Сильная рука Рауля вырвала меня из объятий и отшвырнула от обомлевшего Егора. Но я, отлетев, не упала. Егор оторопело и с изумлением всматривался в Рауля. Я стояла, дрожа всем телом, устремив свой взгляд на двух мужчин или существ, не знаю. Они оба излучали свет. Их глаза полыхали неведомой мне страстью: болью, страданием, яростью и … любовью. Бархатно-синий и золотисто-черный. Тела завибрировали.

– Ты-ы! – взвыл голос из открытого рта Егора. Но это был не его голос, а смутно-знакомого мне существа, он был наполнен усталостью и ожиданием. – Я знал, что здесь что-то не так! Все пошло не так, как я задумал, мне стоило догадаться, что это ты! – заключительные слова он просто выплюнул.

– Горг, тебе стоит покинуть эти места,– непререкаемо произнес Рауль.

– Х-ха-а, я сто-олько сде-елал,– растягивая слова, говорил он,– столько вложил, чтобы… оставить это,– последние два слова прорычал Егор или Горг.

Его голос изменился до неузнаваемости, создавалось впечатление, что не одно, а несколько существ говорили одновременно. Я стояла позади Рауля и была этому рада, чувствуя себя беззащитной перед Горгом, так как он смотрел на меня жадными, плотоядными глазами, и я не знала, что он собирался со мной сделать. Но что бы то ни было, я чувствовала себя под защитой Рауля; он стоял, обороняя меня, не давая никакой возможности подойти Горгу ближе.

– Я проник в ее существо, я воплотил себя в ее мечты, она моя! – тяжело выдохнул Горг. – Она желала меня, барьер сломан! Она вся, с рождения принадлежит мне!

– Как? – пропищала я, услышав это чудовищное утверждение.

– Спроси у своей матери! – рявкнул на меня Егор, хлестнув холодной синевой своих глаз, как будто тысячи иголочек вонзились в мое тело.

– При чем тут ее мать? – сдержанно вопросил Рауль.

– При том! Она не могла иметь детей и ходила, обращаясь ко всему и всем, моля о ребенке. Никто не хотел слышать ее нытье… Я услышал! И дал ей тебя! – он посмотрел на меня злыми глазами. – Ты принадлежишь мне!

– Нет, Горг, не обманывай сам себя. Помочь страдающей женщине – это было твое решение, и это ни к чему ее не обязывает, тем более ее дочь. Нет такого правила.

– К черту, правила! Она желала меня,– прохрипел Горг, устремляя на меня алчный взгляд,– она ответила на мой поцелу-уй.

Слова стали рассыпаться, превращаясь в звуки, и тело Егора потихоньку таяло и уплывало вверх, как будто он возносился, облекаясь в розовый яркий свет. Рауль тоже стал меняться, но не в физической форме. Вокруг него нарастало сияние, оформляясь в яркий желтый искрящийся купол, который накрыл и меня.

– Ты хочешь помешать мне? – деланно рассмеялся Горг.

Я видела его тело, похожее на ветер, он мерцал розовым цветом драгоценного камня и струился вокруг купола. Причиняя сосущую сердцу боль, память всколыхнула во мне видение черной и страшной космической дыры.

– Послуш-шай, ты знаеш-шь, что я пра-ав, и я возьму свое-е. Оставь девчо-онку, и иди, зализыва-ай раны. Я не потрево-ж-жу тебя, я все еще привязан к тебе,– шипел он, растягивая слова.

Затем, видимо, проявив самообладание, сказал множественным голосом:

– Хотя… ты меня интригуешь и бесишь. Хотел бы я увидеть, где ты обосновался. Неужели здесь? Тесен мир! Или ты выслеживал меня? Где ты пропадал так долго? Ты знаешь, я искал тебя, я был расстроен, что мы повздорили. Но ты как в воду канул, ни намека на след. Неужели папочка постарался со своим святошей? – его голос звучал издевательски оскорбительно. – Он лишил тебя имени, вот в чем была проблема, он хорошо постарался в своей нелепой страсти защитить тебя.

Рауль оставался спокоен и даже не напряжен, выслушивая эти издевки. Его уверенность передалась мне, и я немного расслабилась.

– Послушай, Горг! Эта девушка не будет твоей. Ты забыл самое главное условие, как всегда. Ваши отношения ничем не скреплены, она свободна.

– Что?!– его голос булькнул от возмущения. – Любовь?! Ты опять пытаешься ее протащить? Это… – от слепой ярости он не мог подобрать нужное слово и продолжить свою мысль. Наконец, он прошипел:

– Мер-зо-ость! Вранье-е,– тянул он слова и вдруг взвился ввысь, крутанулся в воздухе, и стремительно понесся вниз.

Полет был похож на хвост кометы, падающей на землю. Он весь искрился синими и розовыми точками, и с силой врезался в купол Рауля. Купол загудел, и по нему пошла вибрация, но он не раскололся от мощного удара Горга. Посыпались еще точечные удары, похожие на то, как дятел долбил дерево. Ни намека на трещину. Мой ужас сменился восторгом. Рауль, все также оставаясь спокойным, поднял руку и из нее высвободился желтый свет, похожий на факел. Он легко вышел за пределы купола и слегка дотронулся до Горга. Его светящееся тело подскочило, и демонстративно рухнуло на землю.

– Ты хочешь убить меня, брат? – вкрадчивым притворным голосом произнес он.

«Все-таки брат»,– промелькнуло в моей голове.

– Я не вправе,– грустно ответил Рауль. – Покинь этот мир, чтобы у меня не было соблазна в этом.

– Хорошо… на время…, но не надейся, что я сдамся. Ты знаешь,– вдруг его голос изменился и стал похож на обычный человеческий голос Егора. – Мне хотелось бы, чтобы ты был рядом со мной и разделил мои замыслы. Ты – единственный, с кем я мог бы поделиться абсолютно всем.

– Оставь мне Марию,– четко произнес слова Рауль.

– Как хочешь,– с готовностью ответил Горг,– бери ее.

Его тело начало густеть, приобретая форму Егора. Контуры не были четкими, они расплывались, как в тумане.

– Мы могли бы быть вместе, хочешь – здесь, хочешь – в другом мире. А хочешь – мы создадим свой. Ты и я – партнеры. Ты своим благоразумием будешь сдерживать мои порывы. Вместе мы сможем достичь многого. И кто знает, может через достаточное количество времени, наш отец простит меня. Мы могли бы когда-нибудь стать вновь единой семьей. Пойми,– убеждал он горячо Рауля,– мы с тобой состоим из одной сущности. Кто, как не я лучше поймет тебя и кто как не ты, лучше знает меня? – в ожидании ответа он замолчал.

– Ты прав,– признал Рауль, и глубина его глаз засветилась опасным огнем. – Лучше нас друг друга никто не знает. И поэтому я говорю тебе – убирайся со своими интригами! Я еле сдерживаю себя, чтобы не причинить тебе вред, и мое терпение не безгранич-чно-о,– его голос тоже стал меняться, превращаясь в шипение,– уходи-и-и или ты-ы узна-аеш-шь о моих-х новых-х спосо-обностях-х!

Страх появился в призрачных синих глазах Егора-Горга. Он стал таять и растворился в воздухе.

– До встречи,– прошипело у меня в голове.

Тон был угрожающим.

                   РАУЛЬ

Рауль повернулся ко мне. Его глаза поблескивали тревогой.

– Ты как? Сильно напугана?

– Сейчас уже лучше,– призналась я.

Быстрая улыбка осветила лицо Рауля, и подействовала на меня успокаивающе.

– Мне придется тебя ненадолго похитить, чтобы сбить со следа Горга. Не возражаешь?

Я отрицательно мотнула головой. После сегодняшних событий ничто уже не могло испугать меня. Рауль внушал мне чувство глубокой безопасности. Я безосновательно доверяла ему, даже отринув тот факт, что он спас меня. Он протянул мне руку, и я вцепилась в нее, не раздумывая.

– Пойдем ко мне,– не предложил, а констатировал, как факт Рауль.

Что-то замерцало около моего лица. Мы сделали шаг вперед и, «клинь», щелкнуло в моих ушах, мы оказались на знакомом мне лугу. Только-только здесь начинался рассвет, было прохладно. Но местные сверчки уже распевали с надеждой, а не с безысходностью. Белый конь стоял рядом с нами, понуро опустив голову, он спал. Держась за руки, мы подошли к жеребцу. Голова его вскинулась, и он коротко заржал.

– Мы опять поедем на коне? – спросила я.

– Да. Ты снова боишься? – глаза Рауля изучали мое лицо, стараясь в предрассветном воздухе определить мое настроение.

– Мне просто непривычно, в прошлый раз я сидела на лошади впервые в жизни.

– Я знаю, что тебе пришлось пережить жестокое испытание, но потерпи еще немного, скоро мы будем дома.

Обхватив шею коняги, он потянул его вниз, и тот снова упал на колени передо мной. Рауль помог мне залезть на него и сам вскочил позади меня.

– Держись за гриву, а я буду придерживать тебя сзади,– тихонько подсказал мне мой спаситель.

Его забота очень успокаивала. Рауль сжал бока коня ногами, и мы поскакали. В этот раз я обратила внимание на странную поступь коня, мы не подскакивали на нем, а раскачивались из стороны в сторону. Я уныло поинтересовалась:

– Рауль, почему он так странно скачет, не как все лошади?

– Он иноходец, Маша.

– О, я только читала об этом, но никогда не видела.

В этот раз мы доехали быстрей. Около замка стоял плечистый молодой мужчина, и по его торопливой походке было заметно, что он заждался нас. Скакун остановился рядом с ним, и мужчина схватил его за шею, ближе к холке. Рауль спрыгнул на землю и, повернувшись ко мне, протянул руки, ожидая, что я в них спрыгну. Я не обманула ожиданий, и буквально свалилась на него. Он даже не покачнулся, и крепко подхватив меня, поставил на землю.

– Маша, это мой помощник, Рикро,– указал Рауль на молодого мужчину. – Рикро, это Мария.

Рикро в безмолвном почтении склонил голову, и пошел впереди нас. Его сильная и высокая фигура привлекала к себе внимание, а легкая походка придавала движениям непринужденность. На губах мужчины играла улыбка. Он распахнул перед нами дверь в замок и провел нас прямо по коридору к огромным дубовым дверям, в тот зал, где Рауль угощал меня ужином.

Что ж, и снова все было по-прежнему. Зал поразил меня своим пространством и красотой. Свет в этот раз не просачивался сквозь стены, а сосредоточился на них, отчего на светло-сиреневых камнях плясали его отблески. На столе опять стояло несколько блюд. Рауль предложил мне, тепло улыбнувшись:

– Давай перекусим. Легкий завтрак, чтоб снять напряжение. А потом ты отдохнешь.

– Рауль, я волнуюсь за родителей. Уже рассвет, а они не знают, где я. Они, наверное, с ума сходят.

– Ты забыла, Маша, что ты на моей Земле, здесь время течет по-другому. У меня рассвет, у тебя вечер. Пока ты здесь, в твоем мире время не сдвинется ни на секунду. Расслабься и отдохни, домой ты попадешь вовремя, никто не заметит твоего отсутствия.

Должно быть это правда, я вспомнила, как в прошлый раз попала домой вовремя. Тогда отлично, у меня есть масса времени, чтобы успокоиться и удовлетворить свое любопытство. С чего начать? Но мысли тупо разбегались, и Рауль не дал такой возможности.

– Мария, прошу,– он указал на место за столом.

Я присела, Рауль расположился напротив. По-моему у меня дежавю. Подошел Рикро и налил нам в бокалы напиток, потом наполнил мою тарелку каким-то кушаньем и удалился, не проронив ни слова.

– Кто он? Почему он не разговаривает?

Рауль, казалось, смутился.

– Не знаю, как объяснить это, поймешь ли ты,– медленно заговорил Рауль, потом добавил,– надеюсь, что со временем поймешь. Рикро мой слуга, очень верный, служить мне – его смысл жизни. Учти, это не мое желание, а его,– он посмотрел мне в лицо, оценивая реакцию на сказанное.

Что мне было ответить на это? Какой-то оттенок феодализма здесь присутствовал, благодаря замку не в последнюю очередь. Но это его мир и его правила, и я их не знала, чтобы правильно судить об этом. В данный момент меня волновала собственная судьба. Я согласно кивнула Раулю в ответ на его слова и спросила о том, что касалось меня непосредственно:

– Ты мне расскажешь о Горге? Что он хотел…– я запнулась,– от меня?

– Ты ешь, пожалуйста, а я попробую объяснить. Во-первых, прости меня за то, что подверг тебя опасности.

Я удивленно перебила:

– По-моему, это Горг сделал, а не ты. Ты спас меня, а я даже не поблагодарила тебя. Спасибо тебе большое,– я старалась, чтоб он услышал в моих словах искренность и признательность, которую я испытывала.

– Да-а,– недовольно протянул он,– но я пришел слишком поздно, ты могла пострадать. Понимаешь, я догадывался о его намереньях. Меня задержало только то, что он действовал не традиционным способом. Я не понимал поэтому, что ему от тебя нужно.

– А что ему было нужно? – замирая от страха, прошептала я.

– Я только догадываюсь о его намереньях, как я уже и сказал. Обычно он не бывает в плотской форме, ты его уже видела и имеешь об этом представление. Поэтому меня поставило в тупик его человеческое преображение… Мария, … как бы ни напугать тебя… дело в том, что ты уже встречалась с ним в его духовном обличье, и он заявил о своих правах на тебя, назвав себя твоим мужем.

От этой новости я впала в оцепенение. Меня тут же окутал холод, и ладони покрылись липким холодным потом. В глазах внезапно быстро потемнело, без шуток угрожая потерей сознания. В моей памяти всколыхнулся образ – мое тело, висящее над черной дырой. Рауль тут же отреагировал на мое состояние. Он мгновенно оказался рядом со мной, подставляя ко рту бокал с напитком.

– Глотни, это поможет тебе.

Я с усилием сделала глоток. Затем я ощутила сильную жажду и, отобрав бокал из рук Рауля, быстро осушила его. Рауль наполнил его снова и опять сказал:

– Тебе надо поесть. Пожалуйста. Я знаю, что сейчас тебе нелегко, но надо восстановить твои силы. Постараюсь не пугать тебя больше.

– Нет, я хочу знать,– я упрямо покачала головой,– зачем я ему. Это мучает меня больше, чем страх.

– Если ты не будешь есть, я больше ничего не скажу. Или ты боишься, что еда отравлена? – попробовал разрядить обстановку Рауль.

Воспоминание о первом с ним ужине вызвало на моем лице вымученную улыбку. Я подцепила вилкой что-то из своей тарелки. В ожидании рассказа Рауля, я медленно двигала челюстями.

– Ты, наверное, уже поняла, Маша, что я и Горг не люди. Мы только так выглядим. Пожалуй, это впервые. Мы предпочитаем свои тела, это, несомненно, удобнее. У меня сложились особые обстоятельства, чтобы быть в этом теле. Это не мое желание, а необходимость, хотя и временная. Но решение Горга обрести человеческое тело поставило меня в тупик. У него к людям двойственные чувства. С одной стороны, он презирает их за слабости, с другой стороны, он им дико завидует. Это касается вопросов воспроизводства себе подобных. Видишь ли, наше духовное или энергетическое тело не способно порождать новую жизнь. У нас не существует разделения полов. Мы можем создавать жизни, но на это способны только те, кто достиг определенных нравственных, умственных высот. Мы должны стать зрелыми во всех отношениях. На это может уйти очень много времени. Горгу захотелось обойтись без этого. На протяжении очень долгого времени, он игнорировал законы нашего жизненного уклада, пытаясь породить новую жизнь. Он испробовал пару вариантов, к сожалению, прибегая и к моей помощи. И я теперь очень сожалею об этом. Этот путь ведет только к разочарованию и гибели.

Рауль в задумчивости замолчал, вспоминая им пережитое. На его лице застыла глубокая грусть, темные глаза были заполнены скорбью.

– Теперь ничего не исправить. Пропустим эту историю и вернемся к твоей. Это область предположений, как я и говорил. Возможно, Горг, взяв себе человеческое тело, решил создать новую жизнь, используя это тело. Не знаю, как бы он все устроил, но это могло бы убить тебя, если не сразу, то впоследствии.

– Он хотел от меня ребенка? – в моем голосе послышались истерические нотки.

– Я не знаю, Маша, раньше он действовал по-другому,– устало и с огорчением произнес Рауль. – Есть два пути: либо он хотел получить ребенка традиционным, человеческим способом; либо он хотел преобразовать ваши тела во что-то новое. И то, и другое практически невозможно, это может привести не только к твоей гибели, но и его.

Мне было очень сложно понять все эти механизмы, но суть я уловила. Столько много информации, которую трудно осмыслить, мой мозг отказывался разбираться с этим. Пережитый стресс начал сказываться на мне. Мои ресницы устало хлопали, все чаще и чаще, и мои мысли стали вращаться вокруг обыденных вещей. Доев незнакомое кушанье, я безразлично спросила:

– Что это было за блюдо?

– Возможно трюфели,– рассеянно предположил Рауль.

– О, буду знать, мне понравилось, спасибо,– я отхлебнула из бокала и почувствовала неодолимую тягу ко сну.

– Маша, пойдем, я отведу тебя в твою комнату, ты засыпаешь.

У меня не было сил ни говорить, ни спорить, поэтому я тут же встала и пошла за Раулем, покачиваясь от усталости. Единственное, что могло меня взволновать, это то, что я могла проснуться в собственном доме и в собственной постели, как случилось в прошлый мой раз, после посещения его мира. Мне хотелось остаться с ним, под его защитой на какое-то время, чтобы мои страхи улеглись, чтобы поближе узнать Рауля и его Землю, и самое главное – получить ответы на множество вопросов, которые я не успела еще задать.

Рауль привел меня в комнату с огромной деревянной кроватью и балдахином наверху. Я тихонько засмеялась, удивившись, что могу это сделать после сегодняшнего вечера. На такой кровати, наверное, спали французские короли времен Людовика XIV.

– Отдыхай, Мария. Никто не потревожит тебя. Все, что тебе нужно ты найдешь здесь; в соседней комнате ванная. Если что-то понадобится, позвони в колокольчик,– он улыбнулся мне,– как в кино, все просто. Твою горничную зовут Лелия.

– Рауль, ты не исчезнешь? Я хочу остаться у тебя.

Мне не хотелось расставаться с ним даже для сна. Почему-то он внушал мне чувство глубокой безопасности.

– Так и будет,– заверил он меня. – Спокойной ночи, Маша,– и поцеловал меня в лоб, как маленького ребенка.

Когда он вышел из комнаты, сон просто сокрушил меня. Я, не раздеваясь, прилегла на край кровати и тут же провалилась в практически бессознательное состояние, и мне ничего не снилось.

Проснулась я сразу, с ясной головой. Было уже светло, и свет просачивался сквозь стены, отчего они казались полупрозрачными. Из чего же сделаны эти стены? Я поднялась с кровати и осмотрела комнату. Всю боковую стену занимал шкаф. Деревянный стол, стулья, два кресла и зеркало с туалетным столиком, смотрелись изящно и красиво, привнося особый уют. С любопытством я заглянула в соседнюю комнатку и обнаружила в ней туалет и ванну. То, что нужно. Мне просто необходимо было принять душ и привести себя в порядок.

Завернувшись в пушистое полотенце, я вышла из душа и подошла к зеркалу. В отражении серых глаз плескались смятение и тревога. Я потянула с туалетного столика новенькую расческу, присела на пуфик перед зеркалом, и стала приводить спутанные волосы в порядок.

Почему мне так грустно? Я вспомнила Егора. Могла ли я знать, что наши отношения закончатся страшной мистификацией? Парень моей мечты вдруг превратился в бестелесного монстра, который планировал использовать меня или мое тело в своих сомнительных целях. Не было любви, не было привязанности и симпатии, был непонятный мне расчет. Страшное опустошение и одиночество, острое чувство никчемности охватили меня. Слезы стали жечь мне глаза и безудержно покатились по лицу. Даже вытирать их незачем, пусть катятся, унося с собой мою боль. Мне не хотелось домой к родителям, мне не хотелось выходить из комнаты, не хотелось кого-то видеть. Несмотря на то, что я по-прежнему находилась не в своей реальности, с неизвестными мне существами, я не желала отсюда выходить. Вот бы спрятаться здесь, чтоб никто меня не смог увидеть.

Вернувшись к своей кровати, я свернулась на ней тугим клубочком и натянула полотенце на ноги. Я не собиралась одеваться, тем более что у меня не было во что переодеться, не хотела шевелиться. Я лежала, и горючие слезы стекали на подушку, я беззвучно плакала. Хорошо бы опять заснуть, а когда проснусь, чтобы навсегда забыть о том, что произошло со мной. Через какое-то время моя грусть прошла, но на смену ей пришел стыд и разочарование, и слезы с новой силой потекли по щекам.