Заповедник динозавров

Водная гладь заволновалась, забурлила, и над поверхностью озера показалась змееподобная голова рептилии на длинной чешуйчатой шее.

– Теперь ты веришь? – шепотом осведомился Чабан у своего спутника.

– Могу ли я, представитель современной науки, верить в то, что наука отрицает? – не без укора ответил Аналитик.

Они сидели на каменистом склоне лысой горы. Из расщелины выбивалась жухлая, до хруста высохшая трава. Такие же вершины образовывали замкнутую цепочку. Внизу, словно в чаше, лежало большое продолговатое озеро, обрамленное каемкой высокого, густого камыша. Сейчас в озере резвился огромный динозавр.

Вот чудище взбрыкнуло энергичнее и на миг показалось над водой во всей своей красе. Зрелище было не для слабонервных, но Аналитик и ухом не повел, хотя попал сюда впервые.

– А почему твоя наука отрицает то, что существует на самом деле? – простодушно поинтересовался Чабан.

– С чего ты решил, что это существует на самом деле? – усмехнулся Аналитик.

– Да вот же! – Чабан вытянул перед собой руку.

– Эх, дорогой друг… – с мудрой, всепрощающей улыбкой отозвался Аналитик. – Ты не стал бы так утверждать, если бы занял строго научную платформу. Ну, посуди сам. Какова должна быть минимальная численность стада, чтобы продолжить род?

– Баран да овца.

– Вот и ошибаешься: несколько тысяч особей! А разве это озеро в состоянии прокормить такую уйму динозавров?

– Насчет тысяч врать не стану, а двух-трех прокормит, это точно, – упрямо стоял на своем Чабан.

– Не могут две-три особи продолжить род! – в сердцах воскликнул Аналитик. – Не могут, понимаешь?! Вымрут! Они уже давным-давно вымерли бы!

– Но ведь живут!

Между тем, загадочный гигант, будто дразня, принялся молотить по воде мощным хвостом.

– Сейчас я тебе объясню популярно, – переменил тактику Аналитик. – Дело в том, что в озере ничего нет. Да-да, ничего и никого! Ты спросишь, почему же в таком случае мы вроде бы видим это существо? Отвечаю: оптический обман! Мираж! Вероятно, по склону соседней горы ползет маленькая ящерка, но в результате преломления солнечных лучей в нагретом воздухе она представляется нам огромным чудовищем. Науке известны подобные парадоксы.

– Да ведь я вижу его каждый день!

– Так что же? Главное – твердо стоять на научной почве. Тогда тебя не смутят никакие лже-видения. Не исключено также, что на этом склоне растет дурман-трава, действующая на наше подсознание. По озеру плавает какая-нибудь головешка, а воспаленное воображение рисует образ страшной рептилии. Могу поспорить, что если каждый из нас начнет описывать это видение, то результаты будут существенно разниться, ибо у каждого из нас свое, сугубо индивидуальное воображение. Я, например, вроде бы ясно вижу, что у этого, как ты его называешь, водяного змея вдоль спины идут два ряда гигантских шиповатых плавников, хвост заканчивается двумя рогатинами, шея напоминает утолщенный живой шланг, а голова вытянута и приплюснута. Странно, конечно, что мое сознание породило именно такой образ, абсолютно неизвестный специалистам.

– Так оно и есть, – охотно согласился Чабан. – И голова, и шея, и хвост, и плавники – всё так, как ты говоришь. Я тоже это вижу.

Аналитик был весьма раздосадован этим ответом.

– Совпадение наших впечатлений не делает мираж действительностью, но означает, что дурман действует весьма коварно. Берегись, мой друг, и бывай здесь реже, не то станешь пленником этого проклятого зелья!

– Нет здесь никакого зелья! – Чабан сорвал пучок сухой травы. – Знаешь, сколько лет я пасу овец на этих склонах?

– Ну и упрямец же ты! – покачал головой Аналитик. – Собственные предрассудки тебе дороже истины! Ну, пусть не дурман, пусть что-то другое… Например, ультрафиолетовое излучение солнца. Слыхал легенду о Летучем Голландце? Морякам тоже чудились разные ужасы, вроде гигантского осьминога, они в панике бросались за борт и гибли в пучине, хотя на самом деле это был пучок водорослей. Ультрафиолетовые лучи способны вызывать сильнейшие галлюцинации, мой друг! А летающие тарелки? Сколько раз мы слышали…

В этот момент рядом с первым чудовищем из глубины вынырнуло второе, и они вдвоем подняли такую кутерьму, что, казалось, сейчас расплещут всё озеро.

– Ишь, как действует дьявольское излучение! – пробормотал Аналитик, энергично массируя виски. – Не будь я так закален в дискуссиях, глядишь, и сам поверил бы… Но я же знаю, знаю, – твердил он, как заклинание, – что всё это происходит лишь в моем подсознании…

– Глазам ты не веришь, – заключил Чабан. – Ну, а рукам? Если хочешь, можешь погладить водяных змеев, когда они выберутся на бережок погреться. Не бойся, людей они не трогают, смирные.

– Осязание, как и зрение, всего лишь одно из наших чувств, – объяснил Аналитик. – Если могут обмануть глаза, то руки обманут еще вернее.

– Что нужно для того, чтобы ты поверил?

– Ну, во-первых, строгая научная теория.

– Значит, теории ты веришь больше, чем глазам и рукам?

– Разумеется! Иначе легко впасть в мистику.

– Так придумай теорию! Вот про них… – Чабан кивнул в сторону озера.

– Придумай… – усмехнулся Аналитик. – Нет, мой друг! Я человек практичный. И гробить свою жизнь на создание сомнительных теорий не намерен.

Чабан вздохнул:

– Кто же из нас упрямец? Ладно, уходим.

Поднявшись с камня, оба двинулись по слону вверх. На самом гребне Аналитик остановился и обернулся. Водная гладь была совершенно пустынна.

– Я же говорил! – торжествующе воскликнул он. – Обман зрения!

Чабан потянул его за рукав:

– Погляди-ка лучше туда…

На соседней вершине мирно паслось диковинное животное, похожее на трехглавого дракона.

– Мираж! Ультрафиолет! Наваждение! – мотнул головой Аналитик и быстро зашагал прочь.

Больше он не оглядывался.

А в последующем никогда не возвращался сюда – в заповедник динозавров.

По следам людоеда

Леопард, ставший людоедом, еще более опасен, чем даже тигр-людоед, ибо обладает поистине мистической способностью подкрадываться к жертве и убивать ее совершенно бесшумно. В северной Индии, там, где сливаются воды Мандакини и Алакнанды, образуя священный Ганг, до сих пор помнят о так называемом “Рудрапраягском леопарде”. Этот хищник за период с 9 июня 1918 года по 14 апреля 1926 года только по официальной статистике загрыз 125 человек. Пятнистый монстр избегал самых хитроумных ловушек и нередко охотился за теми, кто пытался уничтожить его.

Но однажды по следам леопарда-людоеда отправился истинный профессионал…

В сельской администрации Индии существует уникальная должность – патвари. Так называют чиновника, который регистрирует в подведомственных ему деревнях случаи гибели людей от нападений диких животных или укусов ядовитых змей и насекомых. Именно патвари проводит осмотр места происшествия и дает заключение о причине смерти жертвы.

С лета 1918 года патвари ряда населенных пунктов Гарвала сообщили своему начальству о появлении страшного леопарда-людоеда. Останки первых жертв хищника были обнаружены вблизи Рудрапраяга – места слияния двух рек. Молва быстро окрестили пятнистого убийцу “Радрапраягским леопардом-людоедом”. Под таким названием зверь вскоре попал в рубрику происшествий ведущих газет всех пяти континентов, привлекая к себе внимание читателей на протяжении почти восьми лет.

Гарвал – гористая, покрытая густыми джунглями территория, по которой разбросаны уединенные деревеньки, нередко связанные между собой лишь лесными тропами да висячими мостами. Здесь, на площади в 500 квадратных миль во времена описываемых событий проживало порядка 50 тысяч жителей. Кроме того, через Гарвал проходили маршруты паломников, которые направлялись к священным для каждого индуса истокам Ганга. Паломники обычно передвигались группами, непременно босиком, нередко устраивая ночлег на открытом воздухе. За год дорогами Гарвала проходило свыше 60 тысяч паломников.

У леопарда были неограниченные возможности выбирать себе жертву, что называется, по вкусу…

…Два приятеля-соседа, собравшись вместе, курили кальян, передавая его друг другу. В комнате было темно, и лишь уголек кальяна слегка рассеивал мрак. В помещение с улицы вела единственная дверь, которая была притворена, но не заперта, поскольку раньше в этой деревне леопард-убийца не появлялся.

Беседа друзей текла по-восточному неторопливо, но вот при передаче кальяна, из того выпал уголек. Собирая тлеющую золу, хозяин дома наклонился, а когда снова поднял голову, то увидел, что дверь в комнату распахнута настежь. На улице взошла луна, и в ее свете мужчина различил силуэт леопарда, который УЖЕ тащил на себе тело его друга.

“Клянусь вам, я не слышал даже легкого вскрика, хотя мой друг сидел от меня на расстоянии вытянутой руки, – рассказывал позднее этот человек. – Я не слышал, как вошел леопард, как он напал на моего друга, а затем понес его. Ничем нельзя уже было помочь, и, подождав немного, я подполз к двери, быстро закрыл ее и запер”.

В другой деревне у больной женщины остались на ночь две ее подруги. В одной из комнат имелась узкая и высоко расположенная прорезь, служившая окном. Ее почти целиком закрывал большой медный сосуд с питьевой водой для больной. Все наружные двери в доме были не только надежно заперты, но и дополнительно укреплены.

Ночью раздался шум от падения с окна медного сосуда.

Зажгли лампу.

Больная лежала на полу у стены, а на ее горле зияли глубокие раны от клыков.

Дознание, проведенное утром патвари, показало, что леопард проник ночью в дом через узкое окно, даже не задев медного сосуда. Хищник неспешно обошел весь дом, выбрал жертву, убил ее и дотащил до стены, и всё это настолько бесшумно, что никто в доме не проснулся. И лишь при попытке протащить тело через узкое окно, леопард сбил тяжелый сосуд, после чего скрылся.

…Приближался вечер, когда группа паломников достигла небольшой, одиноко стоявшей торговой лавки. Лавочник принялся горячо убеждать путников, что его лавка слишком мала для всех, и предложил им пройти еще четыре мили до места, где имелось достаточно просторное убежище. Но люди слишком устали и намеревались переночевать именно здесь.

Во время их спора к лавке подошел некий садху (аскет, отшельник, часто в значении “святой”). Он предложил лавочнику предоставить убежище женщинам, заявив, что будет спать на помосте вместе с мужчинами-паломниками, а если, мол, поблизости появится леопард, то он, садху, схватит его за разверстую пасть и разорвет пополам.

Волей-неволей лавочнику пришлось уступить. Женщины ушли в дом, а десять мужчин улеглись в ряд на помосте, причем садху расположился в середине.

Утром садху не оказалось на месте. Его постель была смята и покрыта пятнами крови. Кровавые следы вели через поля к меже, на которой лежал наполовину съеденный труп несчастного.

Никто из паломников ночью не слышал ни звука. Зато сейчас все вспомнили хвастливые речи садху и пришли к выводу, что леопард выбрал его не случайно.

Слухи о подобных происшествиях разлетались мгновенно и приводили к тому, что ужас воцарился по всему Гарвалу. Едва солнце приближалось к горизонту, как люди заканчивали свои дела и спешили укрыться за крепко запертыми дверьми. Многие поставили у себя вторые двери и дополнительные засовы. Но и за крепкими запорами многие дрожали от страха, опасаясь даже мысленно привлечь внимание ужасного монстра.

Нельзя сказать, что колониальные власти тогдашней Индии не принимали мер по ликвидации опасного зверя-людоеда. За его уничтожение была объявлена весьма значительная награда: десять тысяч рупий плюс доходы с двух деревень. Приглашались лучшие местные охотники – шикари, которым на период охоты устанавливалось высокое жалованье. В прессе появилось обращение ко всем спортсменам Индии с просьбой включиться в охоту на людоеда. На подходах к деревням и вдоль дорог было расставлено множество хитроумных ловушек, а патвари были снабжены сильнодействующими ядами для закладки в человеческие трупы, к которым леопард имел обыкновение возвращаться.

Летом 1921 года к большой охоте подключились два молодых британских офицера. Они устроили засаду возле рудрапраягского подвесного моста. Два месяца офицеры подстерегали добычу. И вот зверь появился на мосту. Охотники открыли по нему стрельбу. Зверь, однако, убежал, оставляя за собой кровавые следы. Предполагалось, что он смертельно ранен. И вправду, наступило шестимесячное затишье. Но надежды оказались тщетными. Вскоре людоед снова начал убивать. (Уже позднее выяснилось, что лишь одна пуля слегка задела подушечку левой задней лапы леопарда, а все остальные пролетели мимо.)

В другой раз леопард попался в клетку-ловушку. Но поймавшие его индусы не отважились прикончить хищника, опасаясь, что души убитых им людей станут являться им по ночам. Послали за индийцем-христианином, который жил в дальней деревне. Тем временем леопард раскопал землю под ловушкой, выскочил на волю и убежал.

В третий раз охотники обнаружили, что леопард скрылся в пещере. Люди быстро завалили вход камнями и колючим кустарником. Постепенно к пещере начали сходиться любопытные. На пятый день толпа возросла до пятисот человек. Зверь ничем не выдавал своего присутствия. Тогда какой-то важный деревенский чиновник презрительно изрек: “В этой пещере нет никакого леопарда! Это выдумки!” С этими словами он разбросал камни и растащил кустарник. Едва образовался проход, как из пещеры выскочил леопард. Люди с ужасом бросились врассыпную. Леопард же без помех скрылся в густых зарослях.

Это был поистине неуловимый зверь.

Летом 1925 года по просьбе У.Ибботсона, советника губернатора Соединенных провинций, к охоте на людоеда подключился известный в Индии следопыт Джим Корбетт.

К этому времени на счету леопарда было 110 жертв, причем пик нападений приходился на предыдущие четыре года. Фактически матерый хищник совершал по убийству в каждые две недели.

Уже было известно, что это очень крупный самец, далеко не первой молодости, но обладающий громадной силой. Однажды он убил взрослого мужчину в его собственном доме, а затем легко пронес свою жертву две мили вверх по очень крутому склону и далее две мили вниз через густые заросли. Был свидетель, видевший, как в другой раз леопард прыгнул с трехметровой высоты, удерживая на себе тело убитой им женщины, и, приземлившись после прыжка, даже не выпустил свою добычу из пасти!

Прибыв на место, Корбетт побеседовал со свидетелями и родственниками погибших, изучил окрестности, выискивая тропы людоеда.

Вскоре охотник приметил, что ареал обитания леопарда делится примерно пополам рекой Алакнандой. Леопард словно следовал некоему графику: поохотившись на одной стороне реки, он вскоре перебирался на другую. Местные жители были уверены, что леопард преодолевает реку вплавь. Однако Корбетт пришел к выводу, что зверь не отважился бы броситься в холодные, как лед, воды реки, текущей с гор. Скорее всего, людоед пересекал водный поток по ночам по одному из висячих мостов.

Это предположение навело охотника на мысль устроить засаду у реки. На тридцатимильном отрезке реки, где хозяйничал леопард, имелось всего два моста. Корбетт договорился, что проходы через дальний мост будут закрывать на ночь колючим кустарником. Сам же он дежурил с ружьем на башне левого берега Рудрапраягского моста. Фактически это была высокая скала с крохотной плоской площадкой наверху, куда вела шаткая бамбуковая лестница. Подъем на площадку требовал поистине акробатической ловкости. Но и наверху было тревожно. По ночам дул яростный ветер, грозя сбросить со скалы в ледяные воды Алакнанды. Вдобавок, ни минуты покоя не давали целые полчища маленьких кусачих муравьев.

Двадцать ночей подряд провел на неуютной скале терпеливый охотник, но тщетно. Леопард так и не появился. Он словно чуял источник опасности.

Вскоре Корбетт получил известие, что в одной из ближайших деревень леопард убил корову. Охотник тотчас отправился на место. Патвари провел его по деревне, показав следы когтей леопарда на многих дверях и окнах. Зверь, несомненно, намеревался добраться до человечины, но, не найдя ни одной лазейки, напал на корову. Не сумев, однако, протащить массивную тушу через дверь, хищник до отвала насытился на месте и ушел. Была надежда, что он вернется к добыче и на вторую ночь.

Устроили засаду, но леопард так и не появился.

Зато через несколько дней пришло известие, что корова убита в другой деревне. Судя по “почерку”, это был всё тот же леопард-людоед.

Как раз в этот период на помощь к Корбетту приехал Ибботсон и привез с собой капкан особой конструкции. Это были огромные стальные челюсти с острыми зубьями, приводившиеся в действие двумя мощными пружинами. Чтобы раскрыть этот капкан, требовались усилия двух человек.

Охотники замаскировали капкан на леопардовой тропе, закрепив его цепью и крепким колом, вбитым в землю, а сами влезли на высокий стог сена неподалеку.

Спустя час после наступления темноты, с тропы раздался бешеный рев раненого зверя. Корбетт зажег фонарь, и в его свете охотники увидали крупного леопарда, вставшего на дыбы. Капкан висел на его передних лапах. Не теряя времени, Корбетт выстрелил. По злой иронии судьбы, пуля попала в звено цепи и разорвала его.

Леопард огромными прыжками помчался в заросли, таща капкан перед собой.

Охотники бросились за ним, так как были уверены, что с капканом ему далеко не уйти.

И точно, за выступом скалы они увидели лежавшего зверя, который злобно рычал. Корбетт прицелился и выстрелил. Пуля крупного калибра сразила хищника наповал.

С утра все окрестные деревни охватило радостное ликование. Люди смеялись и радовались обретенной свободе.

Один Корбетт выглядел озабоченным. В нем крепла уверенность, что убит другой леопард, а не людоед. Он попросил патвари передать сельчанам, чтобы те не снижали мер безопасности. Но к этому предостережению никто так и не прислушался. В эту ночь люди опять спали с открытой дверью, беспечно выходили с наступлением темноты во двор.

А на следующее утро пришло сообщение, что на той стороне реки людоед загрыз женщину.

Убита была молодая, красивая женщина. Вечером она вышла во двор, где ее уже караулил леопард. Как всегда, нападение было беззвучным. Несчастная даже вскрикнуть не успела. В доме обеспокоились ее длительным отсутствием, но выйти побоялись, напротив, закрылись на все засовы.

Леопард оттащил жертву далеко в джунгли и там совершил свой людоедский ритуал. Он сорвал с жертвы все одежды, затем вылизал тело с головы до ног, после чего приступил к пиршеству. Но под утро шум в деревне и барабанный бой, видимо, вспугнули его, и зверь ушел, не наевшись. Можно было предположить, что в ближайшую ночь хищник захочет продолжить трапезу.

Невдалеке от этого места, у подножья холма, рос невысокий дуб. В его развилках и расположились на ночь Корбетт и Ибботсон.

Леопард появился неожиданно. Он буквально крался к своей добыче, словно чуя поблизости вооруженных людей. Уже стемнело, изображения сделались нечеткими. В этих условиях даже от ружья с оптическим прицелом было немного толку. Но охотники запаслись источниками света. Однако чтобы воспользоваться ими, требовалось приблизиться к хищнику.