Глава 2

Утро началось паршиво. Ночью я ворочалась с боку на бок, прислушиваясь к непонятным звукам за окном. Потом долго лежала на спине с открытыми глазами. Бледный свет луны проникал в комнату и рисовал на потолке причудливые узоры. Уговоры типа того, что в лесу постоянно что-то шуршит, хрустит и временами даже подвывает, не помогали, но я честно старалась до тех пор, пока не рассвело.

Короче говоря, к восьми часам я встала с постели в состоянии грогги. Однако, заставив себя выползти на крыльцо, слегка воспряла духом. Солнце едва поднялось над деревьями, по лесу стелилась легкая дымка, на листьях и траве сверкала роса. Благодать!

Вода в рукомойнике была ледяная, что помогло мне окончательно сбросить с себя ночное оцепенение. Не открывая глаз, я нашарила полотенце, вытерла физиономию, а когда потянулась повесить его обратно на удобный сучок, заметила на крыше летней кухни серые одинаковые комочки непонятного происхождения. Собственно, кухня – это громко сказано, так, сараюшка. Нижний скат крыши приходился как раз на уровень моих глаз. И вот там, среди веточек, прошлогодних листьев и прочего мусора лежали пять трупов.

Это были птицы. Мертвые. Серые тельца с потускневшими перышками и плотно закрытыми глазками. Обычные трясогузки – вокруг их гнездилось великое множество, но я никогда прежде не видела их мертвыми. Я вообще никогда не видела мертвых птиц.

Мне стало не по себе. Нужно было что-то делать – не оставлять же их здесь. Воровато оглядываясь на соседские дворы, я сгребла останки на кусок картонной коробки и отнесла за дом, где закопала под большим кустом сирени – предметом особой гордости моей матушки.

Заходить в кухню как-то расхотелось, но растущий организм, несмотря на пережитое потрясение, требовал положенной порции горячей еды. Достать еду на Кордоне можно было только в одном месте, и я направилась в столовую.

Столовая принадлежала спортивному студенческому лагерю, и кормили там паршиво, но иногда местные дачники – когда надоедало питаться всухомятку, – забегали туда перехватить каких-нибудь пирожков, а то и молочной кашки. Тем более, что вся эта роскошь стоила смешные деньги.

В дверях по причине завтрака образовалась привычная давка и меня едва не сшиб с ног вертлявый, очень худой парень в низко надвинутой на глаза бейсболке. В последний момент, предотвратив прямой контакт со стеной, я рявкнула:

– Чтоб тебя!

– Пардон, мадам, зазевался! – подал голос парень, и я с опозданием признала Юрика, своего старого друга. Он тоже меня узнал, завопив: – Стаська! Хорошо, что ты приехала!

И тут же бросился обниматься.

– Спасибо за горячий прием! – Я выразительно потерла ушибленный локоть. Юрка легко согласился, оценив мой слегка помятый вид:

– Кажется, я переборщил. Черт, как неловко. Прости, я сегодня не в форме.

В доказательство он приподнял козырек бейсболки, и я немедленно с ним согласилась, увидев отекшие, красные глаза.

Надо сказать, Юрик вызывал у меня смешанные чувства. С одной стороны, мы были знакомы с детства, с другой – он в нашей компании являлся чем-то вроде бесплатного приложения к красавчику Вилли: рыжий, коротко стриженый по причине вечных проблем с волосами, с бледно-голубыми глазами и глупой улыбкой. Светлый пушок над губой, который он выдавал за усы, придавал ему неряшливый вид. Чтобы хоть как-то выделяться, он гордо носил в ухе хрустальную серьгу. Потуги Юрки прослыть остряком и балагуром не имели успеха – он всегда умудрялся ляпнуть что-нибудь невпопад. Но один талант у Юрика бесспорно был – на гитаре он играл как бог. Правда, был и серьезный недостаток – Юрка пил, как сапожник, неизменно пребывая в двух стадиях: «ни петь, ни танцевать» и «с большого бодуна». В данный момент преобладала вторая.

Было здорово заметно, что вид и запах столовской еды вызывает у друга здоровое отвращение. Пересилив себя, он бухнул на поднос стакан с чаем, едва не расплескав половину, быстро расплатился и понуро убрел на поиски столика. Я взяла овощной салат, тарелку овсянки и два пирожка с капустой.

Юрик обнаружился у самого входа. Сгрузив свой скудный завтрак на единственный свободный стол, он старательно махал мне рукой.

Наконец мы уселись, и я первым делом задала вопрос, больше из вежливости:

– Где это ты вчера так отдохнул?

Друг неожиданно возмутился:

– Отдохнул? – страдальчески воскликнул он. – Да я всю ночь пахал как проклятый!

– В лагере на дискотеке? – предположила я, так как летом это был его основной вид заработка.

– Бери выше! На свадьбу пригласили. Все как у больших.

– Не гони, – беззлобно посоветовала я. – Никакой гульбы вчера не наблюдалось, я бы знала.

– А кто говорит про Кордон? – обиделся Юрка. – Я в другом месте играл.

– В Орловке, что ли?

– Нет, на острове.

Пару минут мне понадобилось, чтобы переварить услышанное, точнее, сообразить, как реагировать на этот бред. Я уже всерьез подумывала о том, не вызвать ли скорую помощь, но в последний момент решила повременить и зашла с другого конца:

– По-моему, тебе пора завязывать с выпивкой. Что ты несешь? Какая свадьба на острове? Там же никто не живет! И вообще…

– Много ты знаешь, – фыркнул Юрка. – Живет – не живет. Была свадьба!

– Где? На лужайке под кустом женились курица с клестом?

– Что? Тьфу на тебя! Какая курица? Все как положено было: дом большой, молодожены, гости, водка…

– Куда ж без нее, – пробормотала я. – Ладно, допустим. А ты как туда попал? Вплавь, что ли?

– Скажешь тоже: вплавь! Я что, похож на идиота?

– Вообще-то да.

– Сама дура, – парировал он. – На машине меня отвезли.

– Что за машина? Откуда?

– Почем мне знать? Я у них паспорт не спрашивал. Подъехали, денег предложили, и – айда.

– Денег, значит, предложили?

– Ага. Вот, смотри! – Юрик сунул руку в глубокий карман необъятных штанов, пошуршал там и … вывалил на стол пригоршню сухих листьев.

– Ты че творишь? – зашипела я. – Щас нас попрут отсюда с треском! Убирай быстрее свой гербарий. Как маленький, в самом деле!

Но Юрка меня будто не слышал, непонимающе глядя на жалкую кучку опавшей листвы. Наконец, он поднял на меня ошалелый взгляд и жалобно спросил:

– Это что?

– Листья, – терпеливо пояснила я. – Это вот – береза, а это, кажется ольха. Или вяз? Впрочем, какая разница? Убирай их поскорее, очень тебя прошу. Вон уборщица уже на нас косо поглядывает.

– Блин! Я ж помню, что деньги в этот карман положил! – Он снова полез в карман, но ничего нового там не нашел и снова уставился на листья. Поняв, что толку от него не дождусь, я расторопно сгребла мусор на поднос и выбросила в ближайшую мусорную корзину. Когда вернулась к столу, Юрик совсем сник.

– Может, тебе кошмар приснился? – попыталась я его утешить, прекрасно помня, что на почве большой дружбы с зеленым змием с другом случалось и не такое. Юрка вяло пожал плечами, шмыгнул носом и буркнул:

– Я же все помню. Только вот куда деньги дел, твою мать?

Ясно: парень словил белочку. Не впервой. В принципе, я готова поверить во что угодно, но свадьба на острове – это полный бред! Этого не может быть, потому, что не может быть никогда! Так уж случилось, что это место в наших краях считалось проклятым. Не то, чтобы в это особенно кто-то верил, но ходить туда не ходили. Возможно, потому, что со всех сторон остров окружала вода, а берега были на редкость обрывистыми, но были и другие причины.

Дело в том, что название «Кордон» взялось не с потолка. Согласно легенде, когда-то здесь стоял лагерем не то Емельян Пугачев, не то Стенька Разин. Мнения разделялись, хотя в пользу последнего имелся значительный перевес. Разумеется, никаких документальных подтверждений никто в глаза не видел, но слухи ходили самые разные. Местный фольклор гласил, что на острове находится замок, в котором до сих пор обитает та самая персидская княжна, которую Стенька под горячую руку утопил в Волге. Замок, правда, никто не видел, а вот призрак княжны регулярно пугал отдыхающих. Каждый год то один, то другой вдохновенно живописал незабываемую встречу, только вот, как назло, все очевидцы находились в сильном подпитии и особого