Максимке продолжали приносить подарки, так как он обещал, что будет хорошо себя вести, но хорошо он себя не вел. Ему вновь и вновь покупались подарки, и он опять обещал вести себя хорошо, и так продолжалось, и продолжалось. Подарки были хоть и недорогие – преимущественно те самые, которые иногда покупаются родителями во время похода в супермаркет за продуктами, но тем не менее они были. И подороже были, конечно. Мама чувствовала себя виноватой, нервы ее были расшатаны, она «вспыхивала» по каждому пустяку, кричала, но потом обязательно следовали «обнимашки», «целовашки», ну и подарки.

Спустя, наверное, только месяца четыре, как мы с Максимкой вместе, истерики его пошли на убыль, но полностью они, конечно, не исчезли, да и результаты желанные, мной запланированные появились далеко не сразу. Путь пришлось пройти – не выразить словами, какой нелегкий.

Как-то в очередной раз, когда Максимка устроил мне свой «театр со скандалом», я предупредила его, что сейчас придет мама, попросит меня рассказать о том, как он вел себя и будет очень недовольна, услышав о происходящем. Тогда он засмеялся и сказал:

– Да мама все равно простит и все равно потом купит мне игрушку или даст сладости. Мама сделает так, как я захочу. А как я захочу, так и будет.

Мне очень не понравились его смех и его ухмылка, с которыми он произносил эти слова. Да и сказано было так дерзко, да с такой взрослой наглостью и самоуверенностью, что по интонации его голоса мне даже показалось, что говорит не он, а кто-то другой, находящийся одновременно в этом ребенке. Уж слишком не совпадало то, что я перед собой видела, – такого маленького человечка, с тем, как это было озвучено, – нагло и дерзко. Мне даже не по себе стало. Но теперь я знала, насколько наглыми и расчетливыми могут быть дети уже в свои четыре года. И больше скажу – спустя пару лет, посещая очередную семью, я поняла, что такими дети могут быть, еще даже и не достигнув четырех лет. И кто же их такими делает?

Если Максимку будут продолжать воспитывать в том же духе, то результаты будут печальными. Мамой он манипулирует полностью. Крики ее, истерики все равно заканчиваются рано или поздно тем, что она его обнимет, поцелует и даст что-нибудь вкусненькое, так как она чувствует себя виноватой за то, что кричала на него, шлепала и вышвыривала в детскую при очередном скандале.

Я старалась как можно реже жаловаться маме на поведение Максимки: иногда делала это в его присутствии, иногда без него – в зависимости от ситуации. Наладить контакт с ним у меня получалось, и определенного взаимопонимания мы достигли. И действительно, все чаще уже бывали дни, когда особо и жаловаться-то было не на что. Но как-то не выдержала, так как у него пошла новая волна оскорблений, унижений и указаний. Причем, произносилось все это по-хамски и с чувством безнаказанности. Я рассказала о сложившейся ситуации его маме, на что она мне с улыбкой ответила:

– Мне как-то делали гороскоп на Максимку, он же у нас в прошлой жизни был не то повелителем, не то главнокомандующим, подробностей не припомню. Вот мания величия и командный тон так до сих пор и текут по крови его и по нынешнее время проявляются.

Сказано это было с ироничной улыбкой на лице – в присутствии ребенка. Таким образом, и хамское поведение и оскорбления в адрес взрослого человека были оправданы. Ну и после сказанного в присутствии Максимки нам всем потом еще долгое время пришлось бороться с его манией величия, и в первую очередь, самим родителям – что порождали, то и получали.

Когда пришла в эту семью, очень резало слух, что все члены семьи постоянно говорили Максимке о том, что он очень умный, что он самый умный. Да, конечно, детям надо об этом говорить – в меру. Но в данной ситуации это выглядело так, что Максимка самый умный, что как бы само собой подразумевало, что все вокруг совсем не такие умные. Он постоянно повторял, что он самый умный, и каждый раз ждал от меня подтверждения своим словам. Я старалась отвечать корректно и подводила своими ответами к тому, что в его семье все умные, поэтому и он тоже умный.

– И я умная, – говорила я ему. – И твои близкие: мама, папа, брат – тоже умные, но мы же не подходим ко всем и каждому и не говорим, и не рассказываем о том, какие мы умные и что мы самые умные.

Хотела дать понять Максимке, что быть умным – это нормально и что это не повод для хвастовства. Доходило до того, что каждый раз, когда мы приходили то на одну, то на другую детскую площадку, Максимка подходил к сидящим на скамейках людям, дети которых играли на этих самых площадках, и говорил им:

– А вы знаете, я очень умный! Мне все говорят, что я самый умный!

Некоторые не сразу находили, что ответить внезапно подошедшему к ним с такой репликой ребенку. Тогда он тут же абсолютно самоуверенно продолжал:

– А почему вы молчите, ничего мне не отвечаете?

Некоторые отвечали:

– Мальчик, иди-ка ты лучше играй.

Некоторые искоса поглядывали на меня – нетрудно было догадаться, о чем они думали. Другие, ничего не отвечая ребенку, опускали глаза в свои смартфоны, делая вид, что они очень заняты. Ну и, конечно, Максимка не упускал случая говорить каждому ребенку на детской площадке о том, что он самый умный.

Как-то мы все вместе оказались на кухне: Максимка, его старший брат Саша, их мама и я. Папа отдыхал в другой комнате. Максимка, выбрав момент, вдруг внезапно громко, обращаясь при всех именно ко мне, спросил:

– Скажите, а я самый умный?

Немного растерявшись от такой внезапной смены общей темы разговора, я начала ему отвечать:

– Максимка, ну, понимаешь…

Видя, что я замешкалась, он твердым голосом, громко и очень уверенно снова повторил свой вопрос, окинув всех присутствующих при этом хитрым улыбающимся взглядом:

– Нет, вы скажите, да или нет, я самый умный?

В воздухе повисло легкое напряжение: и мама, и Саша, кажется, тоже не были готовы к такому резкому отклонению от общей темы разговора. Быстро сориентировавшись и поняв намерения Максимки, я ответила ему уже более уверенно:

– Максим, здесь, на кухне, присутствует твоя мама – она умная. Здесь твой брат, он тоже умный, папа в соседней комнате – и он умный. И ты, конечно же, умный. Но я не могу сказать, что ты умнее всех, так как люди, которые окружают тебя сейчас, все старше по возрасту и, соответственно, опытнее и умнее тебя. И пойми, подходить ко всем и говорить, что ты самый умный – это неправильно. Воспитанные дети так не должны делать, и уж тем более умные дети так делать не должны.

И ведь не просто так он обратился именно ко мне, а не к маме или брату. Он хотел проверить меня: осмелюсь ли я сказать при его маме то, что говорю ему в нашей личной беседе. А говорила я ему все то же самое. Он никак не мог смириться с тем, что все в его семье восхищаются им, постоянно повторяя, что он самый умный, а вот няня говорит, что он просто умный – и при этом без всякого восхищения. Он был уверен, что в присутствии членов его семьи я обязательно скажу, что, конечно, он самый умный. Он не ожидал, что я отвечу не так, как хотелось ему услышать, и, убедившись, что врасплох меня не застать и что у меня есть свое твердое мнение, независимое от мнения его семьи, не достигнув поставленной цели, молча ретировался в свою комнату. На момент происходящего ему было неполных пять лет.

Вот так дети манипулируют, прощупывают и проверяют тебя на то, какая ты личность. А от этого напрямую будет зависеть и форма вашего дальнейшего общения. Если удалось завоевать уважение ребенка, то дружба и более-менее хорошее поведение с его стороны будут вам обеспечены, если нет – все будет намного сложнее. Мы с Максимкой потом не раз еще проговаривали тему «умников»: я приводила ему различные примеры, как достойно вести себя в обществе, что красиво, а что не очень красиво в поведении людей. Постепенно он все осознавал и принимал, и я была этому очень рада.

 Саша – старший брат Максимки, с чрезмерным постоянством, при любой возможности, когда надо и не надо, говорил младшему брату:

– Ну ты красавчик!

Да и не только он, мама с папой тоже постоянно говорили ему об этом. Они, может, и не замечали того, как часто говорили, но, в моем понимании, это было чрезмерно. Ну, думаю, опять на детских площадках перед людьми краснеть придется, раньше ходил, не пропуская ни одной лавочки, говорил всем, какой он умный, теперь может начаться другая история: будет ходить и говорить всем, что он красавчик.

– Саша, – обращаюсь к нему, – ты не задумывался над тем, что называть мальчика, будущего мужчину, красавчиком, ну, как-то не совсем правильно, причем так часто – изо дня в день, да еще по несколько раз за день? Это не лучшим образом может отразиться на его характере и на его поведении, может и не вырасти потом из такого мальчика настоящий мужчина. Девочке допустимо говорить, что она красавица, правда, тоже меру знать надо, но, когда в адрес мальчика регулярно слышишь такое обращение или похвалу, слух очень режет. Мама с Максимкой находились рядом при нашем разговоре с Сашей, а мне этого и надо было.

А потом встречаешь на своем пути таких вот подросших «красавчиков», у которых ничего мужского и не остается. Скоро нас, женщин, и защищать будет некому, одни «красавчики» с пучками и с заколками на голове и с задранным носом от своей красоты вокруг ходить будут. Есть же ведь более правильные и достойные слова для похвалы мальчика или мужчины. Это сугубо лично мое мнение. Принимать его или не принимать – дело каждого.

Возвращаясь к вопросу, как отражались на состоянии Максимки его конфликты с мамой и чем все обычно заканчивалось, скажу, что покоя от этого мне не было ни днем ни ночью. Я постоянно прокручивала в мыслях каждый их конфликт. Невыносимо было наблюдать, как мама сама порождает такое нервное поведение ребенка, разрушая тем самым его детскую психику. Она и ребенка изводит, и сама себя изводит, и вся семья на взводе. И мне все это уже тоже порядком надоело. Эта негативная обстановка не лучшим образом отражалась и на моей нервной системе, и на моем образе жизни.

Наталья, мама мальчиков, – человек неуравновешенный, с резкими перепадами настроения: то улыбается, разговаривая мягко и приглушенно, то тут же на крик срывается. А через несколько минут – все по кругу.

Как-то я стояла в коридоре уже одетая для прогулки и ждала Максимку, когда он выйдет из своей комнаты. Наталья стояла рядом со мной и ждала старшего сына. Мы с Максимкой должны были идти гулять, а Саша с мамой – ехать на тренировку. И вдруг, внезапно, как она крикнет изо всех сил своим командным голосом в адрес Саши:

– Ты что там копаешься так долго, сколько тебя еще можно ждать? Быстро выходи из комнаты, мы уже опаздываем!

Я чуть не подскочила на месте от испуга и от неожиданности: в коридоре мы стояли рядом друг с другом, и она крикнула мне почти в ухо. Я бы никогда не позволила себе подобной выходки в присутствии другого человека. Но маме Максимки просто необходимо при любом удобном случае еще раз всем напомнить, кто главный в этом доме. А потом родители удивляются, откуда у детей их начинают появляться первые признаки заикания.

Вот так порой мы ведем себя. И если вникать в суть проблемы, то способствовать такому нашему безудержному поведению могут разные причины, которые, впрочем, никоим образом нас не оправдывают. Многие мамы таким образом показывают, кто в доме главный, что власть в семье в ее руках и все должны подчиняться ей. В случае с семьей Максимки, мама их, как мне казалось, вела себя так только по отношению к сыновьям. С мужем ничего подобного она себе не позволяла, даже повышенных тонов в его адрес не наблюдалось, по крайней мере, в моем присутствии за все три года нашего с ними сотрудничества.

Подобное поведение женщины также могут провоцировать и проблемы со здоровьем. Такую нервозность могут порождать, например, нарушения в работе щитовидной железы, что действительно оборачивается проблемой для женщины, сама сталкивалась, знаю: безумная раздражительность, гнев, слезы, непонятные метания. Сама измучена таким состоянием, и твои близкие страдают. Жить с этим тяжело – и морально, и психологически. Не хотелось уж все сваливать на характер, понимала, что наверняка есть и какие-то другие причины, которые так усугубляют состояние. Следите за своим здоровьем, не запускайте себя. Но бывает, что никаких гормональных проблем и нет и нужно просто научиться справляться с симптомами, которые сопровождают нас, женщин из месяца в месяц: одни справляются с этим глотая обезболивающие таблетки скрючившись лежа на диване; другие – только благодаря службе скорой медицинской помощи и обезболивающего укола: кто-то готовит себя заранее к этим дням, начиная пропивать успокоительные капли за несколько дней до их прихода; ну а кому-то и вовсе все это чуждо.

Резкие перепады настроения и нервные срывы в общении со своими близкими рано или поздно появляются у женщин, которые в своем желании быть везде и во всем «правильными» мамами порой доходят до фанатизма. Они стараются делать все безукоризненно, строго по расписанию, и все свое время полностью посвящают детям и мужу, совершенно забывая про себя. У них нет никаких увлечений, хобби, любимого дела, которому они посвящали бы хоть немного времени и которое приносило бы им позитивный настрой и радость. Вот и накапливается: «Один спасибо не сказал, другой спасибо не сказал – неблагодарные, а я из кожи вон лезу для них… и понеслось».