Он осторожно вошёл в неё. Ей хотелось от страха закрыть глаза, но от его требовательного «Смотри на меня» глаза распахнулись, встретились с сияющим серебром. «Я люблю тебя!» – взорвалось в её голове. Ей показалось, что он прочёл её мысли, потому что тихо произнёс: «Я тоже!» и начал движение. Он то глубоко входил в неё, то отстранялся, не отводя глаз от прелестного раскрасневшегося лица, пока она интуитивно нашла нужный ритм и стала отвечать ему. Не осознавая, что оставляет на его спине кровавые полосы, она сливалась с ним в древнем чувственном танце, подчиняясь ему, отдавая себя, пока где-то внизу живота не стало нарастать безумное возбуждение. Она затрепетала, дыша часто и прерывисто, голова заметалась из стороны в сторону.

– Не сопротивляйся, пусть это произойдёт, – проник в её сознание пленяющий голос.

Её организм будто ждал разрешения. Невероятное немыслимое блаженство жидким пламенем, медленно разрастаясь, взорвалось в теле, захлестнуло голову. Она содрогнулась, пронзительно вскрикнула. Он глухо застонал, позволив и себе получить давно сдерживаемое сладостное освобождение.

Не размыкая объятий, он лёг на бок. Светлана с трудом выплывала из чувственного тумана. До этой минуты она и представить не могла, что способна испытать подобное. Даже сейчас, лёжа в кольце его рук, она ещё чувствовала жгучие ласки и безумие поцелуев. По телу струилась восхитительная усталость, а в душе ощущался покой и умиротворение.

И Станиславу очень нравилось это её состояние тела, но особенно состояние души. Он боялся, что придётся бороться с её страхами, стыдом и угрызениями совести. Но она отдала ему себя без оглядки, без условий, и без сожаления. И сейчас оба понимали: произошло что-то естественное и чудесное.

Первая заговорила Светлана:

– Думаю, пришло время освобождать кота, – она приподнялась на локте и откинула влажную прядь со лба Стаса.

– Я хочу, чтобы ты теперь словами дала согласие быть моей девушкой, – он знал, что девятнадцатилетние дамы после всего обычно хотят признаний и предложений. Чего ждёт сейчас это необычное создание, он ещё не разобрался, поэтому её реакция на его слова удивила. Она засмеялась:

– Стас, тебе никто не говорил, что ты очень странный? – сквозь смех проговорила она и удобнее улеглась на его груди.

– Говорили, конечно, – ответил он, а мысленно добавил: мы вообще друг друга стоим.

– Ты так странно сказал: «дала согласие словами». А можно как-то по-другому?

– По-другому ты уже согласилась, теперь скажи то, что говорило твоё тело.

– Я согласна. Ты же это и так понял.

– Понял. Слова нужны для тебя, чтобы не отвертелась потом. А теперь, когда с формальностями покончено, идём освобождать кота.

Провожая девушку недалёкое расстояние до её квартиры, Стас сказал:

– Я завтра приду сюда после пяти. Буду ждать в квартире. Ты когда освобождаешься?

– Так же, как и сегодня, часов в шесть. Я немного подрабатываю. Одна из моих преподавательниц занимается частным пошивом одежды. Я ей помогаю. Это небольшие деньги, но мне хватает. Зато свободный график, и не нужно пропускать занятия, – объяснила она.

– Тогда я жду тебя после шести в квартире. До завтра?

– До завтра.

Назавтра, ровно в шесть, она стояла на пороге квартиры Веры Степановны. Стас открыл дверь и восхищённо вдохнул: перед ним была совсем другая Светлана, не такая, как вчера. Он увидел улыбающуюся красавицу, уверенную в себе. На лице немного косметики, волосы сзади легко перехвачены лентой, на ней джинсы и сине-голубая свободная туника. Он первый раз видел её в столь яркой одежде.

Мысленно поблагодарил Валентину, которая помогала подруге собираться на первое в её жизни свидание, а также отметил результат своих трудов: она безмятежна и счастлива. Он как Пигмалион, любовался своей Галатеей. За руку втащил в прихожую и, не давая сказать ни слова, смял в объятьях. А сказать она явно что-то хотела. Увернувшись от его губ, она, уже задыхаясь, быстро произнесла:

– Стас, я хотела сказать…

– Потом, – хрипло прошептал он, закрывая её рот поцелуем.

Руки скользнули в волосы, срывая ленту, она смирилась с неизбежным и, тихо охнув, обвила его шею и ответила на поцелуй.

Она не поняла, как оказалась на диване, не помнила, когда он избавил её от одежды. Оглушённая жадным натиском, она ловила ртом воздух, извивалась под его ласками, не понимая, как ему удаётся разгадать давно дремавшие точки, прикасаясь к которым он заставляет её тело погружаться в пучину наслаждения. Взрываться, гаснуть и снова взрываться от умелых прикосновений.

Когда был утолён первый голод обладания, он выпустил её из объятий. Вскочил с дивана, чмокнув её носик, натянул джинсы и вышел из комнаты. Глядя на него, она восхищалась грациозностью движений и неутомимостью. Ей казалось, что она не может и пошевелиться от усталости. Конечно, у него же опыт, решила она, не испытывая пока ни капли ревности.

Он вернулся со стаканом воды. Следом шествовал обиженный кот, которому снова пришлось сидеть на кухне. Стас протянул воду Светлане. Удивлённая, откуда он знает, что ей до смерти хочется пить, она взяла стакан. Опыт, снова объяснила себе она.

– Помнится, ты хотела поговорить, – сказал он, усаживаясь рядом, и взял в руку прядь её волос.

Так как волосы – это единственное, что её сейчас прикрывало, она почувствовала смущение. На нём, по крайне мере, джинсы. А тут ещё кот, со своим обвинительным взглядом снизу вверх и свысока одновременно. Она натянула трусики, длинную тунику, а джинсы он у неё отобрал.

– Думаю, ты достаточно одета для разговора.

Она махнула рукой и задумалась. Он терпеливо ждал, предвкушая новые открытия.

– Я вчера долго думала перед сном… – она запнулась, не зная как продолжить трудную для неё тему.

– Ты всегда думаешь перед сном? – спросил Стас, вспомнив, что и вчера она начала именно с таких слов.

– Да, всегда, – бодро ответила Света, радостная, что может немного оттянуть пикантный разговор, – Меня научила бабушка. Перед сном я обязательно должна вспомнить прошедший день, подумать, кого я обидела, мысленно попросить прощения, припомнить, что хорошего со мной произошло, что плохого. Если я ошиблась, решить, как исправить. Ну и попросить у Бога помощи на следующий день… Только попробуй засмеяться! – воскликнула Светлана, заметив, как предательски кривятся его губы.

– И не думал! – Стас едва сдерживался, – Многие молятся перед сном и анализируют прошедший день. Может, не с такой критичностью. И что же ты вчера выяснила? Кого обидела и как будешь исправляться?

Она закатила глаза, потом совсем закрыла, потом бросила быстрый взгляд на него, придвинулась и нервно схватила его за руку – ей нужно немного уверенности. Опустила глаза и наконец-то произнесла.

– Я подумала, что вчера, когда мы были вместе… и потом сегодня… когда…

– Когда занимались сексом, – помог он ей.

– Да… В общем, ты такой заботливый, предусмотрительный, ты заставил меня испытать такое…

– Наслаждение, – снова помог он.

– Да… Я подумала, что ты не должен из-за меня страдать…

– С чего ты взяла, что я страдаю?

– Ну как же, я ничего не делала, только получала… получала…

– Наслаждение.

– Да… Я не потому ничего не делала, что не хотела, я просто не умею. Я не знаю, как доставить наслаждение тебе. Но это неправильно. Ты тоже должен испытывать… наслаждение. Я хочу, чтобы ты рассказал, что я должна делать, чтобы и ты получил такое же удовольствие, как и я. Вот.

Она выдохнула. Трудная тема высказана. Стас давно ничему не удивлялся, но Светлана постоянно заставляла его испытывать это забытое чувство. «О, сколько же открытий чудных…» преподнесёт этот наивный ребёнок. Ни одна из девушек, с которыми он был, не задумалась о том, как доставить ему наслаждение. А эта чуть ли не курсы по обучению готова пройти.

– Стас? – окликнула она, обеспокоенная его долгим молчанием, – Ты что, это тоже не знаешь?

Нет, больше выдержать он не смог. Расхохотавшись, он схватил её в охапку и закружил по комнате. Кот, живя с бабулей и не привыкший к столь бурным проявлениям эмоций, в ужасе взвился на спинку дивана. Когда Стас остановился, она упёрлась руками в его грудь и попыталась оттолкнуть.

– Ты надо мной смеёшься? – с обидой в голосе проговорила она, – Ты тоже считаешь меня ненормальной?

– Я считаю, что ты самая удивительная девушка, которую я когда-либо встречал. И я не смеюсь над тобой. Я восхищаюсь. Ты неопытная и смелая, ты наивная и мудрая. Как в тебе всё это совмещается, не пойму. В каком оазисе тебя воспитали?

– Стас, по-моему, ты уходишь от ответа. Ты не представляешь, как трудно мне было задать этот вопрос.

– Представляю. Хорошо, я не буду уходить от ответа.

Он уселся на диван, посадил Светлану на колени. Кот по спинке перебрался поближе, прислушался.

– Мне, как, впрочем, и любому мужчине, доставляет удовольствие обладать тобой. Целовать тебя, быть в тебе, видеть, как ты кончаешь от моих ласк.

Она недоверчиво взглянула в глаза, покраснела, но всё же задала вопрос:

– То есть, даже если я ничего не буду делать, ты сможешь, как ты сказал…

– Кончить. Да. Но мне будет намного приятнее, если ты будешь кое-что делать.

– Вот! Именно об этом я и спрашиваю! – она, поёрзав, уселась удобнее, – Рассказывай, – тоном ученицы в школе произнесла она и приготовилась слушать лекцию.

Ох, сколько сил понадобилось Стасу, чтобы удержаться от улыбки и от желания взять её прямо сейчас. Немного отдышавшись, он сказал:

– Ты можешь делать примерно то же самое, что делаю я с тобой. Естественно, учитывая разницу в строении наших тел.

– И всё? – разочарованная короткой лекцией, выдала Светлана.

– Всё. Остальное познаётся на практике. Света, неужели ты не консультировалась с подругами?

– С подругами? Как я могу обсуждать тебя с подругами? – искренне удивилась она, – Это же касается только нас двоих.

– Но твои подруги обсуждают своих парней.

– Да, но я никогда не одобряла это, и не собираюсь делать то, что мне противоречит, только потому, что все так делают. Но ты не думай, я не совсем невежда. Я ведь смотрю телевизор, читаю книги. Мне просто хотелось узнать, что лично тебе будет приятно.

– На данный момент мне будет приятно, если ты прекратишь ёрзать или сядешь немного по-другому, пока не нанесла мне травму.

– Ох! – она быстро и неаккуратно вскочила, Стас поморщился, – Прости! – Она уселась рядом, обхватила его лицо ладонями, – Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты же мне скажешь?

– Непременно, – пробормотал он, стягивая с неё тунику.

Выпутавшись из одежды, она тоже потянулась к застёжке на его джинсах, стащила их, пытливо и уже без смущения изучая мужское тело, касаясь и лаская так, как недавно делал он, учитывая мужскую физиологию. Испытывая восторг и получая невообразимое удовольствие, когда слышала его шумное дыхание и невольные стоны. Она чувствовала, как он приподнимает бёдра ей навстречу, как делала она. Как судорожно стискивает её волосы, не отпуская голову до тех пор, пока эта часть его тела не насытится её поцелуями.

– Всё, хватит, – хрипло и неестественно прорычал он и уложил на спину.

– Стас! Кот! – воскликнула Света, когда её глаза натолкнулись на жёлтый внимательный взгляд сверху со спинки дивана.

– Ты его стесняешься?

– Да.

– Закрой глаза, – она послушно закрыла, а когда открыла, кота на спинке уже не было.

Но даже если бы и был, она не замечала ничего. Казалось, вся она состоит только из ощущений, которые дарят его волшебные руки, его волнующие губы, его плоть, дарующая божественное ощущение полноты. Она чувствовала, как кружится голова, беспомощно извивалась под ним, выгибала спину, закричала, когда острая разрядка судорожной волной пробежала по телу.

– Я всё правильно делала? – через какое-то время спросила она, когда разгорячённые и уставшие, обнявшись, лежали на узком диване.

– Ты великолепная ученица, – произнёс он, заправляя ей за ухо прядь волос.

– Кстати, я ещё хотела тебе сказать… – начала Света, запустив руку в его волосы, неосознанно повторяя его движение.

– Об этом ты тоже думала вчера вечером? – шутливо переспросил он.

– Нет, об этом я думаю, когда смотрю на тебя.

– О чём же?

– Ты всё время мне делаешь замечание по поводу моих волос.

– У тебя великолепные волосы, мне не нравится, что ты их прячешь.

– А у тебя непозволительно длинные волосы, – сказала она, отмечая его светло-русые прямые волосы, которые сзади доходили до плеч.

– Эй, осторожней! Последний, кто сделал замечание по поводу моей шевелюры, помнится, получил по носу.

– Да? И давно это было?

– По-моему, в седьмом классе. Витька Локтев сказал, что у меня девчоночья причёска.

– И ты ему врезал?

– Да. Потом, кстати, и он мне. Если бы вовремя не вмешался учитель, мне досталось бы по полной. Витька в другой весовой категории.

– Стас, я совсем не представляю тебя дерущимся.

– Знаешь, это последний раз, когда я пытался разрешить спор кулаками.

– Как же ты разрешал споры потом?

– Я стараюсь в них не вступать. Ну, или обхожусь словами.

– Ты молодец! Терпеть не могла драчливых! И всё-таки, почему у тебя такие длинные волосы?

– А чтобы ты спросила, моя Красная Шапочка! – пошутил он, – Мне так удобно.

Не признаваться же ей, что ещё в детстве он понял, что волосы служат то ли защитным экраном, то ли барьером, он не знал точно. Знал только, что чем они длиннее, тем он лучше себя чувствует, защищённые, что ли, от непрошенных вторжений.

– А я знаю, почему у тебя такая причёска, – вдруг выдала Света, – Чтобы привлекать девушек. Ты не такой, как все, и это притягивает.

– Тебя тоже именно это притянуло? – с улыбкой спросил он.

– Меня?… Не знаю, – растерянно проговорила она, так как понимала, что на волосы она смотрела в последнюю очередь.

– Хватит валяться, пойдём ужинать, – Стас поднялся с дивана и протягивал ей руку.

– Ужинать? А что, здесь можно? – удивилась она.

– А почему бы и нет? Не одному же коту здесь питаться.

– Где он, кстати?

– Наверное, забился куда-то. Думаю, он на меня обижается, – пояснил Стас.

– За что?

– Я очень бесцеремонно его прогнал!

– Как ты мог! Он же здесь хозяин!

– Вообще-то эта квартира для меня тоже как родная.

– Да?!

– Да. Я провёл в ней своё раннее детство. Бабушка работала, в садик меня нельзя было отдавать, я очень часто болел, так она меня приводила к своей подруге, и я иногда до вечера сидел с бабой Верой. Так было, пока я не пошёл в первый класс. Но и потом частенько сюда наведывался.

– Так тебя воспитывали сразу две бабушки! А родители где?

– Отца нет, и никогда не было. А у матери своя жизнь. Ей всегда было не до меня…

– Ты не должен обижаться на мать, – Света уловила резкий негативный тон, в котором прозвучала информация о матери, – Какой бы она ни была, она твоя мать. Вот мои родители тоже, очень загружены работой. Когда я лет в пять однажды пошла переночевать к бабушке, да так там и осталась, они, по-моему, даже не заметили. А может, им так удобнее, у меня младшая сестра и брат – погодки. Общий язык с матерью я так и не нашла, но я сама виновата, я почти не общалась с ней, мне достаточно было бабушки, а домой приходила, только чтобы выполнить работу: хозяйство покормить, обед приготовить, на огород, да мало ли… Я делала то, что нужно, и сразу убегала обратно. Но всё равно я маму очень люблю. Другой у меня не будет. И у тебя не будет. Стас, ты меня слышишь? – переспросила она, заметив его отстранённый взгляд.

– Да, да. Я не обижаюсь на мать, – успокоил он её, понимая, что другого ответа эта правильная всё равно не поймёт. А про себя добавил: у меня просто её нет.

– Света, как я уже сказал, мы сегодня здесь ужинаем, я принёс продукты, иду накрывать на стол.

– Стас, я немного протру пыль в комнатах и проверю цветы. А то хозяйка приедет, а здесь такое творится!

– Да ничего здесь не творится, – Стас огляделся: пыль не видна, – К тому же Вера Степановна только через неделю вернётся. Перед приездом и наведём порядок.

– Перед приездом мы тоже наведём порядок. Тряпки в ванной?

– Не знаю.

– Тоже мне, родная квартира! Ладно, сама найду.

Через некоторое время, когда Стас накрыл стол, а в квартире стало относительно чисто, Света вошла на кухню с Бароном на руках.

– Стас, с котом что-то случилось. Я его еле вытащила из-под шкафа. Он фырчит, огрызается и не идёт на ручки.

– Но ты же его держишь.

– Ты не представляешь, какими усилиями. Он норовит опять под шкаф забиться. Что с ним?

– Не знаю. Стресс, наверное. Давай его сюда.

– Да от чего стресс? – удивилась Светлана, протягивая Стасу упирающегося всеми когтями котика.

– А ты как думаешь? Он никогда в жизни не видал, как люди занимаются любовью, впрочем, как коты тоже, – Стас взял Барона. Тот, как только попал в мужские руки, сразу присмирел и повис, словно тряпка.

– Ну, ты что, Барон, успокойся, – проговорил Стас, погладил его и, отстранив от себя в вытянутых руках, взглянул в жёлтые глаза.

Кот моментально встрепенулся, Стас опустил его на пол, и кот принялся, как ни в чём не бывало, мурлыкать и тереться о ноги.