Гарольд не ответил, он был взбудоражен путешествием на планету, которой правит его семья и о которой он много слышал и видел в симуляторе.

Семья прибыла в свою Земную соту. В этот раз Рональд с нетерпением ждал, когда они пересекут границу и окажутся там, где живут люди. В последнее время его часто охватывала тоска, наверное, это зовется ностальгией… Если бы еще не причина, по которой им надо было переместиться в соседнюю соту… «Бедный мальчик, он не знает, что его ждет охота на загнанного животного, затем и на человека… Ну, пока второе еще рано. Через год, когда психика привыкнет к жестокому обращению: ранить животного и наблюдать как оно мучается, захлебываясь в крови, хлещущей из перерезанного горла…» – с сожалением подумал Рональд, глядя на радостного Гарольда.

Охота началась. Несколько человек из свиты хорошо знали свое дело. На этот раз взрослые из правящей семьи не присутствовали, они остались в своей соте, для них и там хватало развлечений. Им поставляли «человеческий материал» в любом количестве. На верхних уровнях управления все повязаны, на прислужников всегда собирался компромат. Самой семье это было не нужно, там другое сознание и мышление, ими манипулировать не получится. Семья неприкасаема. Обслуживающий персонал жил на острове и подписывал контракт, по которому им запрещено было что-либо рассказывать о своей работе. В любом случае они уже никогда не могли вернуться в свой мир. Это то, о чем никто из них не догадывался.

Гарольд зажмурил глаза.

– Смотри! Открой глаза, Гар, – стыдила его сестра Люция, – ты же не трус!

Рональд уже привык к таким сценам, но его каждый раз поташнивало. «Удивительно, как они подменяют понятия: ты трус, если не принимаешь жестокость…» – думал он, пытаясь сконцентрироваться на внутренних мыслях, чтобы избежать наблюдение внешних событий. Рональд заметил, что девочки были намного выносливее, вернее жестче, чем мальчики в этой семье. Как бы он не старался не быть вовлеченным в происходящее действие, как наставнику детей, ему приходилось наблюдать за ними. Люция, старше своего брата на два года, спокойно, не отводя глаз, даже, как показалось наставнику, с долей любопытства наблюдала за агонизирующим животным. Нет, не показалось. Девочка, приподняв подол шуршащего платья, взяла нож, подошла к косуле и вонзила его по рукоятку, наблюдая как струйка крови еще сильнее хлестнула из раны. Она безразлично взглянула на свои руки, испачканные в крови. «Вот она, потеря невинности», – подумал опечаленный Рональд. Ему стало жаль Гарольда, который выходит из детского возраста и скоро будет «достойным членом» правящей династии.

Скоро Гарольд не будет относиться к Люции как к сестре. Они роднятся, ( в человеческом понимании это понятие стерто) между своими – несколькими правящими династиями, заключают союзы, чтобы не было вырождения. Но если встанет необходимость продолжить власть и не будет наследника, то их готовили к тому, чтобы род продолжили брат с сестрой. К кровосмешению с людьми прибегали только их ставленники в человеческом мире – королевские семьи, чтобы избежать генетического вырождения. Для этого королевские семьи иногда принимают в свой узкий круг женщин с человеческим ДНК. У них самих геном смешанный, превалирует рептильный. Они присматривают подходящую невесту, воспитанную в пуританском стиле, но в душе развратную – это ей поможет быстро адаптироваться в семье. Надо ей человеческих страстей – пожалуйста, с конюхом… только, чтобы внешне все было шито-крыто. Обычный человек сказал бы на это: «Гниль изнутри». Но дело в том, что правящие круги не апеллируют такими понятиями, как «мораль и нравственность», у них иное мышление.

От печальных мыслей Рональда отвлекли приближающиеся к ним всадники. Дама первой спрыгнула с красивого черного жеребца и стянула с себя маску. Это была мать детей, Евгения. За ней спешился ее брат, отец детей Вернон. Он ловко стреножил две лошади. По их нарядам, эмблемой на седлах в виде королевской голубой с золотом лилии, окружающего леса и замков, которые они встречали на пути, Рональд сделал вывод, что охота на этот раз проходит на территории Франции. Евгения, очевидно, осталась довольна результатом охоты и обучением детей. Она хладнокровно, без материнского тепла, три раза похлопала кончиками своих изящных пальцев в обтягивающих кожаных светло-коричневых перчатках, демонстрируя восхищение Люции. На сына Гарольда она только бросила мимолетный взгляд. Рональд подумал, что если бы он мог описать отношение этой холодной лягушки к своему сыну, он бы подобрал фразу «холодность, граничащая с отвращением». Возможно, сын являлся для нее живым напоминанием ее собственного брата Вернона, под которого ей пришлось лечь… Сам же Вернон не видел никого вокруг кроме своих любимых лошадей. Он любовно похлопывал их по холкам. Егерь протрубил окончание охоты. В ближайшем средневековом замке их ждал изысканный ужин. После обильного угощения Рональд поднялся по крутой узкой лестнице-серпантине в одной из башен замка на самый верх. Неожиданно для себя, он оказался свидетелем телепатического разговора Вернона и Евгении с инопланетной цивилизацией. Похоже канал здесь работал исправно и без перебоев. Вот что услышал Рональд:

– Кажется, у вас выбивают, как вы выражаетесь, почву из под ног. Вы теряете контроль над людьми с планеты Земля.

– Не ваше дело, занимайтесь своими… вам же хотите и дальше получать человеческий материал в обмен на ваши технологии. Мы разрешили забор нескольких тысяч в год, но не больше, иначе будет слишком заметно, мы не сможем затирать следы. Продолжайте ваши эксперименты на своей базе, а на Земле мы сами разберемся.

– Если бы мы не были лишены эмоций, я бы сказала это прозвучало грубо, очень низкие вибрации.

– Нам некогда церемониться. Космическая дипломатия отличается от земной. Кстати, нас так и не принимают в Галактический Совет.

– Но земляне уже присутствуют там.

– Выскочки! Мы древние семьи, а там кто – без роду, без племени! Представители, чтоб их… как только просочились…

– И все же, люди с планеты Земля переходят на новый уровень сознания, этого уже не остановить. Это ново для нашей Галактики и Единый поддержит возвышение и переход.

– Это мы еще посмотрим…

На этом связь оборвалась. Рональд поспешил спуститься вниз в свою комнату. Ночь они провели в замке.

После произошедшего контакта во французском замке, по настоянию Вернона, Евгении пришлось согласиться навестить одну предсказательницу по имени Мцера, к которой обращалась вся Венецианская черная элита. Оставив детей под присмотром Рональда, пользуясь небольшим расстоянием до Венеции, Вернон с Евгенией отправились в путь. В Венеции они взяли черную гондолу, украшенную красно-золотым орнаментом, приказав гондольеру убираться с их глаз. От такого отношения бедняга, вскинув руки, сшиб со своей головы шляпу с красной лентой. Нагнувшись ее поднять, он обнаружил маленький бархатный мешочек, упавший к его ногам. Гондольер растянул веревочки на мешочке и заглянул внутрь, там звякали золотые монеты. Он расплылся в широкой улыбке. «На это ты сможешь купить две гондолы», – услышал он насмехающийся голос. Гондольер слегка согнувшись, помахал рукой отчаливающим. Этим господам было явно наплевать на маленького человечка, дрожащего от счастья, что ему привалила такая удача.

Редкие прохожие, занятые своими обычными делами по приготовлению туристического сезона, не обращали особого внимания на экстравагантную пару в гондоле. На Евгении отлично сидело длинное пышное черное платье с красными деталями, на голове шляпка с вуалью и пером, на лице полумаска с изящными кружевами. Вернон был одет в бархатный черный костюм, обтягивающие лодыжки красные гольфы, белоснежную рубашку с кружевным белым жабо. Его черные длинные волосы спадали на плечи. Венецианцы привыкли к карнавальным костюмам, маскам и прочим атрибутам праздничной вакханалии. А Вернон ловко орудовал веслом, как заправский гондольер, отталкиваясь от дна канала, иногда от стен. Представителям правящих семей не нужно было что-то изучать, все навыки были заложены в них и при необходимости активировались автоматически. Они остановились под невысоким мостом, Вернон пришлось пригнуть голову. Через минуту гондола покачивалась на воде, а пассажиры из нее исчезли. Вернон и Евгения вылезли под мостом из лодки и зашли в небольшую дверцу в каменной стене, невидимую для обычного человека. Они оказались в узком сыром коридоре, пройдя по которому несколько метров очутились в просторном зале.

Высокие потолки, расписанные разноцветными узорами, узкие длинные виражные окна, через которые еле пробивался дневной свет, на каменном полу потертый огромный красно-бежевый ковер, старинный изразцовый камин, а в самом центре зала на невысоком постаменте возвышалось кресло из красного дерева с резными деталями. Вернон и Евгения увидели на подлокотнике, обитом красным бархатом, возлежащую руку с пальцами, усыпанными перстнями с огромными драгоценными камнями. По одному этому, прибывшие могли понять власть восседавшей на старинном кресле, которая измерялась не столько в денежном эквиваленте, сколько в статусе той, что сидела спиной к ним. Вернон и Евгения прошли и увидели древнюю старуху, но от которой исходила духовная мощь. Что перед ними была сама провидица Мцера не вызывало сомнений. Она невольно вызвала восхищение даже у высокомерных представителей правящей семьи.