирургии медицинского института Аркадий Эдуардович Ашхабадов был человеком лояльным, уважающим интересы своих детей. Он не настаивал на том, чтобы сын стал врачом, раз у него другое призвание. Достаточно того, что его дочь Эля успешно заканчивала медицинский и была, как считал ее отец, прирожденным врачом.

Аркадий Эдуардович принципиально не переезжал с семьей в Москву, как его брат Валентин, а жил в дорогой его сердце провинции, так как здесь были его корни. Их потомки из поколения в поколение жили в этом тихом уголке России, и всегда мужчины в их семье были врачами.

Дедушка Аркадия Эдуардовича, Константин Порфирьевич Ашхабадов, был известным меценатом. Он открыл первое в их городе хирургическое отделение в маленькой провинциальной больничке в конце прошлого столетия, куда к нему приезжали лечиться даже из столицы. Поговаривают, что он был консультантом самого Шаляпина, который иногда наезжал к нему, чтобы проверить свое драгоценное горло.

Дружба с Шаляпиным помогла Константину Порфирьевичу встретиться и познакомиться со своей будущей женой Анфисой Лебедянской, одной из красивейших женщин театрального мира той эпохи. Анфиса, не раздумывая ни минуты, бросила Петербург и переехала к Константину Порфирьевичу Ашхабадову в его милое захолустье.

Ее портрет до сих пор висит в местном краеведческом музее, где она изображена в полный рост, с гордо поднятой головой, в черном бархатном платье, с жемчужным ожерельем на длинной изящной шее и с необыкновенно красивым одухотворенным лицом.

Итак, Ольга, Валерия и Михаил волею судьбы оказались рядом и подружились. Но их дружба вписывалась в весьма необычный треугольник. Оля и Лера были подругами, Миша примкнул к ним из-за Оли, а Лера влюбилась в Мишу.

Втроем они решили поехать в Москву поступать в институт. Правда здесь их дороги расходились. Михаил стремился в Мориса Тореза, куда и поступил с первого захода, а девушки сделали попытку в Московский кооперативный в Мытищах, но проходных баллов не набрали. Конкурс был сумасшедший, брали в основном москвичек и медалистов, поэтому Оля и Лера остались не у дел. Обе попереживали, но не долго.

Домой они не спешили и решили побыть немного в Москве, походить по театрам, музеям и скрасить Мише его одиночество. Тем более, им было, где жить. Они остановились в роскошной четырехкомнатной квартире Мишиного дяди Валентина. Он был профессором и работал в институте Склифосовского, но сейчас они с женой и детьми отдыхали в Паланге, поэтому с удовольствием предоставили свою жилплощадь любимому племяннику. Правда Валентин Эдуардович попросил тещу присматривать за ребятами.

И все-таки скоро нужно было уезжать. Удрученный расставанием Михаил уговаривал Ольгу:

«Оля, приезжай на следующий год. Подучишь, позанимаешься и поступишь, обязательно! Вот увидишь».

Но Оля не могла строить таких далеко идущих планов и неопределенно пожимала плечами. Лера же наоборот только об этом и мечтала.

«Жаль, что я в английском слабовата. А то позанималась бы годик – и к Мишеньке. Учились бы с ним вместе, и замуж за него вышла бы. Ну да не беда, поступлю в кооперативный на следующий год, подумаешь!» – уверенно говорила Лера, придирчиво рассматривая себя в зеркале.

Она была хороша, правда, на изысканный вкус. Роскошные рыжие кудри обрамляли ее круглое розовощекое лицо с ясными зелеными глазами. Крепкая статная фигурка с пышными бедрами и тонкой талией привлекала взгляды прохожих. Вот только ноги у Леры были слегка коротковаты, но этот недостаток удачно скрадывали модные на ту пору мини-юбки и туфли на платформе. Одним словом, Лера умела себя подать, как говорят, и считала, что она идеальная пара для Михаила Ашхабадова.

«У нас получились бы очень красивые дети, как ты думаешь?» – спросила она как-то застенчивую Олю.

«О репетиторах надо думать, дорогая моя. А дети у Ашхабадова будут красивыми с любой женой. У него же порода, и все признаки его породы доминантные».

«А вот и нет!» – спорила Лера. – «Рыжая масть, между прочим, доминирует и всегда проявляется, вот увидишь».

Казалось, такие разговоры были Лере по душе. Она упивалась своей мечтой об Ашхабадове и даже не замечала, что влюблен он не в нее, а в Олю.

* * *

«Девчонки, я достал билеты на концерт! Вот, смотрите, конкурс молодежной студенческой песни! Будут молодые певцы отовсюду, а после концерта – танцы», – сказал как-то вечером Михаил, и девчонки завизжали от восторга.

У них оставалось всего несколько дней до отъезда, и такая вечеринка была как раз кстати.

«Ой, ну будет, что вспомнить потом», – говорила Лера и прикидывала в уме наряд, в котором она появится на этом увеселительном мероприятии.

«Надо что-то сногсшибательное, чтобы все на меня заглядывались и приглашали танцевать», – говорила Лера, прищуривая глазки и хватаясь за голову, картинно и красиво.

«Зачем?! Тебе же кроме Мишки вчера никого не надо было!» – удивленно спрашивала подругу Оля.

«А вот представь! Я такая неотразимая, все меня приглашают, лбами стукаются. Представляешь, как Миша запереживает, заревнует. Непременно захочет у всех меня увести! Они ведь, мужчины, ну как дети малые, в них дух соперничества заложен в генах, и они от него не могут избавиться всю свою жизнь. А кроме Мишки мне никого в жизни не надо, ты права».

Подруги пришли на молодежный вечер действительно неотразимо красивыми. Оля в лиловом шифоновом сарафане и серебряных босоножках выглядела очень утонченно и по-девически красиво. Ее черные густые волосы были стянуты на затылке серебряной лентой в конский хвост, который ниспадал ей на плечи тугими блестящими кудрями. Синие глаза сияли радостным блеском от предвкушения чего-то необычного.

Лера была в изумрудно-зеленом изящном платьице с пеной рюшек, оборок и бантиков, но оно премиленько на ней сидело и удивительно точно подчеркивало цвет ее необыкновенных глаз.

Довольный и радостный Михаил, облаченный в белые полотняные брюки и серую с жемчужным отливом рубашку с коротким рукавом, гордо вел своих подруг под руки и млел от счастья, что на них обращали столько внимания.

Они сидели на хороших местах, в центре на втором ряду у самого прохода. Первой сидела Оля, рядом с ней Миша, а затем Лера. Отсюда прекрасно было видно выступавших артистов, и, казалось, они их тоже видели, так как даже посылали девушкам улыбки и воздушные поцелуи.

Конкурс-концерт проходил необыкновенно оживленно, практически после каждой песни обрушивался шквал аплодисментов, и жюри было необыкновенно трудно соблюдать объективность в выставлении своих баллов и оценок. Но когда на сцену вышел он, зал просто замер.

«Антонио Фернандес, аспирант вокального отделения Московского института культуры, гражданин Кубы, лауреат конкурса „Серебряная струна“ в Праге. Встречайте!» – объявил конферансье, и на сцене появился Антонио.

Он был рослым мускулистым красавцем с пепельными, вьющимися до плеч волосами. На его красивых длинных ногах просто картинно сидели голубые фирменные джинсы – мечта и зависть всего молодого поколения тех лет, а белоснежная батистовая рубашка как нельзя лучше подчеркивала матовую смуглость его красивой упругой кожи.

«Вот это да!» – прошептала Лера, а Миша покосился на Олю. Он заметил густой румянец на ее щеках и еще заметил, как она опустила глаза.

Когда Антонио запел, по залу пронесся легкий восторженный вздох. Его голос поражал своей чистотой и необычным звучанием. Казалось, что таким голосом нельзя говорить, а можно только петь, настолько он был мелодичным и удивительно музыкальным.

Антонио не отпускали со сцены долго. Он пел песни на испанском, английском и русском языке, с красивым легким акцентом, чем окончательно обворожил слушателей, особенно сидящих в зале девушек и строгое жюри.

«Он все время смотрит на тебя», – шептала Оле Валерия, но она так и не смела поднять глаз.

Наконец, после нескончаемых аплодисментов, Антонио сказал:

«А сейчас я исполню свою последнюю песню, которая называется „Синеглазая голубка“, и я хочу спеть ее для девушки во втором ряду».

Он запел «Голубку», что-то нежное, трогательное и красивое, а в конце песни спустился в зал прямо со своей гитарой, подошел к Оле и положил ей на колени большую белую розу, неизвестно откуда взявшуюся.